Потом подобрал передатчик Вуди.

– "Гепард", это Мастерсон, вы слышите меня?

– Да, – ответил голос. – Мы находимся от вас точно к югу. Сейчас подберем мистера Гри и еще одного парня.

– Осторожнее с ним, это Курт Штайнер. Он очень опасен.

– Пол, – сказала Лаура. – Что с Мартином?

– Папа? – послышался голос Реба.

– Да, сынок?

– Что с Бисквитом? С ним все в порядке?

Пол оглянулся. Клетка с Бисквитом как ни в чем не бывало стояла на носу, рядом с открытым люком. Попугай явно не одобрял происходящее, он сидел, нахохлившись и кидая вокруг злые взгляды.

– Я же обещал тебе забрать его.

Пол положил трость на сиденье, отключил автопилот, развернул яхту и сбросил скорость. Он стянул с себя спасательный жилет, который давил на раненое плечо, изменил настройки приборов и снова включил автопилот, после чего направился к клетке с Бисквитом. Пол поднял клетку и посмотрел на серую птицу, любуясь оранжевыми кругами вокруг головы Бисквита.

– Ты не просто птица, – повторил он слова сына.

В маленьком, забрызганном каплями дождя зеркальце внутри клетки что-то мелькнуло. Пол вдруг вспомнил слова дяди. «Никогда не подходи к подстреленному оленю, если у него закрыты глаза. У мертвого оленя глаза открыты». А ведь глаза у Флетчера... были закрыты!

Он услышал хруст, когда тяжелый удар обрушился на его голову.

Мартин сознавал, что рана в грудь смертельна – при каждом выдохе изо рта вырывалась кровавая пена. Если он не ошибся, то в запасе у него есть несколько минут, от силы час. Пуля пробила легкое. Но самое главное состояло в том, что старый мотор продолжал биться. Мартин посмотрел на изуродованную руку и ухмыльнулся: она все равно ему больше не понадобится. Мартин выбрался наружу через кормовую кабину, держа в руке складной нож, которым совсем недавно распорол одежду на Лауре. Дождь почти прекратился. Он замер, услышав голос Пола. Через пару минут яхта развернулась и устремилась на юг.

Когда Пол отправился на нос, Мартин пробрался на кокпит и там обнаружил прислоненную к сиденью тяжелую трость, из которой Пол в него выстрелил. Справедливо будет, если Пол погибнет от того же орудия, что и он сам. Мартин отложил нож в сторону, сжал в руке трость и направился на нос яхты.

Тяжелая трость обрушилась на голову врага как раз над поврежденным глазом. Мартин проводил взглядом Пола, рухнувшего за борт с клеткой в руках. Птица яростно захлопала крыльями.

– Ты проиграл! – прокричал Мартин во тьму и залился отрывистым смехом.

Не сомневаясь, что Пол утонул, Мартин вернулся на кокпит. Без взрывателя в минах не было смысла. Придется протаранить катер и потопить всю компанию. Мартин громко расхохотался, когда увидел взрыватель и батарейку в подстаканнике на приборной панели. «Идиот, он даже не выкинул их!» Левой рукой Мартин вставил батарейку. Крышка исчезла, и батарейка маятником качалась на проводках, но зеленый огонек сообщил Мартину, что все в порядке. Об изменении курса позаботился Пол, за что Мартин был ужасно ему благодарен. Мартин улыбнулся. Он нажмет на кнопку, когда увидит их глаза. Но в его собственных глазах внезапно стало темнеть, угол зрения стремительно сужался, будто он очутился в тоннеле.

– Сэр, – раздался голос в передатчике. – Вы движетесь прямо на нас. Через пару минут вы нас увидите.

Мартин улыбнулся, нажал на кнопку и, не отпуская, стал вглядываться в проступающие очертания катера.

Пол вынырнул и огляделся, не вполне понимая, куда следует плыть. Поначалу он думал, что Флетчер развернет яхту, чтобы окончательно утопить его, но «Тень» продолжала двигаться навстречу «Гепарду». И Пол был не в силах остановить Мартина. Он ничего не мог сделать ни для своей семьи, ни для себя. Он тоже погибнет. Левая рука не слушалась. Даже в лучшие времена он с трудом проплывал большие расстояния, а с раздробленным плечом ему уж точно долго не продержаться. Начало сводить больную ногу, правая сторона головы буквально раскалывалась. Он погибнет прямо здесь, у дамбы, по которой со свистом несутся машины. Пол увидел, как что-то качается на волнах в нескольких футах от него. Это была клетка, которая благодаря пенопласту торчала на несколько дюймов из воды.

