— Рад новой встрече, миссис МакЛарен.

Доктор Хит Астер.

Взгляд Лето метался между ними. Он не мог одновремен­но удерживать в поле зрения Нинн и доктора, но скорость почти позволяла это. Один спокойно улыбался. На лице вто­рой удивление и страх сменялись гримасой такой ярости, ка­кой ему еще не доводилось видеть.

Нинн вскочила на ноги. Выдернула тренировочный нож из-за пояса Лето, развернулась, выхватила у охранника связку ключей. Он никогда еще не видел, чтобы она двига­лась с такой скоростью, точностью и грацией, несмотря на ярость берсерка, исказившую ее нежные черты. Сохраняя широкую стойку, она закружила, держась как можно дальше от стен. Все ее внимание было сосредоточено на докторе. В одном кулаке нож. В другом между костяшками пальцев зажаты ключи.

— Где мой сын, мать твою?

— Там, где мне стоило оставить тебя, дорогая, — отве­тил доктор. — Несмотря на настойчивость моего отца. Лето, усмири ее.

Лето мог бы промедлить. Мог бы. Подождать ровно миг между вдохом и выдохом. Однако, бросившись на доктора, Нинн заставила его двигаться.

Лето остановил ее на середине движения, ухватив за та­лию. Импровизированное оружие одно за другим полетело на пол. Поймав цепь ее кандалов, второй рукой Лето взял ее шею в захват. Она завопила, словно взбесившаяся Пендрей, а не женщина из элиты Тигони, выросшая среди обычных людей.

Пот выступил над бровями Лето: он второй раз за вечер удерживал Нинн. Оба раза она сопротивлялась. Но на этот раз не он владел ситуацией. Неофитка принадлежала ему только пока он сам принимал решения. Теперь же приказы отдавал другой человек.

От осознания этого у него зудела спина.

— И заткни ее.

Всего три слова, а Лето превратился из чемпиона в раба.

Он перехватил Нинн, чтобы удерживать ее без движения и не давать кричать. Острые зубы впились в его ладонь — ее губы, ее язык, ее яростный рык. Когда Нинн попыталась пи­наться, он одним бедром прижал обе ее ноги. Но она не утихла. Он видел это в ней с того самого мига, когда она проткнула его щеку осколком бетона. Она не прекратит сво­их попыток. Но это не гарантия ее победы. Только не в слу­чае с ним или против Астеров.

И почему от этого понимания у него так сводит живот?

Доктор подошел ближе, задрав подбородок, изучая.

Доктору Астеру было немного за пятьдесят, и выглядел он как прилизанная фотография. Безупречный костюм. Кашта­новые волосы, аккуратно зачесанные назад, чтобы открыть лицо, невероятно напоминавшее черты его отца. Ястреби­ное. Хищное. С намеком на насмешливую улыбку. Вот толь­ко доктору этот намек удавался хуже. Он был более сдержан. Ничто в нем не выдавало садиста. Ничто не говорило о без­умии, о гениальности. Он позволял прочесть там лишь про­фессионализм и компетентность.

Однако, увидев его глаза, Лето запнулся. Тускло-серые. Очень медленные. Неторопливо оценивающие все в поле зрения, особенно лицо Нинн. Собирает детали? Согласно представлениям Лето, при анализе ситуации скорость име­ет решающее значение, и он умел впитывать информацию, как пьют из стакана воду. Но подобные медленные движения противоречили всему, что он в себе тренировал. Ему было чертовски неуютно наблюдать за внимательными и неторопливыми движениями доктора.

Он лишь пару раз встречал этого человека. У них не было ничего общего, кроме связи со Стариком, поэтому они прак­тически не разговаривали. На самом деле, за двадцать лет в качестве воина Клетки Лето не помнил ни одного разгово­ра с доктором. И теперь его кожа зудела так, словно под нее наползли тараканы.

— Я не подумал остричь вам волосы, — сказал доктор. — Вам не хватает их, миссис МакЛарен? Ваш муж, полагаю, лю­бил наслаждаться их красотой.

Астер испытывал судьбу, поддразнивая ее. Лето удалось сдержать ее новый рывок, но это было похоже на сдержива­ние молнии. Поначалу он даже не понял, что за влага течет по его руке, только потом опознав слезы. Два ручейка соле­ной воды текли по ее щекам и собирались в месте, где его пальцы сжимали ее щеки.

