Для этого Лао-цзюнь из самого себя создал тело своей матери — госпожи Ли и вошел в ее утробу. В ней он пробыл 81 год (вспомним 81 главу «Дао-Дэ Цзина»), проходя через многочисленные превращения и трансформации. Родился он уже седым старцем, почему и получил прозвище «Лао Цзы», что означает «Престарелый Мудрец» или «Престарелый Младенец» (даосы предпочитали второй вариант). Родившись, он сразу же показал на сливовое дерево и сказал: «Моя фамилия будет «Ли» («ли» по-китайски — «слива») и получил имя Ли Эр.

Дальнейшее содержание мифа совпадает с жизнеописанием Сыма Цяня, хотя сама история ухода мудреца на запад обрастает цветистыми подробностями. Так, сообщается, что прибытию Лао Цзы на пограничную заставу предшествовало появление чудесных пятицветных облаков, увидев которые пограничник Инь Си оказал Лао-Цзы торжественную встречу. Мудреца в его странствии сопровождал слуга Сюй Цзя, который служил ему уже несколько сот лет благодаря магическому талисману, положенному ему под язык.

На заставе Сюй Цзя, воспользовавшись присутствием начальства, стал требовать от мудреца плату за службу за все эти столетия. Однако Лао Цзы поступил с верным слугой, как самый настоящий эксплуататор — вынул из-под языка слуги талисман, и тот тотчас же рассыпался в прах и пришел в то состояние, в котором бы находился, умри он естественной смертью в положенный срок. Пограничник весьма изумился и попросил великого старца-дитя воскресить слугу, что тот и сделал, положив талисман на его останки. Потрясенный Инь Си попросил мудреца изложить письменно свое учение, позволяющее творить такие чудеса, что тот и совершил, написав свою великую книгу Тот же Инь Си же стал первым учеником Лао Цзы и получил известность под именем Гуань Инь-цзы — Мудрец Инь-с-Заставы.

Приблизительно в III в. появилась легенда (потом даосы неоднократно использовали ее в борьбе с конкурентами — буддистами, пока не навлекли этим на себя гнев монгольского императорского двора в 1281 г.), согласно которой, Лао Цзы, уйдя на запад, пришел в Индию, где стал учителем Будды. Эта легенда была изложена в тексте «Лао Цзы просвещает варваров» («Лао-Цзы хуа ху цзин»), приговоренным монгольским императором Хубилаем к сожжению и сохранившимся только частично.

Что касается последующих воплощений Лао Цзы, то здесь мнения даосов расходились. Так, Небесные Наставники считали, что воплощения Лао-цзюня (одним из них почитался знаменитый комментатор «Дао-Дэ Цзина» II в. до н. э. — загадочный Господин-с-Речного-Берега — Хэшан-гун) продолжались до 142 г., когда он последний раз явился Чжан Дао-лину, передав ему все свои регалии и полномочия и оставив его своим наместником («Небесным Наставником») на земле. Другие школы даосизма допускали продолжение откровения и новые воплощения Государя Лао.

Подобные настроения были особенно распространены среди еретических даосских сект, ожидавших нового пришествия Лао-цзюня или его посланца Ли Хуна для установления на земле царства всеобщего равенства, благоденствия и процветания. Именно эти настроения часто служили идейной основой для различных крестьянских выступлений под даосскими лозунгами.

Был ли написан исторический трактат действительно человеком по имени Лао Цзы? Если считать, что в основе мифов об этом мудреце лежит реальное историческое зерно и некий Лао Цзы (Ли Эр) действительно жил в VI в. до н. э., то можно с определенностью сказать, что он не имеет никакого отношения к авторству известного нам текста «Дао-Дэ Цзина», поскольку последний никак не мог быть написан ранее 300 года до н. э. Скорее даже, что он был написан еще позднее, между 300 и 250 годами до н. э. Об этом прежде всего свидетельствует анализ языка текста, сильно отличающегося от более ранних памятников, но вполне соответствующий нормам IV–III вв. до н. э. Во-вторых, «Дао-Дэ Цзин» не упоминается ни в одном из текстов до рубежа IV–III вв. до н. э. О нем молчат «Беседы и суждения» Конфуция, ничего не говорит Мо-цзы (V в. до н. э.) и даже такой страстный конфуцианский полемист как Мэн-цзы ничего о нем не упоминает. Вместе с тем «Дао-Дэ Цзин» цитируется в «Чжуан-цзы», но только в его поздних и явно не написанных самим Чжуан-цзы частях. Другим памятником, не только цитирующим, но и комментирующим «Дао-Дэ Цзин», является «Ханьфэй-цзы», текст философской школы легистов (фа цзя), написанный. приблизительно в середине III в. до н. э. Поэтому практически все современные специалисты в области изучения даосизма датируют «Дао-Дэ Цзин» IV–III вв. до н. э.

