Сын же их Крышний, сын Вышня, нисходил как Коляда-бог. А в последний раз он явился уже в роде людей как князь русский Бус Белояр.

Наш же сказ о рождении Вышнего Дажьбога как сына Перуна Сварожича. И о том, как он ратовался и братался с отцом Перуном во времена изначальные, как о сём поётся в Песнях Гамаюновых.

Итак, начнём сказ наш… Бог грозы и войны Перун Сварожич как-то проезжал по берегу Дона-реки. А на другом его берегу девы-русалки водили хоровод купальский.

И одна русалка — Рось, дочь Данияра и Ясуни Святогоровны, пустила свой венок по волнам и спела Перуну Сварожичу:

— Если б милый мой сам осмелился, речку Дон переплыл… То тому смельчаку я б любовь подарила, будь он стар, будь он молод, беден или богат.

От тех слов во жилах Перуна Сварожича расходилася кровь горячая… Обернулся Перун птицей-гоголем и сам бросился в воды Дона. А тот Дон, что был также бог Данияр, взволновался, вскипел и отбросил на крутой бережок Перуна.

— Ты, Перун Громовержец, Сварога сын! — вскричал Данияр. — Ты не плавай, Перун, по моим волнам! Не гневи, Перун, Рода-батюшку, Ладу-матушку — богородицу и жену свою Диву грозную!

А русалка Рось пропела Перуну:

— Видно, мне с тобою не встретиться. Видно, мне, Рябинушке тонкой, век качаться одной у речки далеко от высокого Дуба!

И тогда Перун через реченьку выпустил стрелу громовую. И ударила молния в камень горючий, за которым укрылась русалка Рось. И в том камне явился вдруг огненный лик.

Рось тогда отнесла этот камень горючий ко Сварогу небесному в кузницу. И Сварог обтесал этот камень, стал он бить по нему тяжким молотом, и тогда из камня родился сын Перуна и внук Сварога — тот, что прозван был — Тарх Дажьбог.

И по сию пору все спорят, чей же тогда сын великий Дажьбог — то ли Перуна Сварожича, пустившего молнию в бел-горюч камень, то ли Сварога Родовича, бившего молотом по нему.

Так родился Дажьбог от горючего камня. И был он сыном Перуна и вторым нисхождением Вышнего. Потому его называли Вышнем Тархом Дажьбогом. И был он сыном Роси, а через неё — внуком Велеса.

Ноженьки Дажьбога серебряные, ручки Тарха — в червоном золоте, и горело во лбу его Солнце Красное, а в затылке сиял Ясный Месяц. По косицам его — звёзды частые, за ушами его — зори ясные…

Дажьбог, сын Перуна, витязь сильномогучий. На весь свет он прославился своей силой и удалью. Как узнал о том его батюшка Перун, оседлал он Бурю-коня, собирал свои стрелы-молнии, взял и громовую палицу.

И отправился он проведать — правду ли говорят о Тархе Дажьбоге.

Сотворились тут великие чудеса — растворились врата небесные. И поехал Перун Сварожич из сада Ирийского, от горы Алатырской, по святой Руси.

Ехал он на Буре-коне, и тот конь был как туча грозовая. И метал он в небо стрелы-молнии. И кудри серебряные бога Грома были взвихрены ветрами горними, а за плечами его плащ бился, будто крылья орлиные простёрлись в полёте…

Его конь бежит — Мать Земля дрожит, дым валит из ушей, пышет пламя из рта. У коня Перуна — жемчужный хвост, его гривушка золочёная и унизана скатным жемчугом, а в очах его — камень Маргарит, куда взглянет он — всё огнём горит.

И спустился Перун Сварожич с гор в чистое полюшко. И поехал он по полю, грудь свою копьём ограждая и небесный закон утверждая.

И проехал Перун тёмные леса, и доезжал до Дона могучего. Мать Сыра Земля под ним сотрясалась, в Доне водушки расплескались, в поле травушки-муравы уплетались.

И услышала русалка Рось поступь славную, и сказала так Громовержцу:

— Уж ты здравствуй-ка, Перун сын Сварожич!

— Что ж — ты знаешь меня и по имени-отчеству?

— Как Орла сизокрылого не узнать мне по вылету, не узнать как Перуна по выезду?

И ещё ему Рось так промолвила:

— Ой ты гой еси, грозный бог Перун! Да не будь ты вспыльчив, будь милостив! Даждя ты найдёшь в поле чистом, не сруби у сыночка головушки… Мой сыночек Даждь молодёшенек, он на дерзкие речи заносчивый и в делах своих неуступчивый…

Выезжал тогда Перун да во чистое полюшко. Выезжал он на холм на окатистый, да на тот холм окатистый и угористый.

