Но как Бог попустил, чтобы Кивот Завета перешел таким образом во власть врагов Его на­рода? - Господь хотел посрамить в Израильтя­нах суетную надежду угодить Ему одним наруж­ным поклонением, чуждым духа веры и любви, и в тоже время явить славу своего могущества перед язычниками. Кивот Завета, престол Бо­жий, приносится в землю Филистимскую как бы побежденным и плененным, и между тем, застав­ляет почитать себя, как победителя и владыку; как военная добыча, он поставляется в капище Дагона, и заставляет самого идола поклоняться себе; падший идол восставляется, но сила Свя­тыни Божией опять повергает его долу и сокру­шает. Он заставляет с торжеством переносить себя из города в город, дабы обитатели всей зем­ли Филистимской познали, что Бог Израилев есть Единый Бог, великий и страшный: действи­тельно они познали это и, испытав тяжесть руки Его, были принуждены с честью отпустить Кивот и проводить его до пределов земли Израильской.

С тех пор, как Давид был помазан на царство, Дух Господень почил на нем и отсту­пил от Саула, которого начал с того времени, по праведному суду Божию, мучить дух лука­вый. Тогда придворные Сауловы сказали ему: «Ты видишь, что дух лукавый, посланный от Го­спода, тревожит тебя; если тебе угодно, то мы, рабы твои, поищем человека искусного в игре на арфе, чтобы он играл перед тобой и успока­ивал тебя своей игрой, когда будет беспокоить тебя дух лукавый». Саул приказал им найти и представить себе такого человека, и тогда один из них отвечал ему: «Я видел Давида, сына Иессеева, из Вифлеема: он искусен в игре на арфе, и притом юноша сильный и крепкий, способ­ный к воинской службе, сильный словом, пре­красный собой, и Господь с ним».

Итак, Саул приказал сказать Иессею: «От­пусти ко мне сына твоего Давида, который на­ходится при стаде твоем». - Иессей взял тотчас осла, положил на него хлеба, вина, козленка и все это с сыном своим Давидом отослал в дар Саулу. Царь полюбил юношу, сделал своим ору­женосцем и оставил при себе. Каждый раз, как дух лукавый овладевал Саулом, Давид начинал играть перед ним на арфе, и Саул получал об­легчение - дух лукавый оставлял его

Мною царие царствуют и силънии пи­шут правду, вещает Господь (Притч.УШ, 15.). Несть власть, аще не от Бога; сущия же вла­сти от Бога учинены суть, учит Апостол (Римл. XIII, 1.). Так Господь избрал и пома­зал Давида на царство, и ношашеся Дух Госпо­день над Давидом от того дня и потом (1 Цар. XVI, 13). Власть Царей происходит свыше - от Царя Царей и Господа господ; Дух Божий, с минуты священнейшего помазания, непре­станно почивает на них и через них управляет судьбами народов. - Вот высокое, неоспоримо сильное, Христианское побуждение к повино­вению власти! Вот единственное непоколеби­мое основание благоустройства царств и на­родов! Повинитеся всякому человечу началь­ству Господа ради; Бога бойтеся, царя чтите (ШетрЛ, 13, 17.): в лице царя бойтесь и чти­те Бога. Забвение этого великого урока, прене­брежение этой великой заповеди, по грозному суду Божию, тяжко наказывается ужасными последствиями, которые влечет за собой осле­пление, в которое впадают народы, приведен­ные в буйство лукавым духом лжемудрования, безумной гордыни и своеволия.

Когда Бог удаляется от души, во зло употре­бляющей Его бесконечное милосердие, остается ли она только оставленной самой себе? - По­истине, и в этом случае ее состояние уже очень тяжкое, но ее участь еще ужаснее: где Бог, как отец, не царствует своей благодатью, там диа- вол свирепствует посредством греха. Но как говорит слово Божие, нераскаянна дарования и звание Божие (Рим.XI, 29), - дары благодати, посылаемые Богом, не могут остаться без плода для Его славы: итак, что же делает Господь? - Отвергая сердце гордое и самолюбивое, Он при­зывает к наследию благ Своих сердце смирен­ное, сознающее свою слабость и ничтожность тварей и возлагающее все упование свое только на помощь Вышнего.

Тоска Саула не была обыкновенная бо­лезнь; это было страдание души, удалившейся от Бога непослушанием Его воли и подпадшей под власть духа лукавого. Это видно как из яс­ного свидетельства слова Божия, так и из того, что средством к врачеванию служила музыка певца, исполненного Духа Божия и посвятив­шего Богодухновенную песнь свою хвалению имени Божия. Вот высокое служение музыки -

быть провозвестницей славы Божией и оруди­ем к возбуждению в душе помыслов высоких и чувствований святых! Какое оскорбление, ка­кое унижение для сего священного дара, ког­да, сделавшись языком нечистых страстей, он служит орудием к распространению яда греха и по чертогам богатых и по хижинам бедных! Музыка говорит уму и сердцу: но то, что она иногда высказывает и в публичных собраниях, и в мирном кругу бесед семейных, не служит ли к изгнанию из общества благотворного духа стыдливости и целомудрия?

