Он схватил и привел ее, а также прихватил подозрительную посуду, которая, увы, уже была вполне чистой, хотя сам инцидент вполне заслуживал внимания инспектора и был ему торжественно доложен.

Лайза стояла в проеме двери с горящими на лице желваками. Она являла собой исключительную, незабываемую картину вместе с ликующим полисменом в штатском, возвышающимся рядом. Ее глаза сверкали над сетью желтых морщин, придавая ей вид прожженной обманщицы, хотя на самом деле ею владела всего лишь острая тревога.

Инспектор недоверчиво оглядел ее траурную, одетую в черное фигуру. Тем не менее слова его прозвучали довольно дружелюбно.

— Мисс Капелла и я знаем друг друга. Мы встречались раньше, несколько недель назад, — произнес он.

Лайза кивнула, и в ее обманчиво плутовских глазах отразилось что-то, похожее на болезненное удовлетворение, хотя на самом деле это было всего лишь констатацией факта.

— Да, — ответила она. — Во время первого убийства.

— Убийства? — Оутс ухватился за это слово.

Но Лайза была очень далека от всякого признания. Она уставилась на инспектора, ибо под личиной плутовки таились всего лишь беспомощность и недалекость.

— А почему вы думаете, что миссис Поттер была убита?

— Я видела ее лицо. Она умерла не своей смертью. Покойники, когда умирают естественно, выглядят не так!

— Ах, так вы видели ее лицо, да? — вздохнув, спросил инспектор. — Поэтому вы вернулись сюда за чашкой, я полагаю? За той чашкой?

Он указал на довольно забавную глиняную кружку, которую торжественно держал в руках полицейский Даунинг, но ожидаемой драматической реакции со стороны Лайзы не последовало.

— Да, я вернулась за чашкой, — согласилась она, облизывая губы кончиком языка и бешено сверкая глазами.

— О! — инспектор был почти подавлен таким обилием признаний. — Но вы не станете отрицать, что вынесли чашку из этой комнаты после смерти миссис Поттер и попытались ее потом отмыть?

Некоторый оттенок торжества в его голосе вдруг подсказал Лайзе, что этот разговор не просто дружеская болтовня. Она плотно сжала губы, глаза ее сделались абсолютно невыразительными, почти тупыми. Инспектор повторил свой вопрос. Лайза всплеснула руками.

— Я больше не буду говорить! — заявила она. После нескольких бесплодных попыток уговорить ее, тот обратился к Кэмпиону.

— Вы же знакомы с ней, — сказал он. — Заставьте ее понять, что так дело не пойдет, что она должна толком все объяснить!

Но, раз встревожившись, Лайза уже не так легко могла мягчиться и лишь после пятиминутных уговоров она как будто стала склоняться к дальнейшему разговору. Наконец она, неохотно и колеблясь, заговорила:

— Я вошла в комнату, когда миссис Лафкадио отправилась позвонить… Вот когда я увидела лицо Клэр Поттер… и чашку тоже увидела. И тогда я ее спрятала в клумбу.

— Почему? — спросил инспектор.

— Потому что умерла миссис Поттер.

Инспектор Оутс вздохнул, но тут вмешался Кэмпион.

— Почему вы унесли чашку, Лайза?

Старая итальянка заколебалась. Ее глаза снова вспыхнули, она стала затравленно озираться по сторонам.

— Я увидела ее вон там, — вдруг произнесла она, показывая на сервировочный столик у окна. Туда, на нижнюю полочку поставила эту чашку Клэр, когда вошла мисс Каннингхэм. — И я унесла ее, чтобы отмыть! — добавила Лайза.

— Но зачем, Лайза? У вас же должна была быть этому причина, да еще в такое особое время?! — спросил Кэмпион.

Старая женщина посмотрела ему в глаза.

— У меня была причина, — выпалила она с совершенно неожиданной яростью. — Я подумала, что в чашке может быть яд, от которого она сама погибла, и что это опасно, поэтому я и вымыла чашку, чтобы в доме не случилось еще какого-нибудь несчастья!

Инспектор ошарашено уставился на нее, а на лице сыщика Даунинга проступило нечто, напоминающее смешливое удивление. Мистер Кэмпион тревожно и настойчиво произнес:

— Вы должны объяснить еще кое-что.

— Я больше ничего не скажу!

— Но вы должны! Разве вы не понимаете, что, если вы не объясните, эти джентльмены попросту решат — вы сами и положили яд в чашку?

