У КОСТРА Думы уползают, как паром, По волнам годов в иное лето. Наша дружба давняя согрета Партизанским памятным костром. Сердце выжгло горечью дотла — Нам невольно у огня молчится. Машенька — предвестница-синица В январе желанного тепла. Улетела не за океан, Сгинула в немецком гарнизоне… Не горит костер, от боли стонет. Всхлипнув, Пригорюнился баян. Ты ль не говорила: Будем жить! Не ошиблась веселунья наша. Мы на тридцать лет сегодня старше, Но тебя не можем позабыть. Посидим у нашего костра, Не пугая громкими словами Память о былом… Побудешь с нами, Маша — медицинская сестра. АРТИСТЫ Откуда что бралось — не знаю: В четырнадцать артистом стал. Ходил у пропасти по краю, И город был — Как страшный зал. А в зале — Вермахта солдаты, России лютые враги. Играй, покуда нет расплаты, Но оступиться не моги. Изображал я простофилю С котомкой драной за спиной. Тот путь актерский был извилист, Оплачен дорогой ценой. На сцене смерть подстерегала За каждый наш неверный взгляд. Гремели выстрелы из зала, И не было пути назад. И все-таки мы узнавали, Скупив эрзацы-табаки: Сгрузились в Пскове на вокзале Вчера эсэсовцев полки. Мы успевали мимоходом Число орудий сосчитать… Как с того света, Из похода Встречала дома сына мать. Откуда что бралось — Не знаю, Я в той игре бывал старшой. Ходил у пропасти по краю, Чтоб жить С распахнутой душой. ДЕНЬ СВАДЬБЫ Печь побелит к празднику Ирина, Сварит студень и намоет пол. Распрямит натруженную спину, Сядет, одинешенька, за стол. И «уйдет» с открытыми глазами На берег, где вербы зацвели… За окошком взвизгнут тормозами И умчатся дальше «жигули». Не услышит старая мотора, Сгинув в довоенном далеке: С Федором спускается под гору, К солнечно смеющейся реке. Федор прямиком идет ко броду, Снял ботинки, Засучил штаны… И плыла Ириша через воду С луговой веселой стороны. Всю-то жизнь вот этак бы с любимым Плыть, руками шею охватив. И зачем ты, счастье, — Мимо, мимо…. Не нашло к Иринушке пути. И теперь ей слышится гармошка, Видится кадрильный перепляс… Расписались. Бабоньки в окошках — С молодых не сводят влажных глаз. Но домой вернулись не на свадьбу: Объявило радио войну. Не узнать колхозную усадьбу: Бабы голосят, как в старину. …По щеке горюн-слеза скатилась На подарок Федора — платок. В сумерках Ирина спохватилась И в печи раздула огонек. Собрала на стол И снова села С краешка у длинного стола. Но рука от дум отяжелела, Приподнять стакана не смогла. Не сморгнула старая слезину. Скликнуть бы за длинный стол народ… Выпрямила сухонькую спину — Празднует одна который год. «Тебя представить я могу…»
Тебя представить я могу И в радости, И в горе, В кругу подружек на лугу, И часовым в дозоре. Легко представить я могу: Идет в атаку рота. Ты не даешь привстать врагу Огнем из пулемета. Тебя представить я могу: Уходишь на заданье. Я целый день лежу в стогу — Все жду с тобой свиданья. И вот куда-то я бегу У страшной вести в лапах. Но нет, Представить не могу, Что схвачена гестапо. Я свято память берегу О том далеком лете… И все представить не могу, Что нет тебя на свете. «Давным-давно я с ней знаком…» Давным-давно я с ней знаком — У смерти на прицеле. Окопы мял снарядов гром — Все норовил по щели. Вздымался смерч над головой, Блестели танков траки… Бежала тенью смерть за мной, Преследуя в атаке. На Балтике подстерегла, Накрыла в тесной щели, За горло пятерней взяла, Отбился еле-еле. Теперь бы жить хоть сотню лет… Она же хмурит брови. Покоя ей, угрюмой, нет — Ловушку мне готовит. Сверкнула острая коса — Смахнула, Словно кочку. И враз померкли небеса, И солнце — будто точка. И все-таки пока живой… Очнулся: Рядом двое — Стоят с водою ключевой, С целебною травою. А та сердито под окном Все звякает косою. Но я уснул покойным сном — Друзья теперь со мною. |