Ленивый серый взгляд продолжал изучать Нинн.

— Заметно изменилась. — Астер вытер ее слезы, слизнул их с пальца. — Но все так же сломлена. Мне приятно, что да­же наш чемпион не может этого исправить. Хоть ты и пытал­ся, не так ли, Лето?

— Да, сэр. Она хороший боец.

Доктор Астер смотрел прямо в глаза Нинн. Лето почти фи­зически ощущал, что ее ненависть способна вызвать земле­трясение под их ногами. Не будь на ней ошейника, образное выражение вполне могло воплотиться в жизнь.

— О да. Но, к сожалению, ее сын...

Она завопила. Рука Лето словно попала в огонь. От силы, с которой ему приходилось ее удерживать, у них обоих оста­нутся синяки. И все это время его злость нарастала с каждой минутой. Нинн была его неофиткой. Эта ментальная и эмо­циональная пытка отбросит ее тренировки назад на несколь­ко недель. А то и дальше. Он только недавно определил, что на ее пути к успеху стоит только ее злость. Теперь персони­фикация этой злости играла в театр теней с кошмарными мыслями о ее сыне.

— Возможно, не самая лучшая тема, — сказал доктор. — Я отложу разговоры о юном Джеке до следующего раза.

И снова соленая влага на руке Лето. Это оказалось неожи­данной пыткой.

Было ли это правильно? Благой Дракон, он не мог сказать.

Доктор Астер улыбался.

— Я полагаю, ты помнишь мою компаньонку.

Он повернулся и поманил к себе молодую женщину. Та подошла, с ленивой скользящей грацией крупной кош­ки. Но стоило ей оказаться рядом с Астером, доктор щелк­нул пальцами, и женщина опустилась на колени у его ног.

Ее подчеркнутая элегантность была неестественной, воз­можно, потому, что даже на коленях она сохраняла то же достоинство. Незнакомка обняла доктора за бедро и за­стыла, словно была частью его тела, а не отдельным созда­нием.

Лето вздрогнул.

Пэт.

Его встречи с доктором Астером были мимолетными, но Пэт была чем-то совершенно новым. Раньше он видел ее только издали. Она постоянно сопровождала Астера. Никто не знал, кем она была и как в итоге превратилась в подобие ручного животного, а не женщины.

Прекрасной женщины.

— Пэт, встань. — Голос доктора Астера был таким же ле­нивым, как и взгляд.

Она поднялась. Как разворачивающаяся лоза. Лето мель­ком подумал о раскрывающихся лепестках цветка — мама рассказывала ему об этом. Цветок превращался из сверну­того закрытого бутона в нечто прекрасное, готовое впиты­вать солнечный свет. Сейчас она была готова впитывать по­желания своего хозяина. Она посмотрела на Лето, затем на Нинн, однако все в ней буквально кричало о том, что все ее внимание принадлежит только доктору.

Красивая, да. Но жуткая.

Лето никогда не видел настолько бледных Королей Драко­на. Даже не думал, что подобное возможно. Она была белой. Белой, как мраморная скульптура в свете прожекторов. Ее волосы поражали контрастом. Чистейшая, непроглядная тьма. Глаза сияли зеленым и золотым. На ней была одежда из чего-то, похожего на латекс, такого же черного, как ее воло­сы, и сияющего, как ее нереальная кожа. Эльфийские черты лица. Узкие плечи. Очень маленький рот.

Более чем странно.

О ней ходили разные слухи.

Последствия лоботомии. Неудачный эксперимент в лабо­ратории доктора. Никто не знал, был ли у нее клан, облада­ет ли она даром и является ли настоящим Королем Дракона.

Из всей мешанины слухов Лето не мог поверить только в возможность лоботомии. Ее взгляд, в отличие от взгляда ее хозяина, был мерцающим, любопытным, настороженным. И жутковатая аура расходилась от нее ледяными волнами. Она смотрела на Нинн. Буквально глазела. И даже слегка на­хмурилась — намек на складку возник между ее угольно чер­ными бровями.

— Она тебя ненавидит, — сказала Пэт своему хозяину.

Без выражения.

Лето почти что ждал, что доктор ее ударит за неуважитель­ный и прямой комментарий. Но он лишь погладил ее по шее.