— Я полагаю, ты будешь опрыскивать плантацию...

— Нет.

— ... чтобы убить ржавку. А как от нее лечат?

— Никак,— ответил Холбрук.

— Но...

— Знаешь, мне надо вернуться домой. Ты сможешь заняться чем-нибудь без меня?

— Ну, конечно.— Она показала на мясо.— Я еще не кончила их кормить. Сегодня они что-то особенно голодны.

Он хотел было сказать ей, что теперь-то уж нет никакого смысла кормить деревья, что все они к вечеру будут мертвы. Но инстинкт предостерег его от этого: слишком сложно было бы объяснить все сейчас. Он выдавил быструю безрадостную улыбку и побрел к жуку. Когда он оглянулся, она бросала здоровенный кусок мяса Генриху VIII, стремительно схватившему его и отправившему в рот.

Ответ лаборатории выскользнул из прорези в стене примерно часа через два и только подтвердил страшную догадку Холбрука: ржавка. Весть разнеслась по всей планете, и очень скоро у Холбрука собралось с дюжину гостей. Для планеты с населением менее четырех сотен человек это многочисленная компания. Губернатор округа, Фред Лейтфрид, не поленился прийти первым. Следом за ним явился земельный комиссар, которого тоже звали Фред Лейтфрид. Появилась делегация Союза производителей сока в количестве двух человек. Пришел Мортенсен, человек с резиновым лицом, владеющий перерабатывающим заводом, Химскерк с экспертной линии, представитель банка и страховой агент. Немного позже появились двое соседей. Они сочувственно улыбались, дружески похлопывали его по плечу, но под их сочувствием, если копнуть поглубже, пряталась скрытая враждебность. Конечно, они никогда не сказали бы этого вслух, но Холбруку не надо было быть телепатом, чтобы прочитать их мысли: «Избавляйся от этих деревьев, пока они не заразили всю эту чертову планету».

На их месте и он думал бы точно так же. Хотя зараза и достигла планеты, дела обстояли не так уж и плохо. Все еще можно было поправить; соседние плантации можно было спасти, да и его собственные деревья, не тронутые заразой, тоже... Если только он не будет сидеть сложа руки. Если бы у его соседа появилась ржавка, вряд ли он вел бы себя терпеливее этих двоих.

Фред Лейтфрид, высокий бледнолицый мужчина с голубыми глазами, имеющий подавленный вид, даже если происходило что-то радостное, теперь вообще, казалось, был готов удариться в слезы. Он сказал:

— Зен, я объявил общепланетную тревогу. Минут через тридцать биологи будут готовы начать обрыв цепи переносчиков. Мы начнем с твоей плантации и пойдем по все увеличивающемуся радиусу, пока не изолируем весь квадрат. После этого можно будет надеяться на лучшее.

— Кого же вы собираетесь уничтожать в первую очередь? — спросил Мортенсен, покусывая нижнюю губу.

— Прыгунов,— ответил Лейтфрид.— Они туг самые большие, за ними легче всего охотиться, и мы знаем, что они — потенциальные переносчики ржавки. Если они еще не подцепили вирус, мы сможем оборвать цепь и, возможно, чума нас минует.

Холбрук произнес лишенным выражения голосом:

— Речь идет об уничтожении примерно миллиона особей.

— Я знаю, Зен.

— Вы думаете, что вам удастся это сделать?

— Мы должны будем это сделать. Кроме того,— добавил Лейтфрид,— планы на этот случай давным-давно разработаны, так что все готово. Еще до вечера мы накроем полпланеты смертельным для прыгунов облаком.

— Этот чертов стыд,— пробормотал представитель банка.— Они ведь такие миролюбивые существа.

— Но теперь они опасны,— возразил один из фермеров.— Поэтому лучше от них избавиться.

Холбрук нахмурился. Он любил прыгунов. Это были крупные кроликоподобные животные размером почти с медведя, пасущиеся в никому не нужном кустарнике и не причиняющие никакого вреда человеку. Считалось, что они могут переносить вирус, а из опыта других планет было известно, что уничтожение одного из основных звеньев цепи, по которой шло продвижение вируса, могло остановить распространение ржавки. Вирус погибал, если не мог найти подходящего хозяина для очередной ступени своего жизненного цикла. Наоми без ума от прыгунов, подумал он. Она сочтет нас подонками, если мы их уничтожим. Но мы должны спасти деревья. Будь мы настоящими сволочами, мы выбили бы прыгунов еще до того, как здесь появилась ржавка, просто для того, чтобы на всякий случай обезопасить себя.

