В голове Барбары мелькнула отчаянная мысль, и она спросила:

— А вдруг король покинет свое изгнание, с триумфом войдет в Лондон и восстановит наши права?

Горькая усмешка заиграла на губах Мэри:

— А вдруг у рыб в Темзе вырастут крылья и они вылетят на берег?

Барбара не верила своим ушам.

— Мама! Ты говоришь совсем как пуритане. Неужели ты не веришь в восстановление монархии?

— Я устала, Барбара. Надо жить в реальном мире. А реальность в том, что Кромвель держит Англию в ежовых рукавицах… в том, что мы так бедны, — она в унынии окинула взглядом скудную обстановку спальни, — и в том, что я, в отличие от твоего отчима, совсем не уверена в том, что тебе удастся удачно выйти замуж и поправить наше положение.

Охваченная жалостью, Барбара подбежала к матери и чмокнула ее в щеку. Бедная мама! Она вдруг напомнила ей селянок, мимо которых они проезжали днем. Она погрязла в утомительной ежедневной рутине, и жизнь доставляет ей так мало радостей. В глубине души Барбара почувствовала легкий холодок — второй раз сегодня она представила себе мать обыкновенной женщиной, а не привычным непререкаемым авторитетом всей своей жизни. Ей стало страшно — словно солнце, скатившись с небес, оказалось вдруг слабым огоньком. Она поняла, что после ночи, проведенной с Филипом, стала по-другому воспринимать мать. Барбара порывисто обняла ее.

— Мы будем богаты, обещаю тебе. — Она почувствовала, что они с матерью словно поменялись ролями и она теперь старшая, она — мать, а мать — это ее ребенок.

Мэри осторожно высвободилась из объятий Барбары и поправила платье.

— Я пригласила к нам на ужин леди Гамильтон с дочерью. Она твоего возраста. Хорошо, если вы подружитесь. Приведи себя в порядок и спускайся к нам. Они вот-вот подъедут, да и твой отчим проголодался за дальнюю дорогу.

Весело напевая, Барбара торопливо переодевалась. Последнее время жизнь балует ее. Детство она провела в одиночестве, скучая по сверстницам-подружкам. С детьми прислуги и крестьянскими ребятами ей играть не разрешалось. А семьи окрестных дворян были бездетными. Ее одиночество нарушалось лишь случайными наездами кузенов Джорджа и Френсиса, но мальчики все же не могли заменить подругу. Ей хотелось понравиться Анне. Одинокое детство лишает человека легкости общения, ему труднее потом сходиться с людьми. Барбара так мечтала о подруге. Она отбросила все сомнения, ведь это волшебный Лондон и новая жизнь должна открыться перед нею. Дружба будет лишь одной из многих радостей, которые ей предстоит испытать.

Она вихрем слетела вниз по лестнице и чинно постояла у ее подножия, чтобы отдышаться и оправить платье перед входом в гостиную. Леди Гамильтон с Анной были уже там. Взрослые вели тихую беседу. Барбара на мгновение замешкалась в дверях, приглядываясь к Анне. Та сидела на низком кресле у окна и скромно молчала, как положено во время разговора старших. Барбара с облегчением заметила, что хотя Анна очень мила, но явно не так красива, как она сама. Прямые каштановые волосы вились благодаря упорным стараниям парикмахера, бледное лицо с нежной, чистой кожей украшали спокойные серо-голубые глаза. Фигура девушки была стройной, но ей недоставало округлости форм. Барбара удовлетворенно вздохнула. Если собираешься обзавестись подругой, приятно узнать, что ты красивее нее. Анна, подняв глаза, заметила Барбару, их взгляды встретились, и она улыбнулась. Барбара ответила ей теплой искренней улыбкой. Мэри познакомила их. Девушки стояли, изучающе поглядывая друг на друга.

— У вас много общего, — сказала Мэри, представив их друг другу.

Их положение действительно было сходным. Отец Анны, герцог Гамильтон, погиб за короля, умер от ран, полученных под Вустером. После его смерти республиканцы отобрали все, чем он владел, назначив вдове лишь 400 фунтов годового дохода на содержание четырех дочерей. Как и Мэри, мать Анны вторично вышла замуж. Барбара украдкой взглянула на платье Анны. Оно было приличным, но не модным. Да, их семьи испытывали одинаковые денежные затруднения.

