— А не было никакого инспектора. Моя должность сверхштатная. Помимо меня, есть здесь еще двое парней из местной полиции, но они давно уже куплены со всеми потрохами здешним приисковым начальством и ни во что не суются.

— А ты, стало быть, суешься?

— Берт Джервис не продается. Я всегда честно выполнял свой долг, — с достоинством ответил инспектор и досадливо покачал головой, — за что, впрочем, всегда и страдал.

— Что с делом сэра Гамильтона? Ты нашел убийцу?

— А что его искать? — Джервис пожал плечами. — Он и не прячется вовсе. Да ты и сам знаешь, кто он, не хуже моего.

Стюарт кивнул.

— Знаю.

— Черный убийца, уничтожающий людей тысячами и десятками тысяч. Смерть Роберта Гамильтона — лишь его первый шаг. Шаг на пути к неограниченному могуществу. Словом, Мрак.

— Ты знал правду о сэре Роберте, командир, и ничего не сказал нам, — укоризненно произнес Марк.

— Не сказал, Марк, — отозвался капитан. — Об этом лучше было молчать. По крайней мере тогда, год назад.

— Не вини своего командира, мой зеленый друг, — вмешался Джервис. — Это я просил его помалкивать.

— Нам бы он мог сказать, — не сдавался боксер.

— А что бы это изменило? — Джервис снова плеснул себе в стакан. — Силы бы вам это не прибавило.

— Все равно, нам бы он мог сказать, — упрямо повторил Марк.

— Оставим этот разговор, — резко перебил его Стюарт. — Сейчас перед нами стоит иная проблема. Нам нужно возвращаться на Землю.

— Вот как, — Джервис мрачно усмехнулся. — По-моему, ты даже отдаленно не представляешь себе, что там сейчас творится.

— Кое-что я уже знаю.

В двух словах капитан передал Охотникам все, что ему удалось выяснить в порту о положении дел на Земле. На радиостанции ему выдали официальные сводки за последние месяцы, из которых явствовало одно: их родная планета на краю гибели. Человечество обречено, скоро Мрак расползется по всей Вселенной.

— До окончания срока, установленного Крамером, осталось не более двух недель, — произнес он в заключение. — Сегодня двадцатое июня по земному календарю. Пятого июля истекает отпущенный нам год.

— Как год! — удивленно вскинул брови Флойд. — Ты что-то путаешь, Крис, мы пропадали от силы шесть месяцев.

— Командир прав, малыш. Все дело в субсветовой скорости, которую навязал нам Мрак. Вспомни учение старика Эйнштейна. Наше время текло намного медленнее, чем на Земле.

— О черт! — Флойд ударил себя кулаком по лбу. — Как же это я сразу не догадался.

Джервис снова отхлебнул из своего стакана. Теперь он пил в одиночестве. Охотники больше не притрагивались к спиртному.

— Веселые у тебя ребята, Стюарт, веселые и отчаянные. Право же, они мне нравятся. Только на Землю вам лететь нельзя.

— Это вопрос решенный, — твердо заявил Стюарт. — Мы летим на Землю.

— Что ж, если ты решил свести счеты с жизнью, то валяй, лети, — проворчал Джервис. — Не забудь передать Крамеру привет, от меня лично. Кстати, о сэре Чарльзе, — он криво усмехнулся. — Готов побиться об заклад, тебе ничего не сообщили о нем, верно? — Стюарт покачал головой. — Я так и думал. В этих дурацких сводках о Крамере ни слова. А тебе следовало бы знать о нем побольше.

— Как-то не горю желанием слышать об этом человеке, — заявил капитан с явным неудовольствием.

— Зря, Стюарт. Какой-никакой, а все-таки шеф. А шефа должно любить и уважать пуще отца своего.

— Прекрати, Берт, мне не нравится твой тон.

— Скажи лучше, тебе не нравлюсь я сам. Не стесняйся, выкладывай начистоту все, что обо мне думаешь, я слишком низко пал, чтобы быть чувствительным к упрекам старого товарища.

— Ты попал в самую точку. Ты сильно изменился, Берт, и не в лучшую сторону. Кроме того, ты явно чего-то не договариваешь. Ответь мне откровенно, кто направил тебя на Остор?

— Вопрос задан в лоб, так же в лоб на него отвечу и я. Крамер. Сэр Чарльз Крамер.

— Крамер? Но ведь ты не в его ведомстве.