Лейтфрид повернулся к нему.

— Ты знаешь, что тебе надо делать, Зен?

— Да.

— Тебе нужна помощь?

— Лучше я сделаю все сам.

— Я могу дать тебе человек десять.

— Когда ты начнешь? — спросил Борден, фермер, чья плантация граничила с землями Холбрука на востоке. Их владения разделяло пятьдесят мил ь кустарника. И нетрудно было догадаться, почему сосед так беспокоится о защитных мерах.

Холбрук ответил:

— Ну, я думаю через час начать. Я сделаю все сам. Я должен это сделать. Это мои деревья. Но я должен сперва немного посчитать. Фред, ты не поднимешься со мной помочь мне определить зараженную зону?

— Конечно.

Вперед выступил представитель страховой компании.

— Пока вы не ушли, мистер Холбрук...

— Да?

— Я только хотел сказать, что мы полностью вас поддерживаем. Мы всегда с вами.

«Идите вы к черту! — мысленно выругался Холбрук.— Для чего же существуют страховые компании, как не для поддержки?» Но вслух он пробормотал слова благодарности и изобразил на лице дружескую улыбку.

Представитель банка не произнес ни слова. Холбрук был благодарен ему за это. Позднее придет время поговорить об обеспечении, новых векселях и тому подобных вещах. Сперва надо будет посмотреть, что уцелеет от плантации после принятия требуемых мер безопасности.

Они зажгли все экраны инфоцентра. Холбрук отметил сектор Д и вывел результаты моделирования на компьютере. Ввел в машину ответ из лаборатории.

— Вот зараженные деревья,— сказал он, рисуя на экране круг световым карандашом.— Их около пятидесяти.— Он начертил больший круг.— Это зона возможного заражения: еще восемьдесят — сто деревьев. Что ты на это скажешь, Фред?

Губернатор округа взял у Холбрука световой карандаш и коснулся им экрана. Он очертил третий круг, захвативший почти весь сектор.

— Эти тоже, Зен.

— Здесь четыре сотни деревьев.

Холбрук пожал плечами.

— Тысяч семь-восемь. Ты хочешь потерять и все остальные?

— О’кей,— согласился Холбрук.— Тебе нужна полоса безопасности вокруг зараженной зоны. Стерильный пояс.

— Да.

— Что толку? Если вирус может падать с неба, стоит ли беспокоиться...

— Не говори так,— перебил его Лейтфрид. Его лицо все более вытягивалось, воплощая печаль и отчаяние всей Вселенной, крушение всех надежд вообще. Его вид соответствовал глубоко удрученному состоянию души. Но когда он заговорил, голос его прозвучал твердо.

— Зен, у тебя два пути. Либо ты пойдешь в рощу и сожжешь ее, либо ты сдашься, и пусть ржавка жрет все подряд. Если ты выберешь первое, ты спасешь большую часть того, что имеешь. Если ты сдашься, будем жечь мы, чтобы спасти себя. Мы ведь не остановимся на четырехстах деревьях.

— Я иду,— проговорил Холбрук.— Не беспокойся за меня.

— Я и не беспокоюсь. Совершенно.

Пока Холбрук отдавал приказания роботам и готовил необходимое оборудование, Лейтфрид нажимал клавиши пульта, осматривая всю плантацию. Через десять минут Холбрук был готов.

— Там, в зараженном секторе, девушка,— сказал Лейтфрид.— Твоя племянница.

— Да, Наоми.

— Хорошенькая. Сколько ей лет, восемнадцать, девятнадцать?

— Пятнадцать.

— Ну и фигурка у нее, Зен.

— Что она делает? — спросил Холбрук.— Все еще кормит деревья?

— Нет, она лежит под одним из них. Похоже, разговаривает. Может, рассказывает им сказочку? Я включу звук?

— Ненадо. Она любит играть с деревьями. Знаешь, она дает им имена и воображает, что у них есть индивидуальности. Чепуха всякая.

— Конечно,— согласно кивнул Лейтфрид. Глаза их на мгновение встретились. Холбрук уставился в пол. Деревья обладали индивидуальностями, и каждый, кто имел дело с соком, знал это. Наверное, было не так уж мало фермеров, которые относились к деревьям лучше, чем к людям. Чепуха? Просто о некоторых вещах не говорят вслух.