А из этого следует, что или Лао Цзы жил не в VI-м, а в IV–III вв. до н. э. и никогда не встречался с Конфуцием, скончавшимся в 479 г. до н. э. или же что текст «Дао-Дэ Цзи-на» просто был приписан традицией Лао Цзы, не имея к нему никакого отношения.

Поскольку даже само существование Лао Цзы спорно, следует осторожно относится к биографическим подробностям. Но есть достоверные источники для следующих утверждений: Лао Цзы родился и жил в северном Китае. Часть своей жизни он был историком или управляющим официальных архивов, вероятно, в Лоянге, столицы монархии династии Чу. При этом само слово «лао цзы» — не настоящее имя этого человека, а скорее всего титул, в переводе означающий примерно «старый мастер». Он был женат и имел сына по имени Цанг. Впоследствии Цанг стал полководцем в округе Ви.

Однако гораздо больше чем личность этого человека нас привлекает его учение, которое стало одной из ведущих религий в мире и согласно канонам которой выстраивалась жизнь десятков поколений жителей Китая, Японии и многих других стран Востока, Что же представляет собой «Дао-Дэ Цзин»? Это небольшой текст, в современном варианте разбитый на 81 главку (чжан). Книга написана ритмической прозой, чередующейся со стихами, хотя рифма постоянно присутствует даже в прозаических фрагментах этого текста. Для общего представления о стиле «Канона Пути и Благой Силы» приведем его первую главу в русском переводе (от передачи рифмы в основном пришлось отказаться:

В центре учения «Дао-Дэ Цзина» — фундаментальные для всей китайской культуры категории: Дао (Путь) и Дэ (его Благая Сила; Благодать). Дао — это высшее первоначало, первооснова всего сущего («Мать Поднебесной») и вместе с тем — закон бытия всего сущего. Особенностью учения памятника является концепция двух Дао — «безымянного», порождающего весь космос и «именуемого», создающего и «пестующего» конкретные вещи. Последнее и есть Дэ — благодать Великого Пути, вскармливающая все сущее. Большое место в «Дао-Дэ Цзине» уделяется учению о взаимопереходе, или взаимопревращении противоположностей: наличие и отсутствие, движение и покой, легкое и тяжелое переходят друг друга в процессе своего взаимопорождения.

Огромную роль в тексте играет категория «недеяния» (у вэй), под которой понимается невмешательство мудреца в естественный ход событий и природу сущего, противоречащую естественности (цзы жань) Дао, порожденной им природы и характеру самого человека как существа свободного и единого с природой.

Даоизм придерживается точки зрения, что отдельный человек не должен бороться против Дао, а должен стараться приспосабливаться к нему и работать с ним. Активное стремление получить или проявить власть для даосиста — не столько аморально, сколько глупо и бессмысленно. Для отдельной личности обычно подходят простота и естественность. Насилия следует избегать, так же как жажды денег или славы. Человеку следует не стремиться изменить мир, уважать его. Каждый вместо этого должен стараться жить в согласии с ним. Недеяние — это также принцип идеальной организации общества, управляемого совершенномудрым (то есть следующим канонам Дао) монархом. Социальный идеал «Дао-Дэ Цзина» — маленькая патриархальная страна, максимально обособленная от других подобных стран. Ее жители отказываются от ухищрений цивилизации и даже от письменности и живут простой естественной жизнью. Поэтому автор «Дао-Дэ Цзина» резко критикует конфуцианцев с их учением о морали (для даосов она — искусственная конструкция, а не выражение природы сущего) и социальной иерархии.