— Диана, дорогая моя, — сказала Люсинда, — начинай говорить себе, что ты заслуживаешь любви, что ты достойна быть счастливой. Точно так же, как и все остальные. Я. Эми. Джулия. Мы не должны упускать то, что само дается нам в руки. Будь то поездка на «виннебаго» или жизнь в большом белом доме у гавани. Или здесь.

Диана обхватила себя руками, обведя взглядом скромное убранство своего родного дома.

— Вообще везде где угодно, — добавила Люсинда.

— Моя родственная душа, — проговорила Диана, задумчиво.

— Эми обрадуется, когда узнает, — сказала Люсинда.

— Как же хорошо, что праздник совсем близко, — сказал Диана.

Люсинда притянула ее к себе:

— Раскрою тебе свой секрет. Будь благодарна каждому божьему дню. Так мы и жили с твоим отцом и именно поэтому были счастливы. Потому что нам не дано узнать, когда нашему счастью придет конец.

Завтра ее рассказ должны были принять на участие в конкурсе. Эми спрятала его в самое надежное место — за фотографию отца, висящую на стене своей спальни. Оттуда ей улыбался Рассел Брукс, симпатичный продавец автомобилей. А сразу за снимком, словно в стенном сейфе, лежал рассказ Эми. Теперь она вынула его из тайника. Она нервничала, боясь, что в ее рассказе было полно недостатков, и ей хотелось узнать чужое мнение на этот счет.

— Мам, — позвала Эми, подойдя к двери в комнату матери.

— Тссс, дорогая, — лежа на кровати, проговорила мама. — Мне не удалось выспаться прошлой ночью. Я очень устала.

— Прочтешь вот это? — спросила Эми.

— Не сейчас, — простонала из-под покрывала Тесс.

— Пожалуйста, мам. Это важно, — просила Эми, ощутив прилив гнева. Ну как же так: в рассказе мама Кэтрин справилась с депрессией, а в реальной жизни мама Эми, наоборот, погружалась в нее еще больше. Эми ужасно переживала, но в то же время жутко злилась.

— Позже, — простонала ее мать, и Эми могла поклясться, что услышала, как она всхлипнула.

Эми сжала кулаки. Люсинда с Дианой так гордились ею, и почему ее родная мать не могла хоть как-то поддержать ее? Флакончик с антидепрессантами, которые принимала ее мама, стоял на полке в ванной. Вчера Эми их пересчитала, желая убедиться в том, что мать их принимает. Она пошла в ванную комнату и снова пересчитала пилюли: их количество не изменилось.

— Мам, — сказала она, тряся мать за плечо.

— Что случилось, Эми? — недовольно пробормотала мать.

— Почему ты не принимаешь свое лекарство? Разве ты не хочешь поправиться?

— Хочу, Эми.

— Но ты же не пьешь свои таблетки! — вскричала Эми. — Я посчитала, так что не обманывай меня. Жизнь прекрасна, мы вместе, наступает День благодарения! Почему ты не принимаешь лекарство? — Она с силой потрясла свою маму, но скорее от отчаяния, а не из желания заставить ее покинуть постель.

— Они нагоняют на меня сон, — расплакалась Тесс. — Сушат рот и вызывают головную боль.

— Но ты даже не пытаешься выздороветь! — орала Эми. — Ни капли не пытаешься!

Ее мать просто лежала среди простыней и рыдала. Эми, недоумевая, глядела на нее. Почему она не была похожа на Диану? Ее не интересовало участие Эми в писательском конкурсе, поездка в Нью-Йорк. Почему ее мама сама не могла свозить свою дочь на «Щелкунчика»? Казалось, ее даже нисколько не встревожило, что Эми собиралась поехать с кем-то еще. Она была занята одним: валялась на кровати и ничего не делала.

— У нас нет индейки, — дрогнувшим голосом сказала Эми. — Праздник уже близко, а у нас вообще нет никакой птицы на ужин. Ни репы, ни клюквенного соуса. Я написала рассказ, а ты не хочешь его читать.

— Я прочла его, — прошептала ее мама. — Когда ты была в школе.

— Правда? — удивилась Эми, испытав легкое головокружение.

— Из-за этого рассказа мне стало совсем плохо, потому что я не могу поправиться так же быстро, как мать Кэтрин. Она чем-то напоминает меня, только во сто раз лучше. Она заботится о своих детях — ребенке-тебе и ребенке-Джулии — намного лучше, нежели я. Прости меня, Эми.