— Все мы теперь в его ведомстве, Стюарт. И эти люди, что сидят вокруг нас, тоже. Ты удивлен? Как раз об этом я и завел речь. Так вот, — Джервис понизил голос до шепота и склонился над столом, — вскоре после вашего отлета с Земли Крамер резко пошел в гору. Сначала он прибрал к рукам Центральное полицейское управление и сделался, таким образом, моим шефом. Следом — Министерство галактической обороны, затем — Федеральную службу контроля. Дальше — больше. А сейчас… о, ты никогда не поверишь, Стюарт, кем он стал сейчас!

— Говори же!

— А сейчас, — торжественно объявил Джервис, — сэр Чарльз Крамер заседает в Совете Семи Стратегов и вершит судьбы всей Галактики.

— Этот очкастый тип! — прогремел Марк, сжимая кулаки. — Да как же это могло случиться?

— Так и случилось, мой зеленый друг. Еще в бытность его шефом земной полиции он спровадил меня сюда, чтобы я не мешался у него под ногами и не совал нос куда не следует. Я слишком много всего знал и мог стать помехой в его головокружительном подъеме к вершинам власти. Неугодных людей обычно отправляют в ссылку. Или на пенсию.

Охотники сидели, мрачно уставившись в стол. Новость потрясла их ничуть не меньше, чем сообщение о постигшей Землю катастрофе. Первым взял себя в руки Стюарт.

— Это нисколько не меняет дела, — решительно заявил он. — Мы должны вернуться на Землю.

— Опять он за свое! — проворчал Джервис. — Да пойми ты, упрямец, никто там тебя не ждет. Мы проиграли свою партию, этот факт очевиден. Послушай, Стюарт, давай-ка лучше рванем отсюда куда-нибудь подальше и доживем остаток своих дней на тихой неприметной планетке где-нибудь на окраинах Обозримого Космоса. Бог даст, на наш век хватит. Пока еще Мрак доберется до нас, а там — пропади все пропадом!

Стюарт свирепо взглянул на инспектора.

— Я не узнаю тебя, Берт Джервис, — холодно произнес он. — Ты стал другим.

— Э, брось, — отмахнулся тот. Он был уже совершенно пьян, непослушный язык с трудом ворочался у него во рту. — Я достаточно насмотрелся за этот год и не хочу больше ни о чем знать. С меня довольно, Стюарт, я переполнен этим дерьмом под завязку. Не хочу, понимаешь, не хочу я больше этого видеть.

Глаза Стюарта сверкнули стальным блеском.

— И я не хочу, Берт Джервис. Только выводы отсюда делаем мы с тобой совершенно разные. Ты трусливо бежишь, зарываешься головой в песок подобно страусу, топишь в вине свою совесть, ввязываешься в пьяные свары, прешь на нож негодяя, не имея в руке ничего, кроме пустого стакана — вот, мол, каков я храбрец! Думаешь, я не понял, что значит сегодняшняя твоя выходка? «Пропадай, никчемная жизнь, грош тебе цена, если не вином, то собственной кровью ублажу ненасытную совесть!» А ведь грызет совесть-то, а? Грызет!

— Замолчи, — прохрипел Джервис, в миг покрывшись мертвенной бледностью.

— Нет уж, ты выслушай все, до конца. Мало того, что сам ввязался в пьяную драку, ты еще и моих ребят чуть было не подвел под нож.

— Я их предупреждал, чтоб не совались в эти дела.

— Заткнись. Плохо же ты знаешь Охотников, черт побери! Достаточно, говоришь, насмотрелся за этот год? А ты подумал о том, что и мы не на курорте отдыхали? Что и у нас могут быть свои счеты с Мраком? Думаешь, мы когда-нибудь сможем забыть обугленные трупы наших товарищей? Или огромный звездолет, битком набитый тысячами сумасшедших? Ни в чем неповинную маленькую девочку, скончавшуюся от ран на наших руках? Год назад нас было пятеро, теперь нас осталось четверо. Забыть все это? Забыть?!

Голос Стюарта гремел уже на всю таверну. Старатели притихли, с опаской прислушиваясь к гневному монологу капитана Охотников.

На опухшем лице Берта Джервиса было написано невыносимое страдание. В тусклых глазах его застыли отчаяние и боль.

— Режь, бей меня, Стюарт, не давай пощады. Ты прав, тысячу раз прав. Я свинья, разжиревшая и обожравшаяся свинья. Презирай меня, презираете меня все. Поделом мне. Пускай. Я недостоин называться человеком.

Стюарт горько усмехнулся.

— Теперь ты принялся за самобичевание — что ж, неплохой способ заглушить в себе совесть, но и он скоро перестанет действовать… Очнись, Берт, летим с нами. Слышишь? Твой опыт и знания нам очень нужны. Ну же, решайся.