Спустя около восьми лет после помазанья юного Давида, возгорелась война между Филистимлянами и Израильтянами; оба народа собрали все свои силы, ополчились и стали ла­герем друг против друга так близко, что только долина их разделяла. И вот из стана Филистим- ского вышел великан, по имени Голиаф, шести локтей и одной пядени (5 аршин) ростом; он но­сил на голове медный шлем и был одет в кольчу­гу, весившую около 5000 сиклей (1500 фунтов); на ногах его были медные набедренники, а пле­чи его закрывал медный щит; железное острие его копья весило 600 сиклей. - Этот исполин явился перед полками Израильтян и закричал им: «Зачем пришли вы сюда и ополчились про­тив нас? - Кончим войну без пролития крови многих: изберите из среды себя человека, кото­рый вышел бы со мной на единоборство; если он меня одолеет, то мы будем рабами вашими, если же я одолею его, то пусть вы будете рабами на­шими». Услышав это, Саул и все Израильтяне пришли в ужас и не могли найти никого, кто осмелился бы сразиться с Голиафом; а он между тем в продолжение сорока дней выходил утром и вечером и повторял свой вызов. Давида, сына Иессеева, не было тогда с Саулом; он возвратил­ся в Вифлием пасти овец отца своего. Случилось, что в это самое время отец послал его в стан Саула повидаться с братьями, находившимися в войске, и отнести им некоторые запасы. Лишь только он пришел в лагерь, как Голиаф вышел из стана своего и повторил перед Израильтяна­ми свой вызов. Между тем Израильтяне говори­ли: «Как этот человек поносит Израиля! - Кто убьет его, того царь осыплет сокровищами, даст ему в супружество дочь свою и освободит от по­датей дом отца его». Услышав это, Давид стал расспрашивать о награде, назначенной за убие­ние Филистимлянина, и все, кого он спраши­вал, повторили ему сказанное: но старший брат его Элиав, услышав такой его разговор, рассер­дился на него и сказал ему: «Зачем пришел ты сюда и зачем оставил без присмотра в пустыне небольшое стадо наших овец? Я знаю гордыню твою и лукавство твое: ты пришел сюда только за тем, чтобы смотреть на битву». — Давид ста­рался оправдать себя перед братом и, отошед- ши от него, продолжал расспрашивать, и опять услышал то же, что сказано было ему прежде. Потом, будучи призван к царю, он сказал ему: «Не бойся угроз и ругательств Филистимлянина: я, раб твой, выйду против него». Саул отвечал ему: «Ты не можешь с ним бороться, ибо ты еще юн и неопытен, а он привык к битвам от юности своей». Давид возразил ему: «Когда раб твой пас стадо отца своего, то случалось, что приходили лев или медведица и похищали овцу; я дого­нял их и вырывал добычу из пасти; а если они бросались на меня, то я хватал их за горло и ду­шил. Итак, я, раб твой, убивал льва и медведя; - тоже будет и с этим Филистимлянином: пойду, убью его и сниму позор с Израиля. - Кто этот необрезанный, который осмеливается ругаться над воинством Бога живого? Господь, спасший меня от когтей льва и от пасти медведя, спа­сет меня и от руки его». После этого Саул ска­зал Давиду: «Иди, и Господь да будет с тобой!» и приказал дать ему вооружение. Вооружив­шись, Давид едва сделал несколько шагов, как увидел, что оружие, шлем и панцирь слишком непривычны для него, и поспешил сложить их с себя. Взяв свой пастушеский посох, он набрал в руке пять гладких камней, положил их в свою пастушескую сумку, взял в руку пращу и вы­шел против Филистимлянина. - Голиаф изде­вался над Давидом, но он полагал свою надежду на Бога: «Господь, - говорил он исполину, - пре­даст тебя в руки мои, да уразумеет вся земля, что есть Господь Бог в Израиле, и да увидит все это множество людей, что ни мечём, ни копьём спа­сает нас Господь; Он решает судьбу войны и пре­даст тебя в руки наши». Давид взял из котомки своей один камень и кинул его из пращи в испо­лина: камень вонзился ему в лоб под шлемом — он упал и умер; Давид собственным мечём его отсек ему голову. Увидев это, устрашённые Фи­листимляне обратились в бегство; Израильтяне преследовали их и разграбили их стан.