— Хотел бы я, чтобы вы потеряли красоту и испытали все муки страсти.

Король резко повернулся на каблуках и покинул комнату.

Разъяренная обманом, Френсис стала заклятым врагом Барбары. На следующий день она подошла к Барбаре и, побледнев от собственной смелости, заявила:

— Вы достойны презрения, мадам. Я доверяла вам, а вы использовали мою дружбу, чтобы унизить меня. Клянусь, когда-нибудь я поступлю с вами так же. Я отомщу вам.

Барбара пренебрежительно пожала плечами. Можно больше не притворяться, что она дружит с этой маленькой дурочкой. Барбара с ее острым умом терпела страшные муки, выслушивая все глупости, которые поверяла ей Френсис.

— Как ты можешь отомстить мне? — презрительно спросила она. — Ты потеряла всякий интерес для короля, милочка.

Но Барбара опасно недооценивала влияние Френсис на Карла. Некоторое время король чувствовал себя оскорбленным и избегал Френсис. Она же упорно преследовала его, изыскивая возможность остаться с ним наедине. Как-то раз она мягко коснулась его руки и сказала:

— Сир, я думаю, мне лучше умереть, если вы по-прежнему собираетесь избегать меня. Все случившееся той ночью… Вы напугали меня… К тому же я выпила слишком много вина. Так произошло совсем не оттого, что вы не нравитесь мне… — Она вспыхнула, опустила глаза и вновь взглянула на него с подкупающей искренностью. — Но вы и я — мы оба из рода Стюартов, и кто лучше вас может понять, что я ценю свою честь превыше всего… даже моей любви к вам.

Карл любовался детским выражением ее лица, тонкими чертами, точеным римским носом и чувствовал, что страсть вновь пробуждается в нем. Черт побери! Она само совершенство! И когда-нибудь она будет принадлежать ему!

Подавив эмоции, он холодно сказал:

— Не будем больше вспоминать об этом, Френсис. Та ночь забыта. — Он старался не показывать, что его гордости нанесен тяжелейший удар.

Френсис облегченно вздохнула и, подняв голову, потянулась к нему, словно хотела, чтобы он поцеловал ее. Карл справился с этим искушением и небрежно сказал:

— Я собираюсь чеканить новые монеты и намеревался просить тебя стать моделью для символического изображения Британии.

Голубые глаза Френсис засверкали.

— О, сир… — Неужели ее лицо будет запечатлено на монетах королевства?! Это будет подтверждением того, что она самая красивая женщина Англии.

Карл сказал угрюмо:

— Полагаю, Стюарты заслужили честь быть увековеченными на монетах.

Душа Френсис преисполнилась гордости. Каждый день по утрам она наряжалась, чтобы позировать для портрета, а Барбаре оставалось лишь скрежетать зубами в бессильной ярости. Френсис была действительно очаровательна! Она появлялась в голубом платье, подчеркивающем воздушность ее тонкой фигурки, волны волос ниспадали на спину, и золотой обруч охватывал ее чистый лоб.

Необходимо было как можно скорее показать Френсис, кто главенствует при английском дворе. Могущество Барбары увеличивалось не по дням, а по часам. Недавно ее сторону принял Джордж Дигби, второй граф Бристоль. Он был одним из министров Карла во время его изгнания, но перешел в католическую веру и был освобожден от этой должности, поскольку католики не имели права занимать государственные посты. Тем не менее он оставался влиятельным лицом в правительстве. Его ненависть к Кларендону могла сравниться разве что с ее собственной, и Барбара считала, что их совместные усилия вскоре приведут к отставке канцлера. Бристоль активно содействовал составлению Декларации религиозной терпимости по отношению к католикам, и король всецело одобрял его деятельность. Возможно, когда парламент примет декларацию, Кларендона просто хватит удар и он самоустранится по причине смерти. Барбара удовлетворенно улыбнулась, и мысли ее переключились на Френсис.

Филиберт, граф де Грамон, сам того не желая, дал Барбаре повод начать открытую войну против Френсис. Он прислал Карлу подарок из Парижа, за который заплатил двадцать тысяч луидоров. Бедняга Грамон и не предполагал, что его щедрый подарок доставит королю массу неприятностей.

