…буде ты хочеш войти в сей мешек вместо меня, то я поступаюсь тебе сим счастьем — ИталЕ: «„Ты жалуешься, брат, что ты не богат — прервал его речь Бертолд, — слушай, ты мне кажешься быть человеком честным, и естьли только ты подлинно хочешь жить богато, то я тебе к сему скажу самое лучшее средство“. Полицейской солдат отвечал ему: „Спрашивают ли больнаго, хочет ли он выздороветь? Чтож бы мне для того делать надлежало?“ — „Пользоваться определенным мне случаем“ — отвечал Бертолд, — на которой я ни когда не соглашусь, что бы со мною за то ни было; сядь только в место меня в сей мешок, в котором тебя само щастие ожидает» (с. 133–134).

ЖизньБ: «Глупый караульный называл его [Бертолдо] дураком и предложил ему поменяться местами, чтоб жениться на девушке, хотя бы оная и десятерых на свет принесла» (с. 289).

Не сумневайся о сем, ибо прежде венчанья тебя не увидят… И тако ты впредь можеш жить в доволстве и чести, не тру ждался уже в сем безпокойном и тяжком солдатском чину — ИталЕ: «Какой ето смешной и не основательной страх, сказал Бертолд, когда ты на ней женишься, то узнавши ея родня, что ты человек честной, и сама новобрачная видя, что твоя красота от моей столь различна, как небо от земли, тело менее о сем будет тужить, что брачный союз уничтожен быть не может. Сверх сего, ты лишь только дай знать своей супруге, что ты ее ни в чем принуждать не станешь, но оставишь жить по собственному ея произволению, и что ты за ничто почитаешь то, что большой части мужьям весьма не нравится. Я точно знаю, что она к тебе будет тогда ласкова и первая станет противиться разрушению вашего союза; естьлиб какой нибудь упрямой родственник и покусился разорвать оной, мать ея равным образом станет тебя охранять, дабы чрез него [брачный союз] приобресть своей дочери наслаждение тех прав, которыя она сама в своей младости столь хорошо в свою пользу употребляла: ибо женщины всегда любят таких мущин, которые походят на их мужей, а особливо, когда оные были снисходительны, кротки и терпеливы. На худой конец, будешь ты наслаждаться десятью тысячами пистолей, которые ты тотчас получишь и можешь вести совсем другую жизнь, нежели ныне. Тогда ты будешь в состоянии оставить толь подлую должность, которую ты, без сомнения, не весьма охотно отправляешь» (с. 134–135).

БЕРТОЛД: …более не хочу трудится тебя уговаривать …опять я лезу в мешок, поди завязывай, я болше не буду тебе говорить ни за все золото, сколко есть на свете — ИталЕ: «Ну! ну! друг мой, говорил ему Бертолд, так не ходиж ты в него [мешок[: я теперь сам вздумал опять в него сесть и не уступать другому то щастие, которое мне небо ниспосылает. Я единственно из дружбы к тебе давал толь полезной совет, но говорит пословица: люби другова, а себя не забывай. Правда, что я имею больше богатства, нежели мне надобно, но богатство само собою не составляет щастия человеческаго; как же можно оное лучше употребить, как разделять его с любезною женою, которая по причине моей дурноты еще прекраснее мне казаться будет? Правда, что ее почитают несколько к любви склонною, но не царствует ли сей порок при дворах? Сверх сего, хотя бы она и подлинно имела большую склонность к любви, то умалится ли от сего моя над нею власть, ето еще для меня полезно будет. Ибо все те, которые захотят ей понравиться, должны меня ублажать и почитать, чтоб я не поколебал их покоя, для того что, в самом деле, муж всегда таки муж и следовательно властен над своею женою, которую он может заключить в монастырь, есть ли она или ея любовники не будут оказывать должнаго к нему почтения. В теперешнем же моем состоянии ни чего мне более не достает, кроме какого нибудь чина, а чрез сей благополучный брак получу я их столько, что еще и сам могу оные другим раздавать. Пускай, пускай, иду опять в мешок, в котором ожидает меня щастие, о котором сперва я не справедливо рассуждал: в мешок, в мешок, в мешок» (с. 137–138).

САЛДАТ: Но изволте ведать, что я не полновесных примать не буду — ИталЕ: «Но соизвольте, Ваше Величество, приказать Вашему казначею, чтоб он мне выдал пистоли тяжелые, а то многие на него жалуются, что он выдает легкие» (с. 147).

