Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Добравшись до Пауля Кирхгофа, Чарлз желал вернуть эту уверенность сторицей. Кадзимо Митаси первым почувствовал это на своей шкуре. Психиатрическая лечебница буквально оказалась поставленной с ног на голову. Допустив сотрудников Маккью в свои владения, Митаси, казалось, выпустил руль управления из своих рук. Люди Чарлза перетрясли все подряд. Они тщательнейшим образом обследовали возможности проникновения на территорию лечебницы или незаметного исчезновения из нее. В этом вопросе у доктора все было продумано надлежащим образом: средства сигнализации использовались новейшие, начальник охраны производил впечатление опытнейшего профессионала, персонал охраны хорошо знал дело.

Другая группа сотрудников Чарлза занималась медицинским персоналом, наблюдавшим за больными, пытаясь найти неувязки в алиби Кирхгофа. Кое-кому из наиболее близких по роду работы к Паулю было предложено пройти проверку на детекторе лжи. Испросив разрешения у Кадзимо Митаси, они подверглись испытанию, но следствию это ничего не дало.

Алиби сотрудников, которых так или иначе можно было заподозрить в причастности к преступлению в «Сноуболле», оказалось безупречным, за исключением одного. Дело касалось Стеллы Липс, программистки, обслуживающей диагностические компьютеры.

За четыре дня до событий в шале она получила отпуск, которому предшествовала большая премия, получаемая изредка наиболее добросовестными сотрудниками клиники. Это нашло отражение в ее личном деле, безупречном во всех отношениях. Но именно она провела два дня в пансионате «Спринг-бод» как раз в то время, когда Пауль Кирхгоф совершил тот фантастический полет по направлению к шале. Служащие пансионата ее опознали по фотографиям, но записанной в номере она оказалась не под своим именем. Прибыла она в «Спринг-бод» и покинула его на специальном автобусе, доставлявшем туда клиентов от железнодорожной станции, то есть тех из них, кто не всегда решался подняться на машине к пансионату по горным дорогам. Последний раз ее видели именно в этом автобусе, после чего следы ее терялись. Отпуск Стеллы еще не кончился, но ни дома, ни в пансионате никто не знал, где она намеревалась провести его оставшуюся часть. Никакой прямой связи между ней и Кирхгофом, а тем более его фантастическим прыжком не просматривалось. Поиски ее продолжались. Но предсказание Кадзимо Митаси о том, что Маккью бесполезно потратит время, фатальным образом сбывалось.

Оставались лишь факты, уличающие Кирхгофа, и сам он, имеющий безупречное алиби, подтвержденное многими сотрудниками клиники. Кадзимо вежливо улыбался, не напоминая Чарлзу о своем предсказании. Маккью улыбался в ответ, но улыбка его, скорее, напоминала не особо завуалированный оскал.

После событий, происшедших у кафе Грифа Холидея, Рудольф категорически отказался хоть на минуту оставлять Монда одного, требуя, чтобы тот немедленно собирался домой. Несмотря на прямые возражения Лоуренса, он вселился в его гостиничный номер и только что не спал на его пороге. Монд пробовал протестовать, делая полушутливые заявления чуть ли не о нарушении прав человека и ограничении свободы личности, на что невозмутимый Рудольф ответствовал:

— Вы не дома, сэр, и я, к сожалению, не ваш дворецкий. Ни уволить меня, ни уменьшить мою зарплату не в ваших силах. Как раз чтобы этого не произошло, я должен неукоснительно выполнять предписания своего начальства. Я отвечаю за вашу жизнь, и хотите вы этого или нет, вам придется мириться с неизбежными неудобствами, хотя чем уж я вас так стесняю, убей Бог, до меня не совсем доходит.

Лоуренс и сердился, и посмеивался над ним. Рудольф относился к той категории людей, для которых работа служила главным стержнем существования. Слово «мастер» едва ли подходило к нему, скорее, это был ремесленник в том классическом понимании этого слова, которое относилось к домануфактурному производству. Но Доулинг не зря приставил его к Монду. Пусть и в узком диапазоне оперативника, он владел всем необходимым, что требовала от него работа. Если бы кому-то некоторые из его особенностей показались уникальными, он бы сильно удивился. Например, он легко мог бы продемонстрировать то, что фигурально называется «всадить пулю в пулю». Оперативника, не умеющего это делать, Рудольф посчитал бы за человека, который взялся не за свое дело, и скорее всего удивился бы, за что ему платят деньги. Когда ему понадобилось нейтрализовать тех, кто преследовал их до кафе Грифа Холидея, он не задумывался, как это лучше сделать, — он перевернул их машину с такой же легкостью, как другие переворачивают монету. И Доулинг не случайно без всяких согласований отправил в Бостон именно Рудольфа.