— Мам… — не зная, что и ответить, сказала Эми.

— Просто оставь меня, — простонала Тесс. — Пожалуйста. Дай мне немножко поспать.

Эми попятилась из комнаты и закрыла за собой дверь. Она бросила лист с рассказом на кухонный стол. Там желтело большое пятно арахисового масла, но ей было все равно. Она окончательно расстроила маму своей выдуманной историей.

Бредя по улице, она невольно обнаружила, что шла в направлении дома Роббинсов. Возможно, после встречи с Джулией ей бы хоть немного полегчало. Но, подойдя ближе, она осознала, что не хочет видеть Диану. Люсинду, может быть, но не Диану, с ее румяными щеками и золотыми волосами. Подумав о том, что пережила ее мама, когда прочла описание матери Кэтрин, Эми поежилась.

Ее заметил Орион, который играл во дворе. Взяв его с собой, Эми отправилась к болотам. Старая шлюпка была доверху залита покрывшейся ледяной коркой водой. Эми вычерпала ее. Щенок заметно подрос. Он запрыгнул в лодку, желая прокатиться. У Эми ныло сердце, но она не хотела разочаровывать своего друга. Может быть, сегодня они вернутся домой вместе.

Она выплыла с болот и погребла к пляжу. Только на темно-сером горизонте сияла полоска из чистого золота. Болота казались потускневшими и безжизненными. Перед ее глазами стоял образ матери, лежавшей в кровати и плакавшей из-за ее рассказа. Наверное, поэтому она и не стала принимать лекарство. Эми собиралась выбросить рассказ, чтобы мама ненароком не прочла его еще раз.

Орион скакал по насыпи. С океана дул холодный ветер, развевавший волосы Эми, подобно миниатюрным полотнищам. Крупицы песка попадали ей в рот, и она выплевывала их, взбираясь на небольшой холм. Пес восторженно носился вокруг нее, обнюхивая все, что попадалось ему на пути. Он повел ее к маяку, и, последовав за ним, Эми с трудом заставила себя не отводить взгляд.

Песчаный замок исчез.

Большая крепость, которую она построила еще в сентябре с подветренной стороны вышки маяка, вдали от волн и штормов, которые она нарекла именем Эмбер, пала под натиском моря. Она не могла в это поверить, но линия прибоя добралась и сюда: Эми видела кусочки водорослей и обломки деревяшек, разбитую ловушку для омаров, рыбьи кости.

Пока Орион радостно фыркал, тыкая носом песок и морскую капусту, Эми опустилась на колени. Это было как раз то место. Ей чудилось или перед ней действительно лежала бесформенная кучка песка? Неужели это все, что осталось от возведенного ею замка? В тот день в ее сердце теплилась надежда. Строя свой песчаный замок, Эми думала о Джулии.

Как все изменилось. Мама Эми опять не вылезала из постели, а Джулия… Эми прикрыла глаза. Теперь Джулия почти не разговаривала. Замок Эми подвел их всех. Эми принялась копать, сгребая песок, чтобы выложить фундамент и начать все заново. Но ее руки были холодны, как два куска льда, и она дрожала на морозном ветру. Да и какой в этом был смысл?

Орион гавкнул. Эми горько всхлипнула. Ветер дул так сильно, что никто не слышал ее, даже бороздившие морские волны дельфины. Эми дала волю слезам. Замок обрушился, и у нее не осталось душевных сил, чтобы возродить его.

Поднявшись с кровати, Тесс Брукс увидела, как ее дочь убегала вниз по улице.

— Эми! — закричала Тесс, распахнув входную дверь и выскочив на крыльцо. — Эми!

Но было слишком поздно; Эми свернула за угол и скрылась. Вздохнув, Тесс притворила дверь. Порыв ветра успел проскользнуть внутрь, принеся с собой пробирающий до костей озноб. Тесс подошла к термостату и посмотрела показатели температуры. Там высветились цифры: шестьдесят два градуса. Тесс не могла себе позволить выставить более высокое значение; деньги из фонда Расса постепенно заканчивались.

Эми была такой хорошей девочкой. Она никогда не жаловалась на прохладу, царившую в их доме. Она делала уроки и помогала с уборкой. Решив посвятить себя писательской стезе, она приложила максимум усилий, чтобы ее первый рассказ удался на славу.