— Я? — ужаснулась Лайза. — Но зачем бы я стала это делать?

Оутс шагнул к ней.

— Вот это мы и хотим узнать!

У Лайзы градом покатились слезы. Она осела на ближайший стул и стала истерически рыдать. Это напоминало вой и звучало весьма неприятно.

— Но кто, по-вашему, мог отравить миссис Поттер, Лайза?

— Никто! Никто! Я всего лишь вымыла чашку!

— О Лайза, но ведь это неправда! Вы же любили миссис Поттер!

— Я не любила ее! — В ее рыданиях зазвучала тревога. — Она была дурой! Деспотической женщиной! Большой дурой!

— Ну ладно, ладно… — Мистер Кэмпион вытер лоб платком. — И все же вы с ней ладили, вы ее хорошо знали. И если кто-то пришел и отравил ее, вам бы хотелось его поймать. Разве это не так?

— Да… — Ответ прозвучал не очень убедительно.

— Ну вот, поэтому вы и должны сказать нам, кто, по-вашему, мог положить яд в чашку?

— Я не думаю, что… он это сделал!.. Я не думаю!.. Ее завывания усилились, и она больше не могла произнести ни слова.

Кэмпион и Оутс переглянулись, и инспектор, явно ободренный, хмыкнул. Дав Лайзе поплакать еще, он сказал, похлопав ее по плечу:

— Ну будет, будет! Вы бы лучше рассказали мне все, как есть. Что толку скрывать какие-то вещи в таком деле? Так кого же вы видели? Кто сюда входил?

Лайза почти зашлась рыданиями:

— Я не знаю! Я никого не видела! Я не хочу ничего говорить!

Оутс крепко надавил на плечо Лайзы и слегка встряхнул ее.

— Вы сами себя втравливаете в историю. Давайте выходите из нее! Так кого вы видели входящим в эту студию?

Властность его голоса возымела действие. Лайза начала плаксиво бормотать:

— Ничего не знаю… Я только видела, как он вошел И снова вышел, а потом, когда я увидела ее мертвой, подумала… я удивилась.

— Да, да, мы понимаем! — Инспектор уже не мог сдержать нетерпения. — Но кто это был?

Лайза подняла на него распухшие глаза.

— Мистер… мистер Поттер, — запинаясь, сказала она. — Ее муж… Уже шесть лет он садится в Челмсфорде на автобус пять — тридцать и подъезжает к Ливерпуль Стрит около половины седьмого. Он приходит домой к семи. Вот почему, когда я увидела его сегодня входящим в дом в пять, а потом через минуту или две выходящим оттуда, я сказала себе, что сегодня что-то должно случится.

Инспектор, лихорадочно делавший пометки в блокноте, кивнул своему помощнику:

— Позвоните в справочную, узнайте номер школы в Нелмсфорде и узнайте, не ушел ли мистер Поттер сегодня пораньше. Не сообщайте им, кто вы.

Пока выполнялось это задание, Лайзу постарались допросить поподробнее. Она сперва отвечала с трудом, угрюмо-замкнутая, но Оутс постарался проявить такт и терпение и почти полностью добился от нее членораздельных показаний.

— На кухонных часах было без четверти пять, когда я увидела, что миссис Каннингхэм уходит, — медленно рассказывала Лайза. — Эти часы спешат на пятнадцать минут, стало быть, время было полпятого. Я услышала, как снова щелкнула калитка, подумала, что пришел торговец рыбой, и выглянула, но это был мистер Поттер. Было уже пять. Я посмотрела на часы и еще подумала, вы знаете, что уже семь, и испугалась, что так припозднилась.

— Но если часы показывали пять, то, значит, было без четверти? Ведь они у вас спешат? — заметил Оутс, делая пометки.

— Нет, на них было пять, потому что я передвинула стрелки, когда уходила мисс Каннингхэм. Я знаю, она всегда уходит в полпятого. Ну вот я и перевела, чтобы не путаться во времени…

— Хорошо, — сухо отметил Оутс и внес поправку в свои записи. — Как долго пробыл в студии мистер Поттер?

— Я не знаю. Я не посмотрела на часы снова, но, наверное, около десяти минут.

— Десять минут… А как он оттуда вышел? Он спешил?

Лайза снова начала всхлипывать, но все же кивнула в ответ.

— Да, — проговорила она, — я это заметила. Он вышмыгнул, точно боялся, что его увидят… Вот почему я вымыла чашку!