…стали бить бедного солдата. И услышав он выпадающь такой град на себя, напрасно начал крычать и просить пощады — ИталЕ: «Повеление ея было весьма строго исполнено к большему мучению сего нещастнаго, которой кричал, ругал и проклинал, как язычник, то королевиных слуг, которые его не весьма учтиво потчивали, то Бертолда, которой ему нанес сие нещастие, то Государыню, то самого себя. И, действительно, ему должно было собственному своему дурачеству причесть сие нещастие» (с. 147).

А царица еще тем не удоволствовавшись, приказала ево по прежнему в мешок посадить и в реку бросить — ИталЕ: «Но сия неукротимая Государыня не была довольна, что его палками били, но приказала посадить его опять в мешок и тотчас бросить в Адигу [Адидже]*. (*Так называлась протекающая через город Верен [Верону] река.) Ужасный пример злобы некоторых женщин, которых гнева не можно довольно опасаться» (с. 148).

ЖизньБ: «Некоторые сказывали, что оный [караульный] брошен в реку Эгш [итал. Адидже], а другие, что только с бесчестием выгнан» (с. 290).

И тако друг от друга пронеслась еще в самое утро по всему городу новая ведомость, что царица в печуре городовой стены — ИталЕ: «Сия ведомость, переходя из уст в уста, дошла наконец и до самаго Государя, которой, ничего не зная о Бертолдовой выдумке, подумал, что его супруга сошла с ума. Чтоб сведать о сем истинну, пошел он тотчас в покои сей Государыни и спрашивал караульнаго Офицера, видел ли он, когда Королева вышла из дворца? Сей Офицер отвечал ему, что она еще часа за два пред разсветом вышла из оного и назад не возвращалась. И так Государь почел сей слух за весьма справедливой, однакож для лучшаго еще уверения пошел он в ея комнату: он был в великом изумлении, когда в оной увидел свою супругу на судне сидящую. Сие было следствием ея на Бертолда гнева, которой столь был велик, что причинил ей понос и весьма сильное разлитие желчи. Как скоро она увидела Государя, то встала и хотела было идти к нему на встречу, но сие учинила она с такою скоростию, что зацепила платьем своим за гвоздик стула и пролила все, что в нем ни было. Сие новое нещастие, которому Государь чрезмерно смеялся, привело ее в неизъясненный гнев на Бертолда, котораго она и сему с нею приключению виною почитала. Толь вредное действие имеют сильныя страсти: оне нас доводят до дурачества, как случилось с Королевою в сем приключении» (с. 149–150).

ЦАРЬ ПОДОЗРЕНИЕ БЕРЕТ НА БЕРТОЛДА, ЧТО ОН ПОСАДИЛ ЦАРИЦУ В ПЕЧУРУ, И ПОШЕЛ ИЗВЕСТИТСЯ О СЕМ ДЕЛЕ — ИталЕ: «Не без причины говорят, скажи мне, с кем ты знаешься, то я тотчас узнаю, каков ты. Мы обыкновенно перенимаем склонности, мысли, проступки, да и самые пороки у тех людей, которых мы любим: чем более такая любовь, тем менее должны мы на себя надеяться в разсуждении сих важных пунктов, от сего то происходят толь многия превращения, которыя мы ежедневно видим в свете, а наипаче с теми людьми, которые чаще других обращаются и живут с женщинами. Естьли разумной и хорошо воспитанной человек по нещастию имеет злую, упрямую, сердитую и вспыльчивую любовницу или жену, то он и в самое короткое время своего с нею обращения нечувствительно сам войдет в такие же пороки. Сие есть действием по большей части не столько от повреждения его сердца, сколько от нещастной слабости происходящим, которую мы имеем к такому полу, от котораго никогда не можем довольно остерегаться. В таком состоянии находился тогда Король Албоин. Хотя сей Государь был с природы добронравен; хотя он весьма любил Бертолда, как то видно во всей сей повести; хотя оной крестьянин оказал ему не малыя услуги; хотя дружба Государя к нему столь была велика, что он с ним хотел престол и власть свою разделить; однакож Королева, у которой он был, в один миг его до того довела, что он все сие забыл: разгневался на Бертолда и сам принял намерение лишить его жизни.