После каждого отказа ее матери Диана пристально наблюдала за Эми. Эми переставала играть с Джулией, общаться, есть и просто смотрела телевизор. Она часами глядела на экран, не обращая внимания на то, что там показывали. Когда Диана или Люсинда спрашивали ее, как она себя чувствовала, Эми отвечала, что не расстроена тем, что мама не пришла, — просто ее мама частенько хворала.

Но Диане было понятно, что она безумно тосковала по матери. Просыпаясь по ночам, она слышала, как Эми рыдала, уткнувшись носом в подушку. Это печалило Диану еще больше, потому что Тесс обещала занести свидетельство о рождении Эми. Если бы они зашли к ней сейчас, то могли бы забрать его.

— Мы можем ей позвонить, — сказала Диана.

— Чтобы убедиться, что Бадди нет дома? — взволнованно спросила Эми. — А затем навестить ее?

— Да, — ответила Диана.

Они остановились возле супермаркета «Дэйри-Март», и Диана воспользовалась таксофоном. Но никто не брал трубку. Тогда они решили проехать мимо дома Эми. Грузовичка Бадди нигде не было, но окна во всех комнатах скрывали плотные шторы.

— Войдем? — спросила Диана. — Хочешь, я пойду первой и проверю, здесь он или нет?

— Не стоит, — сказала Эми, не сводя глаз с одного конкретного окна. — Нам лучше не заходить внутрь. Она очень устает, не будем тревожить ее.

Диана мысленно представила мать Эми укутанной в одеяла на кровати и поняла — Эми переживала, что они могли застать ее не в самом благопристойном виде. А присутствие Дианы было бы еще унизительнее для нее. Но когда Диана вырулила от обочины на дорогу, Эми бросила через плечо на свой дом полный любви и тоски взгляд.

Диана уже не сомневалась в том, что Эми было необходимо повидаться с матерью. К тому же ей надо было забрать свидетельство о рождении. Приехав домой, она собиралась позвонить Алану. Она знала, что он не откажет ей…

Вход на библиотечные танцы был открыт для любого человека с лишними двадцатью пятью долларами в кармане. Тех, кто пришел, призывали пожертвовать даже больше, если, конечно, у них хватало средств на подобный жест. Публичной библиотеке Хоторна требовались новые книги, апгрейд парка компьютерной техники, ремонт крыши. Всем без исключений библиотекарям платили меньше положенного. Каждый год Алан Макинтош выписывал чек на тысячу долларов, надевал синий блейзер и повязывал галстук.

На этот раз у него была дополнительная миссия. Позвонила Диана и попросила его об услуге. Он заехал за Эми чуть пораньше; Диана была в мастерской вместе с Джулией. Люсинда принаряжалась в своей комнате, но Эми уже поджидала его. Она стояла в дверном проеме, с нетерпением и застенчивой гордостью посматривая на проезжавшие машины.

— Привет, — радостно просияв, сказала она.

— Эми Брукс, это действительно ты?

— Да, — ответила она. Кружась волчком, она во всех деталях продемонстрировала ему свое новое платье. Оно замечательно подходило ей по цвету и для вечеринки на излете солнечных деньков. У Алана появилось такое ощущение, будто он приехал за собственной дочерью, чтобы отвезти ее на первые в жизни танцы.

— Тогда, вперед, — сказал он, распахнув дверь, взяв ее за руку и отведя к машине. — Ты выглядишь великолепно, Эми. Я горжусь, что меня увидят рядом с тобой.

Эми лучилась счастьем, пока он открывал дверцу автомобиля. Алан поднял голову и увидел Люсинду с полотенцем на голове, махавшую им на прощание со второго этажа. Он посмотрел на мастерскую — из-за дверей за ними наблюдала Диана в рабочем комбинезоне. Их удивленные взгляды встретились, и оба улыбнулись. Уезжая, он чувствовал, что она смотрела им в след.

— А мама знает, что мы приедем? — спросила Эми, когда он остановился возле ее дома.

— Да, — ответил он. — Она ждет нас.

— Я хорошо выгляжу? Что, если она подумает, будто я модничаю?

— Ты бесподобна, — сказал Алан. — Вот что она подумает.

Поднимаясь по ступенькам своего крыльца, Эми волновалась и выкручивала руки, совсем как Джулия. Алан нажал кнопку звонка. Изнутри послышались звуки шагов. Эми глубоко вдохнула. Она пыталась принять нужную позу, словно стояла перед зеркалом: прямая спина, сложенные руки, руки по швам, милая улыбка, никакой улыбки. Но как только отворилась дверь, ее нервозность улетучилась.

— Мамочка! — вскричала Эми, бросившись в объятия матери.

— Эми, — воскликнула Тесс Брукс. — О, любимая.

Алан отошел в сторонку и наблюдал за воссоединением семьи. Мама и дочка обхватили друг друга, раскачиваясь взад-вперед. Спустя пару минут, взяв Эми за руку, Тесс провела их в гостиную. Комната блистала чистотой, а через открытое окно струился угасавший солнечный свет.

— Ай-ай, — сказала Тесс. — Ты только взгляни на себя.

— Слишком вычурно? — спросила Эми, одергивая юбку.

— Нет, дорогая. Ты прекрасна. О, как я по тебе соскучилась…

— Я тоже, мам, — сказала Эми.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. О том, что я извиняюсь за все те субботы, — проговорила Тесс, — когда я не навещала тебя.

— Я знаю, у нас тут какая-то инфекция. Грипп или что похуже, — быстро ответила Эми, словно слова матери причиняли ей невыносимую боль.

— Это был не грипп, — сказала Тесс, и у нее задрожали руки. — Я болела, но в другом смысле. У меня была депрессия… У меня и сейчас депрессия. Так это называют. Я хотела, чтобы ты знала, что происходит на самом деле. И я не притворяюсь и ничего не выдумываю.

— Все нормально, мам, — тут же сказала Эми. — Не надо извиняться.

Алан помнил это чувство — желание простить свою мать. Но то, что сделала Тесс Брукс, просто восхитило его. Взяв ладони Эми в свои руки, она заглянула дочери в глаза.

— Нет, Эми, — сказала Тесс. — Я прошу у тебя прощения.

— Тссс, мам, — пыталась перебить ее Эми. — Не надо…

— После смерти твоего папы, — продолжила Тесс, — я почти не заботилась о себе. Потеряв его, я словно провалилась в ночной кошмар. Мне лишь хотелось свернуться клубком и заснуть, чтобы ни о чем не думать. Я так и поступила.

Эми слушала ее, широко раскрыв глаза.

— Это было плохо, — сказала Эми.

— Но что еще хуже, я и о тебе ни капельки не заботилась. Я не обращала на тебя внимание…

— Нет, — возразила было Эми. — Ты не…

— Я должна, дорогая. Пойми. Мне придется быть честной, или же у нас ничего не получится. Я выгнала Бадди.

— Мам! — Эми сверкнула глазами.

— И я записалась на прием к психоаналитику, чтобы он помог мне справиться с депрессией. Как я уже сказала, это депрессия, и от нее не убежишь. Она вполне реальна, так же как и пневмония.

— Значит… я смогу вернуться домой? — спросила Эми.

— Скоро, — ответила Тесс.

— Но почему не сейчас? Мне вовсе не обязательно идти на танцы. Доктор Макинтош свозит меня за моими вещами, или мы можем забрать их позже. Мне все равно. Я хочу остаться дома, с тобой.

— Эми, нам не следует торопиться, — ласково сказала ее мама. — Власти штата требуют, чтоб ты пока жила у Роббинсов, и я думаю, что это разумное решение. Просто нужно убедиться.

— В чем убедиться? — ошеломленно спросила Эми. Было такое впечатление, что кто-то показал ей рай, а потом захлопнул ворота перед самым носом. Ее лицо исказили разочарование и печаль. — В том, что ты не разлюбила меня?

— Ох, Эми, — сказала Тесс, прильнув к дочери. — Никогда не сомневайся в этом.

— Но в чем тогда? — крикнула Эми.

— В том, что она не разлюбила себя, — пояснил Алан. — Что у нее есть силы позаботиться о себе.

Тесс с благодарностью посмотрела на него. Язык отказался ей повиноваться, и она лишь кивнула. Помогая Тесс и Эми, он чувствовал, что получил шанс исправить ошибки своего прошлого. Теперь он стал врачом и намного умнее, чем в ту пору, когда была больна его собственная мать.

— Ты должна, — сказала Эми, взяв в руки лицо матери и глядя на нее сквозь пелену слез. — Ты обязана заботиться о себе.

— Мне помогают, — ответила Тесс. — Все меняется, но не так быстро, как мне того хотелось бы.