– Я вернусь через несколько минут, – пообещала Лаура. Она достала с буфета красный нейлоновый поводок, при виде которого пес завертелся волчком и остановился только для того, чтобы Лаура пристегнула поводок к ошейнику. – Эрин, ты не замечала каких-нибудь странных мужчин поблизости в последнее время?

– Разве бывают не странные мужчины?

– Нет, я имею в виду незнакомых. Никто не крутился вокруг тебя? – Лаура старалась говорить небрежно, но в глазах Эрин отразилось беспокойство.

– Ты имеешь в виду каких-нибудь пьянчуг? Конечно, их повсюду полно.

– Она имеет в виду водопроводчиков, – объяснил Реб. – И мужчин в машинах, разъезжающих за автобусами.

– Водопроводчиков?! – Эрин рассмеялась, и вся серьезность мигом с нее слетела. – Ой! Мне только и дела, что наблюдать за водопроводчиками!

Лаура вышла из дома и следом за собакой дошла до ворот. Здесь она остановилась и стала разглядывать сквозь прутья железной решетки дом Алисы Уолтерс, который стоял через улицу наискосок. Алиса на два месяца уехала на Багамы. Лаура не увидела на улице ни красной легковушки, ни фургона водопроводчика. Нельзя сказать, что она ожидала их увидеть, но, с другой стороны, Реб никогда не отличался чрезмерно развитым воображением. Лаура открыла калитку и пошла за Волком. Поравнявшись с соседским домом, скосила глаза на окна спальни на втором этаже и заметила – нет, «заметила» неверное слово, поскольку она ничего не увидела, – почувствовала, что за ней следят чьи-то глаза. Лаура остановилась и задрала голову. Постояв немного, она направилась к парадной двери Алисы. Там мигала красная лампочка – значит, сигнализация включена. Пока Лаура наблюдала за домом, Волк салютовал кусту глицинии, росшему из основания стены.

Хотя Алисе Уолтерс было за шестьдесят, они с Лаурой дружили и ходили друг к другу в гости не реже раза в неделю. Алиса по любому вопросу имела собственное непреклонное мнение. Мнения эти тщательно взвешивались, потом смешивались с эмоциями и подавались в горячем, вернее кипящем, виде. Лаура получала истинное удовольствие от общения с соседкой. Алиса не просила ее присматривать за домом, но Лаура боялась, что картины, мебель и другие ценности соседки могут привлечь взломщиков. Алиса никогда не была замужем и обожала Реба с Эрин. Она дарила им подарки на Рождество и забирала детей к себе, когда Лауре приходилось отлучаться из города.

Лаура долго смотрела на окна второго этажа, но так ничего и не заметила. В конце концов она повела Волка домой. Когда Лаура уже собиралась открыть калитку, из-за угла вырулила красная «вольво». Машина притормозила, как будто водитель собирался остановиться у обочины. Но вместо этого вдруг набрала скорость и проехала мимо. Лауре показалось, что пассажир отвернулся, чтобы не встретиться с ней взглядом. «Вольво» проехала несколько кварталов и повернула, не включив сигнал поворота.

Лаура вспомнила об Аллене Уайте, полицейском детективе из отдела по расследованию убийств. Он был тренером Реба по бейсболу и жил на этой же улице. Однажды он сказал Лауре: «Если когда-нибудь вам понадобится моя помощь, звоните». Возможно, она так и поступит.

Ева Флетчер стояла на страже у парадной двери и наблюдала через грязное небьющееся стекло за нелепым существом на газоне. Животное, которое нежилось в утренних лучах солнца Северной Каролины, принадлежало к породе чихуахуа. Дряхлая седая собачонка была не больше игрушки на капоте. У нее был лоб, похожий по форме на половинку теннисного мяча, уши летучей мыши и выпученные глаза, подернутые молочной пленкой слепоты. Животное выгнуло спину и задрожало, словно дешевый вибратор. Ева приоткрыла дверь.

– Поторопись, мистер Пазл, – крикнула она в образовавшуюся щель. – Сделай «а-а» для мамочки. Да, сэр, хорошие мальчики всегда делают свои дела вовремя. – Звук ее голоса вызывал в воображении ножовку, распиливающую баранью кость.

