Нередко президиум федерации пытался давать рекомендации и по руководству выезжающих делегаций или команд, но, как правило, Спорткомитет оставлял за собой право решать подобные вопросы.
Приведу один, но очень показательный пример.
В начале 1962 года в Стокгольме прошел очередной межзональный турнир, из которого, заняв 2-е, 3-е и 4-е места, в турнир претендентов вышли Петросян, Геллер и Корчной. Неплохо сыграл и четвертый наш участник Штейн. Он разделил последнее, выходящее место с американцем П. Бенко и югославом С. Глигоричем. Но по тогдашним правилам только три шахматиста из одной страны (читай СССР) могли выйти в следующий этап. Между ними был устроен отборочный турнир. Хотя в нем победил Штейн, но претендентом стал занявший второе место американец, а Штейну, бывшему тогда еще мастером, присвоили звание гроссмейстера.
В целом итоги выступления советских шахматистов можно было признать удачными, если бы не одно «но», — первое место с отрывом в два с половиной очка от второго призера занял 19-летний американец Роберт Фишер. До этого во всех четырех межзональных турнирах побеждали советские шахматисты. Феноменальная победа Фишера означала, что на шахматном горизонте у наших гроссмейстеров появился по-настоящему опасный противник.
Главой нашей делегации в Стокгольме был Л. Абрамов, начальник отдела шахмат Спорткомитета, тренером — гроссмейстер А. Котов. На турнир претендентов, который должен был состояться на острове Кюрасао, президиум федерации снова предложил их кандидатуры. Спортивному начальству, видимо, не очень нравились итоги Стокгольма, а тут масла в огонь подлили организаторы соревнования. Они пригласили участников и сопровождающих их лиц приехать с женами. Спорткомитет всегда весьма прохладно относился к подобным приглашениям, однако в данном случае все же согласился послать жен участников, но на более короткий срок. А Котов и Абрамов настаивали на том, чтобы тоже ехать с женами. Это было уже слишком! И спортивное руководство стало искать им замену. Поиск привел к человеку, жена которого была невыездной, так как работала в «ящике». Этим человеком оказался я. Поистине не знаешь, где найдешь, где потеряешь!
В то время меня в Москве вообще не было. Я выступал в Иркутской области, побывал даже на Ленских приисках. И, не скрою, был очень удивлен, когда в гостинице мне вручили телеграмму из Спорткомитета, требующую срочного возвращения в Москву. Когда я вернулся, мне предложили стать руководителем делегации и старшим тренером. Вторым тренером был назначен гроссмейстер И. Болеславский, тогда выполнявший роль тренера сборной страны.
Я обращаю внимание читателей на эту историю из-за того, что сорок лет спустя Корчной в газете «Шахматная неделя» объявил, что назначение меня и Болеславского будто бы дело рук Петросяна и его супруги…
В нашей стране шахматные соревнования проходили как бы на двух уровнях. Спорткомитеты проводили соответственно чемпионаты городов, областей, республик, а Спорткомитет СССР организовывал соревнования на первенство страны. В тоже время профсоюзы проводили соревнования спортивных обществ — «Труда», «Буревестника», «Спартака», «Зенита»… Каждый год календари соревнований приходилось увязывать. Иначе турниры наезжали друг на друга.
И тогда возникла идея увязать все наши соревнования с трехлетним циклом состязаний на первенство мира, проводимых ФИДЕ.
Было решено: отбор в ежегодный чемпионат страны осуществлять следующим образом: один год — по территориальному признаку, из чемпионатов республик, а также Москвы и Ленинграда; второй год — через спортивные общества, и лишь на третий год, когда чемпионат страны был одновременно зональным турниром на первенство мира, отбор в него проходил через традиционные полуфиналы. Что и говорить, система была сложной: первенства республик и спортивных обществ отличались разным уровнем участников, поэтому каждый год приходилось определять число выходящих мест. Однако главным было то, что в отборе практически могли принять участие все ведущие шахматисты страны. К тому же поднималось значение чемпионатов республик и спортивных обществ.