Слухи о баснословной цене подарка быстро облетели Уайтхолл, и, как только стало известно о прибытии оного, все, кто был поблизости, высыпали в большой дворцовый двор. Барбара стояла рядом с Карлом, наблюдая, как коляска с грохотом въезжает на середину двора. Это был открытый экипаж, абсолютно не похожий на старомодные, громоздкие коробчатые кареты. Увидев коляску, Барбара тут же возненавидела свою недавно приобретенную карету с упряжкой из шести лошадей. Она должна иметь точно такую же ярко-красную открытую коляску, отделанную гладкой блестящей черной кожей. Как глупо запирать себя в духоте, когда можно кататься, вдыхая свежий воздух, любуясь окружающей природой! И как нелепо прятать красоту роскошных нарядов в глухой темноте старых карет!

Барбаре не терпелось поподробнее рассмотреть новый экипаж, и она устремилась вперед, чтобы попросить Карла немедленно опробовать его. Настроение ее резко испортилось, когда она заметила, что Френсис Стюарт тоже направляется в сторону коляски, но Барбара постаралась сдержать свое раздражение.

Френсис в своем беспредельном тщеславии, конечно, мгновенно оценила возможности нового экипажа, в котором можно покрасоваться перед всем Лондоном. Она взяла Карла за руку и умоляюще посмотрела на него, точно ребенок, выпрашивающий лакомство.

— О сир, пожалуйста, можно я первая проеду в ней? До чего хороша эта коляска!

Карл с улыбкой взглянул на девушку. Солнце поблескивало в ее золотых волосах, окружая их сияющим ореолом. Истинно, его кузина была подобна ангелу во плоти. Он немного удивился, услышав голос Катерины, упрекающей свою фрейлину:

— Френсис, право проехать в этой коляске первой, безусловно, принадлежит мне.

Королева гордо удалилась, словно в данном вопросе не могло быть двух мнений, и король недоуменно посмотрел ей вслед. Неужели королева не понимает, что он влюблен в эту девушку? Такая настойчивость была несвойственна Катерине.

Френсис тоже проводила королеву взглядом и обернулась к Карлу с видом крайнего огорчения.

— Я понимаю, сир, что я никто по сравнению с Ее Величеством, но мне ужасно хочется прокатиться первой. Ведь королева может даже не узнать об этом.

Барбара подошла к ним. Она окинула Френсис презрительным взглядом и улыбнулась королю.

— Карл, давай сейчас же прокатимся в этом экипаже. Я просто сгораю от нетерпения.

Карл переводил взгляд с одной дамы на другую, и странная улыбка блуждала по его лицу.

— Госпожа Стюарт первая попросила об этом.

Лицо Барбары омрачилось, предвещая грозу.

— Но, Карл, мне так хочется быть первой! Уверена, у меня больше прав на это.

Френсис вызывающе подняла голову.

— Сердце подскажет королю, как ему поступить. Может быть, вы, Ваше Величество, сочтете, что первенство принадлежит мне?

Дерзкая девчонка! Барбара строптиво топнула ножкой и взглянула на Карла, ее потемневшие синие глаза гневно сверкали.

— Карл, твое предательство может убить меня или ребенка, которого я ношу. Ты не можешь отдать предпочтение этой лисе!

Карл допустил ошибку, посмеявшись над ее угрозой. Но мысль о выкидыше показалась ему абсурдной. Барбара всегда отлично переносила беременность.

— Проклятье! И ты, презренная скотина, еще осмеливаешься смеяться надо мной! — Распаленная дикой яростью, Барбара поискала глазами камень, чтобы швырнуть им в Карла. Он сурово сдвинул брови. Все было хорошо в меру. Когда Барбара с проклятьями набрасывалась на него в уединении спальни, он только посмеивался. Но нельзя терпеть, когда с ним обращаются, как с конюхом, в присутствии всего двора.

Придворные, возбужденно перешептываясь и посмеиваясь, уже приближались к ним, не желая упустить ни слова из очередной комедии.

Френсис стояла, повиснув на руке Карла, чтобы привлечь его внимание. Проявив не свойственную ей мудрость, она тихо сказала: