— Угадайте с третьего раза! — засмеялась Валери. — Сейчас сообщу вам еще один сюрприз: у нашего Зольтана есть невеста!
— О нет, — тетушка яростно замахала веером, — с каких это пор? С каких пор?
— С тех пор, как он вернулся из Вельса.
— Невеста из Вельса?
— Он не говорит. Единственное, что я знаю: влюблен, как мальчишка, даже на помолвку нет времени, страшно торопится, хочет жениться как можно скорее.
— Я так и знала, — ликовала тетя, — у нас в Верхней Австрии есть одна женщина, которая…
— Вы имеете в виду ту, с осиной талией?
— Сверху и снизу раздута как паруса…
— Глупое создание, кроме фигуры за душой нет ничего, — пробурчала Валери.
— Так подготовимся к сюрпризу…
— Сюрпризу со стороны куклы с фигурой, как песочные часы? Никакого сюрприза тут нет. Ее в двенадцать лет уже затягивали в корсет, и кругозор у нее такой же узкий, как и талия.
— Но ей мы обязаны непредвиденной милостью.
— Вот как… Да-да… Конечно, ей рады: она ведь сделала доброе дело. Но подходящая ли она кандидатура, чтобы войти в семью…
— Кто знает? — с удовлетворением проговорила тетушка. — Итак, Минка, ты останешься с нами в Эннсе. Это самый лучший подарок! Я так мечтала об этом… и сейчас мне хочется петь и танцевать от радости.
Она подпрыгнула и поцеловала меня.
Принцесса тоже поцеловала меня.
— Но это пока неофициально, — предостерегла она, — прошу не распространяться. Если кто спросит, я вам ничего не говорила.
— Даю честное слово, — согласилась тетушка, — будем держать в большом секрете. Его Превосходительство уже знает, где будет свадьба? Что-нибудь говорил по этому поводу?
— Нет, ничего.
— Надеюсь, у нас, в «Черном орле»! Я устрою грандиозный праздник. Мы отпразднуем свадьбу и помолвку наших детей с концертом, балом, ужином и фейерверком с городской башни. Это будет незабываемое событие. Минка, душа моя, а сама-то ты рада? Но не забывай: никому ни слова! Держи рот на замке! А я и подавно буду молчать!
После обеда вернулась Эрмина и сразу же оказалась в курсе всех дел. Она приехала с подарками от брата Фрица, и с первого же взгляда стало ясно, что поездка удалась на славу.
— Что это за новости, которые мне тут сообщили? — спросила она, как только я поцеловала ей руку и она обняла меня. — Значит, никаких Фогоши и помолвка — ко дню рождения кайзера? Стоит мне только отлучиться, что-то обязательно происходит. Как тебе, мой ангел, жилось в мое отсутствие?
— Плохо. Мне вас очень недоставало.
— Мне тебя тоже. Смотри, что я тебе привезла, — она протянула мне красивый фолиант. — Это… ты ведь об этом говорила?
— «Летучая мышь»! — в восторге вскрикнула я. — Спасибо! — я отвесила глубокий поклон.
— Это клавир, а это, моя дорогая, текст к нему. После дня рождения императора сразу начнем репетировать. Ты будешь петь партию Адели, а я — Розалинду. Твой дядя будет исполнять доктора Фальке, а на роль Айзенштейна пригласим бургомистра. Цилли может сыграть роль Хозена, у нее высокий хороший альт. Послушай, какой удачный текст сочинил Женэ — самый лучший, который мне приходилось читать. Очень естественный! Совсем не вычурный. Послушай, здесь попадаются даже такие словечки, как «прыщик» или «мышонок». И это в оперетте! Я дважды прочитала либретто и страшно смеялась. И, представь себе, звучит ничуть не пошло, хотя и может так показаться.
Я проводила ее до комнаты. Посыльный Карл помог с багажом.
— Мне надо так много рассказать тебе. Ты удивишься. Возможно, ты выйдешь замуж за Габора. Я так решила: будем говорить в открытую. Ты взрослая девушка. Ты должна все знать, мой брат того же мнения. Постой, я только немного освежусь. Сейчас дивная погода, мы прогуляемся до парка, найдем укромное местечко, где можно откровенно поговорить обо всем.
— Пешком? — удивилась я. — Мы пойдем туда пешком?
— Угадала!
— А вы не устали с дороги?
— Я всю дорогу сидела. Сейчас нам принесут мороженое, из кухни. Для меня фиалковое с лимоном. А ты какое хочешь? Ванильное? А потом — на прогулку.
В парке у замка Эннсэг, устроенном на английский манер и уступающем лишь Аугартену в Вене, мы просидели целый час. Пруда, фонтанов и источников здесь не было — слишком засушливая почва. Но зато парк изобиловал прекрасными деревьями, клумбами, аллеями, павильонами, игрушечными храмами, беседками. Повсюду благоухали розы. Настоящий рай для бабочек и птиц. Немудрено, что горожане уважали и почитали владельцев замка. За многие годы здесь не сорвали ни единого цветка, не сломали ни одной ветки, не сорвали с дерева ни единого листика. Таким был город Эннс. Здесь умели вести себя достойно и гордились этим.
— Хорошо, что вы сегодня уже отзанимались в манеже. — Мы сидели в тени великолепного каштана, моего любимого дерева. — У нас предостаточно времени, и я сразу же приступлю к делу. Без всяких предисловий. Да, самое важное: мы будем говорить как два взрослых человека. Ты можешь спрашивать меня обо всем… в том числе о самых деликатных вещах. Если тебе что-то непонятно, я постараюсь все объяснить.
Я даже представить себе не могла, что наступит день, когда я буду задавать деликатные вопросы, и кому? Эрмине! И вот этот день настал. Через два часа я знала ответы на все вопросы, мучившие меня с детства.
Пятнадцать лет моя маленькая гувернантка хранила молчание, а сейчас ее словно прорвало. Она раскрывала один секрет за другим. Я не переставала удивляться.
Эрмина не была моей матерью.
И дядя Луи не соблазнял ее.
Мсье Хюбш из Вены тоже не был моим отцом — это я угадала верно. И я действительно была в родственных отношениях с императрицей.
Но остальное оказалось слишком сложным.
Да, моя белокурая матушка действительно произвела меня на свет, но вот незадача: у меня было два отца! Один — славный добрый старый граф Шандор! И другой — герцог Луи из Баварии, старший брат нашей императрицы. Но ведь только один из них мог быть моим отцом. Вопрос — кто же из них?
— Думать плохо о своей матери — последнее дело, — сказала Эрмина после минутного молчания. — Дело не в ней: виноваты мужчины. И чтобы ты лучше поняла, я тебе расскажу, как все было — между ней и Шандором. Как ты думаешь, где они встретились в первый раз? Здесь, моя дорогая! Не в парке, конечно, где мы сейчас сидим с тобой, а неподалеку отсюда, в замке. Существует известное родство, как тебе хорошо известно. Наш Шандор каждый год посещает эти места, а за два года до твоего рождения твоя мать как раз училась здесь кулинарному искусству.
Твоя тетушка была первой красавицей Эннса, а второй была твоя мать. Там, где они появлялись, творилось нечто несусветное. Мы тогда с твоей мамой представляли собой довольно веселую парочку. Молодые люди, в том числе твоя мать и твоя тетушка, не были домоседами. Бургомистр был самым старшим из нас, душой общества. Мы устраивали пикники, совершали прогулки, давали музыкальные представления, которые все с удовольствием посещали, вся знать. У твоей матери был великолепный голос — эту черту ты унаследовала от нее. Еще ребенком она выступала солисткой с церковным хором и на вокальных вечерах. Если где-то в Эннсе требовалось красивое серебристое сопрано, всегда приглашали ее.
Слушай внимательно. Итак, на чем мы остановились? Ах да, Шандор.
Впервые он увидел ее на кухне, в замке. Там было много девушек, но из всех ему приглянулась она, хотя и была в белом фартуке и белом чепчике. Она всегда выделялась горделивой осанкой и умением вести себя.
Но когда Шандор впервые услышал, как она поет, его словно громом поразило. Ее и в замке часто вызывали в салон, чтобы она спела, а твоя мама все знала наизусть и совершенно не стеснялась выступать в обществе. И вот однажды она стояла перед светской публикой, без всяких нот и совершенно уверенно пела свою партию, а уж внешность ее была на загляденье: густые светлые волосы и изумительная фигура. Шандор сразу же захотел пригласить ее в свой замок, в Венгрию.
Дальше события развивались следующим образом. Твоя мама вовсе не хотела уезжать в Венгрию. Когда она закончила обучение, тут такое началось! Все в Эннсе предлагали ей руку и сердце, и самым богатым женихом был Конрад Кропф. У него была мясная лавка, и он еще собирался открыть ресторан, и ему срочно потребовалась повариха. Этого господина Кропфа ты знаешь — грубоватый тип. И ты знаешь, что у него творится дома: жену он избивает до полусмерти. Бедная женщина! В общем, твоя мать ему отказала, но весь Эннс был на его стороне. Он так домогался ее, что она вынуждена была бежать отсюда.