Эта система отбора просуществовала несколько лет. Однако в 1973 году, после того, как отдел шахмат возглавил В. Батуринский, он предложил новую систему чемпионатов, состоящую из трех этапов — отборочных турниров, а затем первой и высшей лиг. Кроме того, попробовали и зональный турнир проводить отдельно, что, по существу, ставило перед теми, кто стремился попасть в межзональное соревнование, еще один барьер. Отдельные зональные турниры прошли в 1975, 1978 и 1982 годах, но в 1985 году снова вернулись к тому, что чемпионат страны одновременно явился зональным соревнованием.
В 60-е годы на фоне блестящих успехов наших шахматистов каплей дегтя в бочке с медом явились результаты чемпионатов мира среди юношей. В них допускались молодые шахматисты не старше 20 лет. После Спасского, ставшего в 1955 году чемпионом мира, никто долго не мог повторить его успех.
Как-то я разговорился со знакомым школьным учителем и поведал ему о наших проблемах. Он весьма доходчиво объяснил:
— А чего вы хотите? Ведь это дети, родившие перед войной, во время войны и некоторое время после нее. Они отличаются ослабленным здоровьем, неустойчивой нервной системой. Прибавьте к этому недостаточное питание, недостаток витаминов. К тому же их значительно меньше, чем должно было быть при спокойной, нормальной жизни…
Тем не менее президиумом федерации был разработан целый ряд мер, способствующих повышению силы игры молодых шахматистов. В календаре появился ряд новых соревнований: ежегодный турнир молодых мастеров, соревнование (по схевенингенской системе) юных шахматистов против мастеров, несколько позже — всесоюзные турниры школьников на приз газеты «Пионерская правда» «Белая ладья».
Когда президентом федерации стал Дмитрий Постников, он как-то спросил:
— Мне предстоит встреча с секретарем ЦК ВЛКСМ Е. Тяжельниковым. Какое соревнование мы могли бы устроить совместно с комсомолом?
Подумав, я вспомнил, что в 1936 году на стадионе Юных пионеров, где функционировала и шахматная секция, с успехом проходили серии сеансов одновременной игры мастеров против сильнейших школьников, а затем первокатегорников против школьников третьей категории. Я был третьекатегорником, и эти сеансы очень способствовали нашему совершенствованию. И тогда у меня возникла идея сделать что-то подобное. В каждом Дворце пионеров и школьников были шахматные секции, из которых впоследствии выросли мастера и гроссмейстеры. Кстати, эти секции не были охвачены никакими всесоюзными состязаниями. А что, если организовать соревнование команд, в которые входили бы ребята из Дворцов пионеров и гроссмейстер или мастер, воспитанник этого же дворца? Гроссмейстеры дают сеансы ребятам, а результаты ребят и гроссмейстеров складываются.
Тяжельникову это предложение понравилось, и в 1972 году был проведен первый Всесоюзный турнир Дворцов пионеров и гроссмейстеров, позже ставший традиционным.
В 1965 году я выезжал с победителем турнира молодых мастеров Владимиром Тукмаковым на чемпионат мира среди юношей. Соревнование проходило в Испании, а с франкистами у нас никаких контактов не было. Поэтому пришлось ехать сначала во Францию, чтобы там получить визу. Когда мы появились в посольстве Испании в Париже, то первый же вопрос был:
— А есть ли у вас при себе ваши фотографии для анкеты?
В выездном отделе Спорткомитета нам ничего об этом не говорили.
«Ну все, — подумал я, — нам сейчас дадут от ворот поворот!»
Но ничего такого не случилось.
— Мы вам доверяем и визу дадим. Но вы зайдите в моментальную фотографию и фото пришлите нам. Вот вам конверт.
Мы все так и сделали, после чего отбыли в Барселону, где должно было пройти соревнование.
Но там возникла новая проблема. По тогда еще неписаным правилам участник должен был играть под флагом своей страны. Организаторам чемпионата, видимо, очень не хотелось лицезреть наш красный флаг, и они нашли выход — на все шахматные столики поставили национальные флаги Испании.
