А сейчас дворник нерешительно переминался с ноги на ногу, и левый глаз у него дёргался. Он просунул голову в дверь и снова нервно подмигнул.

— Мне ребятам нужно сказать кой-чего, — сказал он. Учительница отступила назад, и дворник прошёл в класс.

— Ребятушки, — вздохнул он. — Меня к вам метла моя отправила.

Класс захохотал.

— Вот смеётесь вы, — недовольно сказал он. — А я никогда не сомневался, что метла — тварь живая. Даже мысли такой не допускал. Оно ж как — поговоришь с ней, как человек с человеком — она когда-то и откликнется.

Класс засмеялся ещё громче. Дворник тоже улыбнулся:

— А вообще, может, оно и правда. Но лучше уж, молчала что бы. Не по себе мне от этого. Боязно как-то. Вот, говорит, спой песенку ребятам — тогда замолчу. Так что… — дворник махнул рукой и запел как можно громче, приплясывая. — Эх, яблочко, да на тарелочке…

Класс довольно зашумел, а в конце выступления зааплодировал. Дворник довольно засиял:

— А давайте я вам ещё спою! А вы подхватывайте, ребяты, подхватывайте! Как-то утром на рассвете заглянул в соседний сад, там смуглянка-молдаванка собирала виноград…

Все подхватывать застеснялись, но дворник так давал жару, что ребята не выдержали. Сначала нерешительно подхватили девчонки, а потом запели все. Некоторым казалось, что среди голосов слышится голос какого-то популярного исполнителя, но они тут же забывали об этом. Мало ли что тут может послышаться! В таком гвалте, когда половина класса прыгают на партах, кто-то размахивает дворниковской метлой…

Учительница недовольно хлопнула дверью и отправилась к директору. Но на полпути завернула в сторону столовой. Пусть себе поют!

После звонка в столовой тоже творилось что-то невообразимое.

— Супер-акция! — раздавались голоса поваров. При этом сами повара удивлённо переглядывались. — Покупая две котлеты, третью вы получаете совершенно бесплатно!

— Соберите тридцать грязных тарелок и получите взамен чистую!

— Поддержи движение «Скажем «нет» пенкам в какао!»

— А вы варите манку на воде или на бульоне?

В этот день происходило ещё много необъяснимого. Но больше всего запомнился урок физкультуры. Там не было ни сирен, ни дворников… Можно сказать, что урок получился на удивление тихим. Если сравнивать его с предыдущими…

Сдавали прыжки через козёл. И, как только сдающий после разгона дотрагивался до козла, тот тихонько, грустно даже, блеял. От неожиданности ученики не могли прыгать — и им снова приходилось становиться в конец очереди. Не понятно, почему, но это печальное блеянье, видимо, задевало какие-то юмористические струнки души… Потому что было очень смешно! И, чем дальше, тем становилось смешнее. После очередного прыжка ребята долго успокаивались, но потом кто-то снова пытался прыгнуть, и класс вновь взрывался дружным хохотом. Некоторые, держась за живот, опустились на пол, и там со слезами на глазах хихикали.

Одиннадцатый по счёту ученик прыгать решительно отказался.

— Ну что же ты, прыгай, — подбадривал учитель физкультуры.

— Не буду!

— Почему?

— Он опять… бекнет! — с вызовом сказал ученик, и это вызвало новый приступ смеха.

Потом мальчишки смело подошли к козлу и начали тыкать в него пальцами. Тот продолжал отвечать смирным блеяньем.

И тут уже смеялись все, включая учителя. Смеялись и Борька с Петькой, потому что это была их лучшая за сегодняшний день идея…

— Надо продолжить тренировку завтра, — сказал Петька после уроков.

— Я уже ничего интересного придумать не могу, — пожаловался Борька.

— А я могу, — сказал Петька. — Вот тебе ещё одно интересное предложение. Пойдём ко мне Тетрадь читать. У меня сейчас дома никого нет.

«…Когда Ясик вернулся, это было ровно через месяц, дома был только я. Он стоял на пороге, а я смотрел на него — и не мог в это поверить. А Ясик переступил с ноги на ногу, улыбнулся, и немного нерешительно спросил:

— Хай?

— Чего? — удивился я.

