— Видите ли, яд кобры почти невозможно распознать, если не проводить специального исследования, — объяснил Мерфи, очевидно, весьма польщенный тем, что вызвал у Джеки интерес к своей персоне. — Даже если будет вскрытие, то последнее, что будут искать — это след от укола в пупок.

— Очень интересно, — пробормотал Джардайн. — Надо полагать, вам рассказал об этом доктор Нильсон?

Мерфи кивнул.

— Он научил меня многим интересным вещам, когда я работал здесь. Он замечательный человек.

— Оно и видно, — обронил Джардайн, скорее себе, чем своим собеседникам.

Мерфи обернулся и посмотрел на Нильсона, разлегшегося на столе.

— Мне кажется, лучше его отвезти домой.

Подошла Кристина. Подчеркнуто не замечая Джардайна, она взяла Мерфи за руку.

— Хочешь со мной потанцевать, Колин?

Мерфи с сожалением покачал головой.

— Надо отвезти домой Дугласа. Ему совсем плохо.

— Я с тобой, — немедленно предложила Кристина. — Тебе может понадобиться моя помощь.

И она потянула его к столику Нильсона.

Джеки Райд посмотрела на Джардайна с некоторым злорадством.

— Кажется, ты добился того, что наша цель нас возненавидела. Что дальше?

Джардайн изобразил смирение.

— Думаю, что лучше поискать других людей, готовых поговорить с нами, — предложил он.

Мерфи остановил машину у дома Нильсона и повернулся к человеку, развалившемуся на заднем сиденье.

— Приехали, Дуглас. Благополучно добрались до дому.

Сидевшая рядом с Мерфи Кристина выглянула в окно. В спальне на втором этаже вдруг выключили свет.

— Кажется, ваша жена дома, доктор Нильсон, — сказала она. — Я только что видела, как потушили свет.

Нильсон простонал. Меньше всего сейчас ему хотелось нарваться на громкий скандал с Мораг. Он нащупал ручку, с трудом открыл дверь и, пошатываясь, вылез из машины. Взгляд его пьяно блуждал по тротуару.

— Ее не должно быть дома. Здесь нет ее машины, — сказал он заплетающимся языком.

— Но я точно видела, как погасили свет, — повторила Кристина.

Мерфи поспешил на помощь Нильсону, который припал на крыло автомобиля.

— Пойдем, Дуглас, я провожу тебя до двери.

— Почему бы вам обоим не зайти ко мне? Пропустим по рюмочке, — предложил Нильсон.

Мерфи отрицательно помотал головой.

— Нет, спасибо, Дуглас. Тебе надо в постель.

Он повел Нильсона по дорожке, ведущей к входной двери, и помог ему вставить ключ в замок.

Подтолкнув Нильсона в открытую дверь, Мерфи захлопнул ее и вернулся в машину. Перед тем как завести мотор, он повернулся к Кристине.

— Как ты смотришь на то, чтобы ненадолго заехать ко мне?

Кристина короткое время обдумывала его приглашение. Ей хотелось, чтобы Джардайн приревновал ее, но не было смысла заходить в этом так далеко.

— Нет, спасибо, Колин, — сказала она наконец. — Думаю, будет лучше, если я сразу поеду домой.

— Я замечательно готовлю спагетти болоньезе, — продолжал соблазнять ее Мерфи.

Кристина засмеялась.

— Это после пиццы и пирожков? У тебя, наверно, железный желудок!

— Ну тогда, может, просто выпьем? — не сдавался Мерфи, которому не хотелось отпускать ее раньше, чем он испытает все возможные средства.

Кристина наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Ты очень славный, Колин, но я правда очень устала, — сказала она ему.

Мерфи покорно опустил плечи и дружески улыбнулся Кристине.

— Ты не будешь обижаться, что я тебя завлекал, нет?

Кристина сжала его руку.

— Нет, конечно я не обижаюсь. Может быть, когда-нибудь в другой раз, а?

— Ладно, — кивнул Мерфи, вставив ключ в зажигание. Он бросил последний взгляд на дом Нильсона и тронулся с места. На втором этаже горел свет. Очевидно, Нильсон последовал его совету и сразу поднялся в спальню.

