— Я сражалась за свою свободу. — Другие последовали за ней по дорожке, которую проложил Мэл.

Внутри у нее внезапно заболела голова: мозг пытался при­способиться к резкой смене холода на тепло. Один вдох, и к горлу подкатила волна тошноты. Желудок свело.

Лаборатория.

Она была права. Ох, благой Дракон. Она вернулась в ад.

А это значило, что до Джека осталась лишь пара шагов.

— Пленники или враги, — голос Мэла был властным, но спокойным. Он говорил с Индранан. — Можешь найти хоть кого-то?

Она покачала головой и вдруг содрогнулась так резко, что Нинн успела заметить рябь складок на ее толстой парке.

— Здесь еще один Индранан. Сильнее меня. Максимум, что я могу, это отвлечь ее.

Если в комплексе Астеров не было целого набора приру­ченных Индранан, то незнакомка обнаружила Улию. Столь­ко счетов мести должны быть оплачены!

Нинн сосредоточилась на главном.

Спасти Джека. Сохранить Лето.

Толпа охранников выскочила из двух коридоров, пересе­кающихся с уничтоженным углом здания. Еще один Король Дракона в парке — темные волосы прочерчены серебром, странно знакомые черты лица — стянул свою зимнюю одеж­ду. Его спина бугрилась от внутренней силы.

— Гива, тебе половина. Пришла пора показать характер.

Нинн потрясенно смотрела, как этот мужчина мгновенно входит в состояние наивысшей ярости берсерков. Ни ору­жия. Ни доспеха. Лишь чистая ярость Пендрея, который уже не сдерживается. Он прорвался сквозь охрану в левом кори­доре, Мэл разобрался с правым. Искры молний срывались с кончиков его пальцев, пульсировали по стенам. Она следо­вала за берсерком — живым торнадо — потому что он про­двигался быстрее ее расчетливого кузена.

Незнакомец дернул ее в сторону, и из коридора вылетел очередной шквал напалма. Он двигался почти со скоростью Лето, но без его элегантности, словно дар Пендрей заставлял его слишком злиться на сами законы физики. Часть ее мог­ла быть его родственницей.

Прижавшись к стене, она наблюдала, как незнакомец, на дюйм разминувшись со смертью, сбивает еще двоих из охра­ны. Отскочив, она подхватила упавшую напалмовую винтов­ку. Дракон, она не умеет обращаться с подобными штуками. Но ей нужно было что-то помимо кулаков и кинжала. Забав­но, такие важные навыки Клеток внезапно спасовали перед умением целиться и стрелять.

— Вперед, — крикнул берсерк.

Она увидела проход между телами и рванулась по коридо­ру дальше, мимо комнат, которые показались знакомыми. Она узнавала места по запаху. Ее не раз таскали по этому ко­ридору, а иногда провозили на каталке. Хирургический ам­фитеатр справа. Смотровая слева. Дальше мешанина камер, в которых ее привязывали к столам.

Она кричала, звала Джека по имени, хотя логичная жен­щина на грани ее сознания знала, что злость и отчаянье мо­гут быть только слабостью. Все это было неважно. Звать его по имени и знать, что он может услышать, — вот что имело значение.

Тень на краю поля зрения.

Она обернулась.

Харк успел отбить дуло винтовки куском металлического стола — в тот самый момент, когда Нинн выстрелила. Зеленый костер расцвел на мраморе рядом с его головой. Его глаза ши­роко распахнулись. Быстрый выдох и быстрая же улыбка.

— Чуть не попала. — Он кивнул в сторону длинного ко­ридора. — Догадки, следы? Там?

— Да, — ответила Нинн. — Именно там.

Вооружившись, они с Харком заторопились дальше. Каж­дый угол одновременно был знаком и сбивал с толку. Боль рикошетом билась в ее тело, каждая комната напоминала о пытках. Она потеряла год своей жизни. Она потеряла му­жа. Но, будь на то воля Дракона, она может сохранить сына.

Лампы погасли. Они с Харком резко остановились. То, что раньше раздирало душу, теперь пугало до одури.

— Зажигалочка, — прошептал Харк. — Дай огня.

Нинн вызвала искру. И засияла от чистого электричества.

Живой фонарь, подаренный ей Драконом, чтоб освещать до­рогу.

Она сосредоточилась. Сделала два быстрых шага. И уви­дела в конце коридора Пэт.