Собака повернула голову к двери и, словно по команде хозяйки, выдавила из себя нечто, напоминающее подгоревший перец чили. Завершив туалет, мистер Пазл встряхнулся, предпринял слабую попытку царапнуть задними лапами высокую траву и направился к двери, ориентируясь то ли по собственному следу, то ли на голос хозяйки. Когда собака добралась до крыльца, Ева открыла дверь, проковыляла по ступенькам, сгребла животное в охапку и, прижав к груди, поцеловала его куполообразную голову. Она была награждена чиханьем и слабым подергиванием крысиного хвостика.

Прижимая к груди свое сокровище, Ева Флетчер побрела в комнату, с трудом переставляя слоновьи ноги. Этой рослой широкоплечей женщине было шестьдесят восемь лет. У нее были крупные руки с толстыми запястьями и огромные груди, висевшие над животом, словно два обтянутых материей и наполненных водой воздушных шара. Очки для чтения, с толстыми линзами, в тяжелой оправе, рискованно балансировали на самом кончике широкого носа.

Комната, набитая мешаниной годами копившегося хлама, была чуть побольше коробки. Тут стояли ящики всех размеров и разной степени заполненности, открытая корзина для рукоделия, пасхальная корзина с клубками пряжи, пачки журналов и дешевых романов в бумажных обложках, груды рекламных листовок, присланных по почте, бумажные пакеты из бакалеи, туго набитые газетами. Вдобавок ко всему мистер Пазл облюбовал себе уголок, куда стаскивал всякую всячину и потихоньку гадил, когда хозяйка не видела.

Большую часть жизни Ева Флетчер выкуривала по два блока «Пэлл Мэлл» в неделю. В результате ее зубы стали похожи на кукурузные зерна. Комнаты домика тоже пожелтели с годами. На ручке Евиного кресла примостилась, словно спящий голубь, зеленая алюминиевая чаша-пепельница. Выкурив сигарету до половины, Ева гасила ее, немилосердно раздавливая окурок, высыпала содержимое пепельницы в жестянку, вытирала пепельницу и водворяла ее на место до следующего раза. Следующий раз обычно наступал скоро. Ева приучила себя держать сигарету между средним и безымянным пальцами. Она надеялась, что это охранит дом от пожара – полагала, что, если она неожиданно задремлет, сигарета не выпадет на кресло или кровать, а обожжет пальцы, и она проснется.

Стены комнаты были оклеены потускневшими от никотина бумажными обоями в цветочек. На обоях выделялись цветные пятна любимых картин миссис Флетчер – репродукция «Подсолнухов» Ван Гога и «Тайной вечери» в нескольких вариантах, работы разных художников. Над телевизором висела большая фотография унылого тонкошеего мальчика в ученической фуражке. На телевизоре, рядом с букетом пластмассовых оранжевых цветов с невыносимо зелеными стеблями, стояла в рамке другая фотография того же мальчика (но уже поупитаннее) в синем кителе Морского корпуса.

До замужества Ева мнила себя красавицей. Во время второй мировой войны она работала на заводе, где делали защитные очки для солдат и моряков. Там она и встретила отца Мартина, тихого незаметного человека, освобожденного от армии по причине плоскостопия. Единственная беременность навсегда обезобразила ладную фигуру Евы.

Ева вытянула ноги, цепляя щетиной блестящее розовое полотно синтетической ночной рубашки, взяла «ТВ-гид» и внимательно изучила программу, после чего вперила взгляд в стоящие на подносе часы – дешевую поделку в виде Биг-Бена.

– Девять тридцать три! Они обещали мне починить кабель до начала сериала. Никому нельзя доверять.

Ева запахнула халат на коленях и энергично поскребла собачью шею. Потом нащупала на обеденном подносе пульт дистанционного управления и включила телевизор. Несколько секунд Ева разглядывала полосы на экране, и лицо ее принимало все более мрачное выражение.

– Черт побери, где, к дьяволу, эти бездельники? – возмутилась она вслух. – Если они сию же минуту не явятся, я просто вычту эти часы из счета, – сказала она собаке. Ева быстро считала в уме, но на всякий случай держала при себе карандаш – вдруг понадобится проверить расчеты на бумаге. У нее был настоящий талант к манипуляциям с цифрами. – Так, тридцать два в месяц. Отнимем лишний доллар. Выходит около доллара вдень. Доллар за двадцать четыре часа это четыре цента в час. Вот. С половины восьмого...