Вселение Рудольфа в апартаменты Монда произошло сразу же после их возвращения из «Сноуболла». Оба, пожалуй, были смущены тем обстоятельством, что им столь внезапно пришлось расстаться с Андреем. Каждый из них размышлял о последних событиях, которые то и дело всплывали в их разговорах.

— Какое он на вас произвел впечатление? — спрашивал Монд, и Рудольфу не надо было объяснять, о ком идет речь.

— Я бы с удовольствием работал с таким следователем, сэр. Думаю, он бы понравился комиссару Доулингу.

— А вам не кажется, что он слишком уж категоричен и резок?

— Мне этого не кажется, сэр. То, что он шутник, — это да. С ним работать не скучно.

— Но ведь все-таки Маккью выставил его не без основания, — больше для того, чтобы послушать, как к этому отнесся Рудольф, чем для того, чтобы сравнить их точки зрения, спрашивал Монд.

— Доулинг бы этого не сделал, сэр. — На своих позициях инспектор стоял уверенно. — А сделав, не стал бы, к примеру, подсылать к нам своего помощника, чтобы заманить вас с Андреем в «Сноуболл», на подмогу к Пайку.

Тут Рудольф попал в самую точку — такое действительно не вязалось с характером Сэма Доулинга.

— Сэр, — спрашивал в свою очередь Руди, — а что вы все-таки думаете про этот самый странный тройной прыжок?

— Помните, друг мой, что говорил по этому поводу Городецкий? Здесь безусловно есть странности. И на ряд вопросов попросту нет ответов. Ну вот, например. Мастерство Кирхгофа не вызывает сомнений, какие-то специальные технические приспособления, конечно же, могут быть изобретены, чтобы обеспечить лыжнику необходимую скорость. Но я неплохо представляю себе, что такое спорт больших достижений. Каждый мастерский прыжок с трамплина — это колоссальная психофизиологическая нагрузка, почти предельная, требующая изматывающих тренировок. Тройной прыжок, то есть утроение этой нагрузки на весьма коротком отрезке времени, — вещь невероятная. Не следует забывать к тому же, что Пауль уже три года не выступает в соревнованиях, то есть должен иметь место эффект растренированности. Это вот и смущало Андрея и, кажется, в не меньшей степени и меня. Признаться, инспектор, я и торчу-то здесь с наивной надеждой взглянуть на Кирхгофа.

— Сэр, — извиняющимся тоном говорил Рудольф, — меня все же больше беспокоит то, что мы расстались с мистером Городецким. Причем в очень неподходящий для него момент. Мне все кажется, что он боялся не за себя, а за нас…

— Это наверняка так.

— А не получается ли, что мы попросту бросили его?

— Я довольно хорошо его знаю, инспектор. Кое-что известно мне из его прошлого. Он сделал так, как считал нужным.

— И мы ничем не могли ему помочь?

— А вот это выясниться несколько позже, друг мой…

На последний вопрос Монд ответил весьма уклончиво, и Рудольф посчитал себя не вправе требовать разъяснений.

Некоторая неопределенность ситуации нервировала Монда, но интуиция подсказывала ему, что или Городецкий, или Маккью должен себя хоть как-нибудь проявить.

На следующий день после того, как Андрей Городецкий «ушел в бега», Лоуренс и Рудольф с утра отправились в Кембридж — городок в пригороде Бостона, известный миру благодаря расположенному здесь Гарвардскому университету. «Подышим книжной пылью», — сказал Монд своему телохранителю, намереваясь не только пройтись туристом по знаменитому студенческому городку, но и ознакомиться с публикациями, посвященными столь известному в прошлом спортсмену Паулю Кирхгофу. Компьютерный каталог позволил ему быстро отобрать наиболее значительные газетные публикации и затем получить их копии. Во второй половине дня они вернулись в гостиницу и принялись сортировать полученный материал.

33
{"b":"191975","o":1}