– Верно, – согласился Ральф, все более убеждаясь, что план его на этот раз оказался верен. – Если вы отнеслись ко мне с таким доверием, не может ли это доверие пойти дальше?

– Что вы имеете в виду, сэр? – спросил лесничий.

– Не устроит ли вас цена в пять шиллингов?

– Пять шиллингов?! Это очень щедро, сэр, за ночлег и скромный ужин.

– Да, пять шиллингов за ночлег и скромный ужин в доме… на двоих, – ответствовал Ральф, в упор глядя на хозяина.

Тот помолчал, то ли сомневаясь, то ли обдумывая решение. Наконец сказал, чуть кашлянув и усмехнувшись:

– В деревне у меня живет сестра, а с зятем мы давненько не сидели за кружкой эля, пожалуй, съезжу до них, да и заночую там.

– Отличная мысль! – Ральф похлопал лесничего по плечу. Бывает же, что люди понимают тебя с полуслова.

– Но леди будет думать, что вы уже собирались туда, когда мы постучали в вашу дверь.

– Само собой, сэр, вы помешали мне, я уже протягивал руку за своим плащом.

Мужчины скрепили договор пожатием рук и пятью шиллингами, что легли горкой на прочный дубовый стол.

– Располагайтесь. На кухне можно согреть воды и найти еду, а я спешу в деревню, зять уже заждался меня, – невозмутимо провозгласил лесничий, выходя в комнату.

Пока мужчины обсуждали что-то на кухне, Мод сидела в комнате у очага и медленно закипала, вспоминая все накопленные обиды. Сначала ей пришлось проглотить упрек Кардоне в том, что она не обзавелась второй лошадью, как и его ехидное предложение «догонять своих людей без меня». При этом он прекрасно понимал, что она никуда не денется и будет вынуждена терпеть его общество, впрочем, как и он – ее. Затем его заявление лесничему, что они-де заблудились, сопровождаемое выразительным на нее взглядом.

Последней каплей для Мод стал отъезд лесничего в деревню. Ее не столько пугала предстоящая ночь под одной крышей с Кардоне – в той хижине она убедилась, что ему можно доверять. Куда больше она злилась на то, что ее поставили перед фактом, лишив возможности не только выбора, но и совершенно не считаясь с ее желаниями.

Едва за хозяином дома закрылась дверь, Мод, пылая праведным гневом, обрушилась на Кардоне:

– Что это вы наговорили лесничему, сэр?! Или вы действительно заблудились в лесу, но постеснялись мне о том сказать? И как, по-вашему, – она обвела рукой комнату, – мы сможем здесь ночевать? Судя по размеру дома, если в нем и имеется спальня, то всего одна. Вам следовало поточнее разузнать дорогу в Стэнстед или хотя бы до ближайшего постоялого двора, а не ехать в незнакомый лес. И как мы отсюда сможем завтра уехать, если вы заблудились? – задала она резонный вопрос и неожиданно сообразила: – Нам нужно поехать вместе с хозяином дома в деревню!

Она вскочила и поспешила к входной двери, сообщив на ходу:

– Там можно будет снять комнаты, а заодно разузнать, как выбраться на лондонскую дорогу.

Кардоне даже не сдвинулся с места.

– Ну что ж, леди Вуд, поезжайте вместе с лесничим, он кажется надежным и серьезным человеком, устроит вас в доме своей сестры или по соседству. Еще успеете догнать его, – сказал он. – А я поужинаю и лягу спать, а утром буду ждать вас. Правда, я не могу отдать вам рыжего, он устал, да и не в моих правилах отдавать своего коня. Как говорят йетты, лошадь, трубку и жену – не дам никому…

Мод бросила на него уничтожающий взгляд. Он еще смеет насмешничать, пользуясь тем, что ей некуда от него деться. Некуда?! Обида и упрямство волной захлестнули девушку, отчего ей безумно захотелось сказать ему что-то колкое. Или сделать то, что сотрет с его лица самодовольную усмешку и развенчает уверенность в том, что она полностью от него зависит.

– Оставайтесь, сэр! – воскликнула она. – Желаю приятного ужина и не менее доброй ночи! А утром можете меня не ждать!

Мод дернула дверь и выскочила наружу. В ее голове сложился отличный план. План, с помощью которого ей удастся поставить этого грубияна на место. Она поедет с лесничим в деревню, там переночует, а утром наймет лошадь и сопровождение до Стэнстеда, освободив господина Кардоне от необходимости делить с нею свое драгоценное седло, а его драгоценного рыжего – от лишнего всадника.