— Ну, в смысле… — Ясик прищурил один глаз. — Привет?

— Привет, конечно! — обрадовался я. — И где это ты таких слов набрался…

— Я их не набрался, мне их надавали, — поправил меня Ясик.

Зайдя в дом, он сразу посерьёзнел. Посмотрел на меня так, будто рентгеном просветил… Мне стало немного не по себе. Я хотел было ему рассказать, как прожил это месяц, попытаться расспросить его — где это он пропадал, хотя знал, что на такие вопросы он будет отвечать очень уклончиво. Больше всего мне хотелось рассказать о тех нескольких случаях, когда мне удалось предупредить жителей нашего дома. Так, по мелочам: то соседей могли затопить, то газ выключить. А одной женщине я посоветовал вечером пройтись по соседней улице — там она должна была встретить старого знакомого, с которым она не виделась много лет. Да, теперь я иногда мог предугадывать события! Это было так необычно и странно, что мне было просто необходимо поговорить об этом с Ясиком. Но никакой беседы не получалось…

Ясик отвёл от меня взгляд и посмотрел в окно.

— Помнишь, — сказал он, — мы писали прозвища друг для друга.

— Помню, — угрюмо сказал я.

— И ты назвал меня Птицей.

— Ещё я назвал тебя — Маугли, — добавил я.

— Ты назвал меня Птицей, — повторил Ясик и резко повернулся ко мне. — Ты пойдёшь со мной?

Мне никогда не забыть этого мгновения. Ясик смотрел на меня — но сильно слепило солнце, и я не видел его лица… Не забыть мне того, как колотилось моё сердце — и от страха, и от радости одновременно. Что уж тут говорить, тогда я немного умел предсказывать, и понимал, что будут не приключения, детские шалости, лазанья по крышам. Всё будет серьёзно… и сложно.

В тот момент для меня всё стало на свои места. Я понял, почему Ясик пришёл ко мне, когда никого больше дома не было. Понял я и то, почему сейчас он так серьёзен. Месяц назад он сказал мне, что уходит навсегда. Но он вернулся… Чтобы забрать меня с собой. Если я откажусь — наверняка, Ясика мне больше не видеть. Если соглашусь — мне придётся расстаться с домом, ведь я останусь там, куда ходит Ясик…

— Я пойду с тобой, — решительно я. — Мне нужно предупредить родителей?

Ясик сначала открыл рот от удивления, а потом на его лице появилась знакомая, невидимая улыбка.

— Что ты, — сказал он. — Мы же на пару часов. В крайнем случае — до вечера. Но ты можешь оставить им записку.

От неожиданности я совсем растерялся.

— А… А что написать?

— Пиши, — сказал Ясик. — Ушли гулять с Ясиком. К ужину вернёмся. Его тоже придётся покормить. Спасибо за торт и вишнёвый компот.

— За какой торт и компот? — не понял я.

— За сладкий, — снисходительно пояснил Ясик.

— А-а-а… — протянул я, постепенно приходя в себя. — Обжора! — укоризненно сказал я Ясику, и для того, чтобы придать своим словам вес, бросил в него подушкой.

— Ты собирайся, — сказал Ясик из-за подушки. — А то поздно будет.

— Я мигом! — сказал я, спрыгнув с кресла.

— Подожди! — остановил меня Ясик. — Тепло не одевайся. Шорты, футболка — как раз то, что надо.

— Но ведь холодно? — удивился я.

— А туда в тёплой одежде нельзя. Ты сам увидишь.

Похоже, лучше не спорить. Я не сомневался, что замёрзну и, возможно, простужусь, но кивнул и ушёл одеваться. Случайно я услышал, как Ясик вполголоса сказал:

— Всё-таки фиговый пока из тебя предсказатель…»

Мальчишки читали на кухне. Спустя какое-то время Борька закрыл тетрадь и посмотрел на стену. Вздохнул.

— Ну, чего ты там размечтался? — недовольно сказал Петька. — Дальше читай! Народ жаждет слышать! Литературу — в массы! Даё-о-ошь! — Петька взял полотенце и стал размахивать им над собой.

— Отставить демонстрацию. Тетрадь закончилась, — тихо сказал Борька.