Он сделал глубокий вдох, перевернулся на спину, поставил клетку с Бисквитом на грудь и стал ждать конца.

Рейни Ли переполняли ярость и радостное возбуждение. Теперь Рейни не сомневался – Господь хочет, чтобы он отомстил. Иначе он бы сидел взаперти на пирсе, а не летел стремительной птицей средь серых волн.

Молодой лейтенантик был до смерти перепуган, хотя катером правил вполне уверенно. Прекрасно, решил Рейни. Чем больше малый будет бояться, тем меньше станет артачиться. Он понимал, что лейтенант не видит дух Дорис, парящий над катером. Глаза Дорис были устремлены вдаль. Рейни знал, что она высматривает в белесой пелене яхту, но Дорис пока молчала. Казалось, она выжидает. Может, она ждет, когда они подойдут поближе... Может, следует сделать что-то еще, и тогда она поможет ему. Рейни порывисто вздохнул. О, Дорис... Все это он делал ради нее одной. Они не смогут соединиться друг с другом, пока не прольется кровь Флетчера и не свершится искупление. Он знал это и был готов на все.

Куда ни кинь, всюду взгляд натыкался на непроницаемую пелену дождя. Рейни едва различал нос сорокафутового катера. Стрелки датчиков топлива подрагивали у отметки полного бака, но Рейни не знал, сколько времени катер способен мчаться на максимальной мощности. Он смутно сознавал, что стрелял в полицейского и совершил побег, но сейчас это не имело никакого значения; полицейский был всего лишь препятствием на его пути. Рейни вовсе не собирался убивать капитана Маллина, но в случае необходимости он не остановился бы и перед убийством. Рейни еще раз вздохнул. Он сделает все, что должен сделать, и жизни, потерянные на этом пути, не имели никакого значения, включая и жизнь этого молодого лейтенанта. Если малый сделает что-нибудь не так, он, Рейни Ли, убьет его.

– Сэр, мы заблудились! – прокричал лейтенант. – Надо поворачивать назад.

Рейни непонимающе посмотрел на него и перевел взгляд на приборную панель.

– Вот же радар.

– Да. Но «Гепарда» нам не разглядеть. Для радара «Гепард» невидим.

Парень явно хочет запудрить ему мозги.

– Тогда отыщи яхту! – приказал Рейни.

– Я не знаю, как работает радар!

Рейни взвел пистолет и приставил ствол к голове лейтенанта.

– Ну так выясни, – дружески посоветовал он. – И не заставляй меня считать до пяти.

Лейтенант щелкнул тумблером, и темный экран замерцал всезнающим и всевидящим зеленым оком. Плавная кривая берега, которую пересекает луч дамбы.

– Они или за мостом, или прямо перед ним.

– Давай к дамбе, – велел Рейни. – Если они действительно прячутся в тени моста, то на близком расстоянии мы должны их заметить.

Через десять минут катер приблизился к мосту, и на экране замерцала точка.

– Что это? – спросил Рейни, ткнув в экран стволом пистолета. – Могу поклясться, сынок, это она, родимая.

Рядом с первой точкой внезапно замерцала вторая.

– Не знаю. Это не может быть «Гепард». – Лейтенант внимательно вгляделся в экран. – Смотрите, вторая точка сначала медленно двигалась на восток, потом на запад, а теперь устремилась на юг. Наверное, какое-то отражение.

– Отражение? Чему вас только теперь учат? – буркнул Рейни. – Это же ясно как Божий день. Вот это яхта, а вот это вертолет. – Он расхохотался. – Двигай к первому пятну, сынок. Они нас ждут.

Рейни запрокинул голову, подставляя лицо холодным дождевым струям, раскинул руки и радостно воскликнул:

– Благодарю тебя, Господи, за то, что привел меня к врагам моим!

Вуди засекли с «Гепарда» по радиомаячку на спасательном жилете. Его подняли на борт, собираясь чуть позже отправить вертолетом на берег. Штурман снял со рта лейкопластырь и по возможности прочистил ему глаза и уши. Кроме того, он ввел Вуди морфий, чтобы тот не чувствовал боли в переломанных руках. Оставалось дождаться женщины с ребенком, чтобы потом всех вместе переправить в безопасное место.