Во дворе лесничего не оказалось. Мод, как сегодня утром – таким далеким утром! – уже не от страха, а из желания доказать, что может обойтись без Кардоне, подхватила юбки и побежала по тропинке за ограду – в лес.

«Diablo!», – Ральф совсем не ожидал от леди Вуд такой прыти и решительности. Он подождал, в уверенности, что сейчас откроется дверь и она вернется, но время шло, а за дверью стояла тишина.

«Ничего, никуда не денется, а если и догонит лесничего, то он не возьмет ее с собой», – попытался успокоить он себя, но не мог. Сделав круг по комнате, не преминув уронить на пути стул, он вышел. Во дворе никого не было, кроме рыжего, сунувшего морду в мешок с кормом, подвешенный к жерди предусмотрительным лесничим. Неужели она все же уехала?

Впереди среди деревьев мелькнула юбка, и Ральф вздохнул, словно с плеч упала ноша. Он перемахнул через изгородь и отправился в обход лесом. Имея существенное преимущество в виде длинных ног, широкого шага и прочих мужских возможностей, он, покружив среди дубов и буков, вышел на тропу прямо навстречу леди Вуд, перегородив ей путь.

– Кажется, я нанялся в охрану леди, которая имеет привычку путешествовать по ночам? Нужно было предупредить… – начал он, но, увидев ее переполошенное лицо, замолчал и просто подхватил под локоть. – Идемте в дом, леди, там уютно и тепло. Зачем вам бежать в лес? От кого? Неужели от меня?

– От вас, – ответила она, с вызовом глядя на него.

Она удивляла его все больше и больше. Стоит женщине почувствовать расположение мужчины, как робость смывает, словно волной морской, и она уже готова спорить с ним, сверкая прекрасными глазами. Если бы еще снять с ее головки чепец, какой бы волной хлынули по ее плечам волосы… Ральф подхватил в парус третью волну и зашагал по тропе, таща девушку за собой. Пройдя несколько шагов, он остановился, не в силах более вести этот гейм, словно отбитый противником теннисный мяч, избежав его ракетки, улетел в лесную чащу. Он резко повернул леди Вуд к себе.

– Значит, от меня… И от этого вы тоже бежали? Или нет?

Он поцеловал ее, грубовато, словно наказывая за строптивость и вознаграждая себя за то, что бежал за нею, как мальчишка. Кажется, она не была против такого поцелуя, совсем нет, а ее побег был лишь игрой, чтобы заставить его поволноваться! Значит, больше препятствий не будет, расценил он ее безмолвный ответ и форсировал события, подхватив леди Вуд на руки. Она ойкнула, неловко взмахнула руками, но затем притихла, осторожно обняв его за шею. Он так и донес ее до домика, чуть запыхавшись в конце пути, и готов был нести через крошечную гостиную прямо в спальню, не откладывая то, чего желал он и хотела она, но на полпути подумал, что все может затянуться, а рыжий оставлен на улице.

Ральф осторожно поставил леди Вуд на пол.

– Я заведу рыжего в сарай, а вы, леди, взгляните, что можно собрать на ужин. Если вы сможете справиться с этим…

У них была впереди целая ночь, и спешить не стоило.

На кухне Мод первым делом нашла ведро с холодной водой, смочила ею все еще горящие, чуть припухшие после поцелуя губы и побрызгала на лицо, чтобы унять волнение, а потом присела на лавку – отдышаться.

Когда в лесу перед нею неожиданно возник знакомый силуэт и перегородил дорогу, она уже знала, что лесничего ей не догнать. Тропа впереди была пуста, и девушка не была уверена, что ей вообще надлежало следовать именно в эту сторону, хотя другого пути через лес она не заметила. Упрямство не позволяло ей признать поражение и вернуться в дом, к Кардоне, и Мод продолжала идти вперед – куда глаза глядят, в надежде, что вот-вот позади раздадутся мужские шаги, и знакомые руки обнимут и остановят ее. Он не только остановил ее, но и на руках отнес в дом, и голова Мод все еще кружилась от его поцелуя…

«Что это со мной?!» – она прижимала прохладные влажные ладони к щекам и лбу, не понимая, почему прикосновения еще вчера незнакомого ей мужчины так на нее действуют, что она забывает обо всем в его объятиях. Кое-как взяв себя в руки, она подвесила на крюк над огнем котелок с тыквенной похлебкой, разделила на части жареного то ли кролика, то ли зайца, выложила на блюдо вместе с хлебом и разлила по кружкам эль из стоявшего здесь же кувшина.