Все, чем дорожил Лето, находилось внутри здания, готового вот-вот взорваться.

Он искал снаружи, Тишина держалась позади, пока он не наткнулся на дверь служебного входа, едва заметную в снеж­ном сугробе. Здесь, по крайней мере, не требовалось ничего, кроме грубой силы. У кого-то другого могли онеметь паль­цы, но чувствительность не подвела Лето. Он с хрустом и вы­дохом вынес проклятую дверь.

Этот запах. Лабораторная грязь. Он едва не закашлялся от сильнейшего напоминания о том, как Нинн впервые оказа­лась на его попечении.

В кладовой он нашел оборудование для ремонта. Трубы. Молотки. Орудия труда человека — идеальное оружие в ру­ках Короля Дракона. Он схватил по одному инструменту в каждую руку, сунул три молотка за пояс доспеха. Улыба­ясь, Тишина прихватила парочку и себе. Лето приноровил­ся к хватке, но рукопашная была ерундой по сравнению с взрывом, который мог разрушить здание до фундамента.

— Быстрей.

Он рванулся по коридору, ведущему от служебного входа. Трое охранников рухнули на пол за пару секунд. Тишина за­мечала каждого, кто обладал сознанием, а он завершал дело. Она была живой тенью. И только призрачно-белые волосы выдавали ее присутствие в полутемных комнатах.

Они вошли в тоннель, который служил здесь главным ко­ридором. Ослепительный свет. Стерильные стены. Вонь стра­ха, почти заглушающая запахи хлора.

— Ты слышишь голоса?

Тишина наклонила голову, черные глаза стали отрешен­ными. Лето ощутил прикосновение ее дара — она втянула еще немного его сил, и его обостренных чувств, и странного потока неизведанной телепатии. Она моргнула, выходя из транса, и указала пальцем.

Лето кивнул.

— И я так думаю.

Они нашли коридор, такой же безликий, как все осталь­ные, с одним отличием: высота дверей здесь была Лето до по­яса. Все они были обшиты металлом. Удар молотка — дверь сорвалась с петель. Лето отшатнулся — не по инерции, из-за вони. Резкий вздох Тишины был убедительней любого кри­ка отвращения.

Внутри комнатушки лежала худая женщина, лет, наверное, тридцати. В следующей оказался крепкий мужчина пятидеся­ти лет, лишенный как одежды, так и волос. В третьей — еще одна женщина, исполосованная шрамами, рисунок которых напомнил ему о Нинн.

Все жертвы — Короли Дракона. Их не отличали потряса­ющий оттенок кожи и надменность. Они не были воинами и никогда не сражались бы в Клетке, но все эти загнанные калеки — представители его народа.

Он выламывал двери, а Тишина выводила на свет заклю­ченных. Большинство из них падали, прислонялись к стене, отчаянно моргали. Поговаривали, что доктор Астер заботит­ся о физической форме своих подопытных. Никто из осво­божденных не был слишком слаб и мог самостоятельно пе­редвигаться, несмотря на бинты и шины. Но все они казались оглушенными. Некоторые сжимались в комок, словно про­сторный коридор казался страшнее крошечных металличе­ских камер. Их сломленность заставила его в который раз оценить яростные попытки Нинн защитить себя. Она при­шла к нему тверже куска гранита. Эти же растекались лужа­ми непонимания.

Его сердце забилось быстрее возле последней двери. Го­ловка молотка отлетела. Он отшвырнул его в сторону и вы­нул новый из-за пояса. Скрежет металла. Новый рывок. Мышцы горели, но боль не могла сравниться со страхом в его сердце — найдет он Джека и Пэлл или не успеет.

— Благой Дракон! — раздался шокированный возглас.

Лето обернулся и увидел высокого блондина в теплой

одежде, застывшего в дальнем конце тоннеля. Между ними оказалась Тишина и пара десятков подопытных Астера, на полу. Лето поднял трубу и согнул колени, готовясь защищать освобожденных.

— Кто ты?

— Малнефоли из клана Тигони.

— Благородный Гива, — медленно проговорил Лето.

Теперь он видел их сходство. Нинн и Гива отличались оди­наковым совершенством черт. Вот только у этого мужчины не было веснушек Нинн и не было слегка заостренных ушей. Он был чистым Тигони, и происхождение ему шло.