За ужином у девушек практически не было возможности поговорить. Присутствие родителей мешало их непринужденной беседе. Они лишь понимающе обменивались взглядами и легкими улыбками. Анна вдруг подмигнула Барбаре, и та чуть не прыснула со смеху. Наверное, они легко подружатся.

За столом обсуждали печальные изменения в лондонской жизни. Из-за Кромвеля город потерял свой веселый нрав и многообразие. Всяческие представления были запрещены, и театры уже не распахивали приветливо свои двери. Танцы, музыка и поэзия были объявлены вне закона. Азартные игры и зрелища отменены, дамам пришлось сложить в сундуки свои роскошные платья, спрятать мушки и украшения.

Анна с видом умудренной жизнью женщины провозгласила:

— Увы и ах! Лондон изменился к худшему!

Взрослые не обратили внимания на эту реплику, но Барбара усмехнулась. Ведь Анна была слишком молодой, чтобы помнить Лондон при короле Карле. Анна заговорщицки ей улыбнулась. Барбара была в восторге. Пожалуй, они станут не просто вежливыми и жеманными приятельницами, а настоящими друзьями. Такая дружба обычно бывает между мужчинами.

После ужина девушки, извинившись, поднялись в комнату Барбары. Анна прикрыла дверь и, прислонившись к ней, театрально взмахнула руками:

— Какие они скучные, эти старики! Все их разговоры — сущая ерунда. Нет бы поговорить о чем-нибудь важном. — Она усмехнулась, и ее серо-голубые глаза озорно блеснули.

Барбара сказала:

— Я думала, они никогда не кончат. Ах, ах, танцы запрещены! — Можно подумать, они только об этом и мечтают. Вот мы — другое дело. Я могла бы танцевать всю жизнь.

Анна бросилась на кровать.

— А я бы хотела нашить платьев… атласных, бархатных, отделанных кружевами. — Устроившись поудобнее, она обхватила колени руками и таинственно понизила голос: — И знаешь, чего бы мне еще хотелось?.. Подкраситься и нарумянить щеки.

Барбара была совершенно потрясена. Она взглянула на милый розовый румянец на щеках Анны и рассмеялась:

— Пожалуй, природа сама позаботилась о тебе.

Анна бросила в нее диванной подушкой.

— Ты рассуждаешь, как моя драгоценная матушка.

Разговор продолжался, и Барбару поразили обширные познания Анны. За ужином, в присутствии родителей она казалась такой юной и скромной. А сейчас живо и остроумно она рассказывала о своем знакомстве с роялистскими кругами Лондона, о том, как один молодой и очень смелый кавалер водил ее в таверну под названием «Ад» — место тайных сборищ роялистов.

— Я немного опьянела, подняла бокал и провозгласила: «Я пью за Черного Мальчика за морем!».

Это был тайный тост приверженцев монархии за молодого Карла II, законного короля Англии. Потом Анна рассказывала о тех молодых людях, с которыми Барбаре предстояло познакомиться. Похвалив внешность одного, она стала ругать другого:

— Совсем не умеет держать язык за зубами. Не успеет вылезти из постели очередной своей подружки, как начинает всем и каждому описывать самые интимные подробности.

Она обещала показать Барбаре самые лучшие лавки и магазины и небрежно добавила, что после полудня часто встречается со своим возлюбленным.

У Барбары перехватило дыхание.

— Анна! У тебя есть возлюбленный?..

Анна важно кивнула. Она устремила в пространство отрешенный взгляд, как бы вызывая его образ, и лицо ее посветлело.

— Мне всегда грустно, когда я не с ним или хотя бы не могу поговорить о нем.

Барбара сказала сочувственно:

— Понимаю. Хочется, чтобы он всегда был рядом. Когда ты влюблена, то чувствуешь, что он всегда рядом, подобно теплому легкому туману, окутывающему тебя, а стоит заговорить о нем, и этот туман приобретает реальные черты. Кажется, протяни руку — и коснешься любимого лица.

— Барбара… У тебя тоже есть возлюбленный! И кто же он, как его имя? Расскажи.

— Нет, не могу.

Анна тут же обиделась.

— Ну и отлично. Раз ты не доверяешь мне, я тоже не скажу, как зовут моего возлюбленного.