И увидел: с восточной сторонушки едет Тарх Дажьбог на коне златогривом.

Съехались тогда сын с отцом, Тарх Дажьбог с Перуном Сварожичем, в чистом полюшке Сарачинском. И решили друг у друга сведать силу. И когда они боролись-братались, Мать Сыра Земля под ними колебалась. И дубравушки тёмные приклонялись, и по синим морям-океанам расходились волны великие.

И тогда сошли боги с коней, стали биться-бороться врукопашную. Обернулся Перун Сварожич в Орла сизокрылого, а Дажьбог тогда перекинулся Львом. Стал тут Лев когтить Орла сизокрылого. И ослаб Перун Громовержец, и упал на Матушку Землю.

— Ты скажи, бог могучий, как имя твоё. Назови своё имя-отчество, — так сказал Дажьбог поединщику.

— Я явился из Ирия светлого, я Перун Громовержец, Сварога сын.

Тут сказал Перуну младой Дажьбог:

— Ты прости меня за такую вину! Встань, Перун — родимый мой батюшка!

Помирились тут они, побратались… И вскочили боги на своих коней, прянули над полями чистыми, полетели по небушку синему. И явилися к матушке Роси.

Молвил тогда удалой Дажьбог:

— Ой ты, Рось — родимая матушка! Отпусти меня к Алатырским горам ко Перуну — батюшке родному. Дай святое мне благословение.

И русалка Рось тогда Дажьбога отпустила и с отцом в дороженьку благословила.

Попрощался Дажьбог с Росью-матушкой и умчался к светлому Ирию…

Солнце-царь Дажьбог был велик и славен удалью своею и молодечеством. И полагал он в гордости своей, что он всех сильней в целом свете.

Но вскоре убедился он, что на всякую силу найдётся большая, а истинно славен лишь тот, кто владеет своими желаньями и страстями.

Как-то летел Дажьбог сын Перунович ясным Соколом в поднебесье. И увидел он: в чистом поле едет поляница-наездница. И где ступит её конь копытом, там озёра являются и водой наполняются…

Едет в полюшке богатырка, а сама-то спит крепко-накрепко, свесив ниже плеч буйну голову. И то была Златогорушка Майя, славная дочь Святогора. Шлем Златогорки в облака упирался, златы косы огнём разливались…

Тарх Дажьбог слетел соколом с небосвода и обернулся вновь витязем. И подъехал он к полянице, и ударил её палицей булатной, да так, что содрогнулась поднебесная. Стаи птиц поднялись, рыба во морях расплескалась. Но та и не заметила, лишь отмахнулася, как от мухи, мешающей спать.

Изумился тогда Тарх Дажьбог… И подъехал ещё раз, и вновь ударил так, что горушки порастрескались, разбежались по лесам звери хищные, выползли из нор змеи лютые. Но та лишь головой мотнула — что, мол, тут за слепни кусаются…

И в третий раз ударил Дажьбог со всей силушки. Тут столб, что небо держал, зашатался, лодка Ясна Месяца воды зачерпнула, а колесница Солнца Красного выскочила из колеи…

И Златогорушка Майя проснулась… Подняла она Тарха Дажьбога вместе с конём его и положила в ларчик хрустальный. А ларчик ключиком заперла и засунула его во кармашек. Каких только безделиц не носят девицы!

И чуть не забыла о сём Златогорка. И долго возила витязя. А как вспомнила, вынула пленника и призвала его к ответу:

— Ты возьми-ка меня в замужество! Коли согласишься, останешься жить… И лучше тебе не отказываться!

Делать нечего… Тарх признался, что она ему сразу же полюбилась, он согласен идти под венец.

Повенчали Сварог с Ладой-матушкой Златогорушку со Дажьбогом. Подвели их к венцу отцы — Перунушка со Святогором, и матушки — Рось со Пленной.

И на этой свадьбе Дажьбога и Майи пировало царство небесное, вместе с ним и вся поднебесная!

Вот так и поженилися Тарх Дажьбог с великаншею Златогоркой. И стали жить душа в душу, так что лучше и не бывает…

Но не долго длилось их счастье, ибо всему конец приходит. И как ушло в воду царство Алтынское, и власть Святогора-царя умалилась, так пришло время осени златой и для Златогорки Святогоровны.