Нильсон ввалился в спальню и начал нащупывать настенный выключатель. В комнате было непривычно тепло. Даже в состоянии опьянения Нильсон чувствовал, как ближний радиатор излучает тепловые волны.

В этом было нечто смутно-тревожное, и температура в комнате словно напоминала что-то, но мозги Нильсона функционировали не в полной мере.

Он снял с себя одежду и беспечно побросал ее на пол. Когда он разделся, ему опять со смутной тревогой показалось, что внизу открыли и закрыли входную дверь, но у него не было сил размышлять над этим фактом.

Не удосужившись надеть пижаму, Нильсон забрался в постель и потянулся к выключателю, чтобы погасить светильник над кроватью. И вдруг он окаменел от ужаса.

Что-то холодное двигалось по его голой ноге. Не слишком шершавое, но и не скользкое, что-то причудливо-среднее. Это нечто имело температуру и фактуру, которая ему была очень хорошо знакома.

По телу Нильсона прошла судорога шока. Он вдруг вспомнил, что именно напомнила ему температура в спальне. Так же жарко было в серпентарии в его лаборатории. Он запаниковал, хотя логика учила его, что этого-то как раз и не следовало делать. Но логика была уже подавлена инстинктами, которые гораздо древнее и гораздо глубже укоренились в человеческой психике. Трясясь от ужаса, Нильсон попытался слезть с кровати, но уже было поздно. Внезапная острая боль в боку вызвала у него отчаянный вопль.

Непроизвольным движением Нильсон сорвал с себя одеяло и приложил ладони к источнику боли. Расширенными от страха глазами он увидел большую черную мамбу, разделившую с ним его ложе. Змея широко распахнула безобразный рот, и последние капли яда все еще стекали с ее поблескивающих зубов.

Змея сделала новый выпад, укусив Нильсона в бедро. Он издал страшный крик, отчаянно отбиваясь ногами и руками в напрасной попытке прогнать жуткое создание.

Однако это было бесполезно. На его атаку мамба ответила повторными выпадами, даже после того, как она израсходовала весь запас яда. К тому моменту, когда она укусила его пятый раз, Нильсон больше не чувствовал боли от ее острых зубов, вонзающихся в его плоть, потому что появилась более сильная, невыносимая боль в левой стороне грудной клетки, словно там поворачивали раскаленный нож. В голове возник все заполонивший звук, похожий на рев. Светильник над головой, казалось, вдруг вспыхнул ослепительным белым сиянием, подобным сиянию сверхновой звезды.

Затем опустился мрак — полная, обволакивающая темнота, которая пала на него, словно толстое, удушливое одеяло.

Тело Нильсона сотрясали последние конвульсии. Потом все стихло.

Когда подъехал Джардайн, которого вызвал по рации Таггерт, дом Нильсона уже был оцеплен полицией.

Выйдя из автомобиля, он присоединился к Таггерту и суперинтенденту Маквити, которые стояли перед входом в дом.

— Я позвонил Кристине Грей, сэр, — доложил Джардайн, — но она не очень обрадовалась перспективе приехать сюда. К счастью, в настоящий момент в зоопарке Глазго по обмену находится специалист по ядовитым змеям. Сейчас он направляется к нам. — Джардайн замолчал и кивнул на входную дверь. — Что там стряслось?

— Пока неизвестно, — сообщил ему Таггерт. — Утром женщина, которая приходит сюда убираться, обнаружила Нильсона в кровати, увидела змею и страшно перепугалась. С тех пор никто туда не заходил. Никто не знает, сколько змей ползает по дому. Вы еще не разыскали жену Нильсона?

— Она остановилась в «Кантри-отеле», сэр. Очевидно, супружеская размолвка.

Маквити хмыкнул.

— Ничего себе размолвка. Лучше бы вы доставили ее в отделение для допроса.

— Я пошлю за ней констебля Райд, — сказал Таггерт, ища взглядом Джеки, которая по-прежнему успокаивала близкую к истерике уборщицу. — Женщина лучше поймет, что к чему.

Маквити вскинул бровь. За все годы работы с Таггертом он впервые слышал, как этот человек признал, что женщина в роли офицера полиции может иметь особые преимущества.

— Ах, вот и доктор Эндрюс! — воскликнул Джардайн при появлении на тротуаре еще одной машины.