Богайчук схватил рацию и переключил канал.

— Третий этаж, прием.

— Третий этаж, слушаю.

— Лейте воду, третий этаж. Лейте воду.

— Уже. Уже все вылили. Уже в столовую пошли за водой, но пока снова наберем… и огнетушители уже все сдохли. Боремся с огнем как можем, пока держимся.

Богайчук отключил рацию и выругался. Дядя Миша перегнулся через парапет крыши и посмотрел вниз.

— Может, еще и само потухнет. Мы огонь хорошо сбили. Главное в окна его не пустить.

Богайчук снова включил рацию:

— Аркаш, как там у вас?

— Ну парадный вход пока держится. Двери горят. Мы их с этой стороны водой поливаем, но она вмиг испаряется. Если пламя снаружи не сбить, двери сгорят.

— Хорошо, продолжайте. Мы постараемся что-нибудь придумать.

Богайчук отключил рацию и посмотрел на дядю Мишу. Тот молчал. Богайчук перевел взгляд на Кирилла. Кирилл тоже не знал, что сказать. Он повел глазами кругом. Из-за краев крыши были видно слабое зарево пожара внизу. Зарево виднелось с двух сторон: с фасада школы и с торца, где располагалась гидротехническая пристройка. Черный дым поднимался из-за парапета, клубился, плыл вверх и в стороны. В голове Кирилла начали всплывать картины ближайшего будущего. Даже если огонь не перекинется в комнаты, парадные двери сгорят и тогда вход в школу будет открыт. Дальше — атака в эту брешь. А если учесть, что у Велесовой дружины еще два грузовика с горючим, то шансов удержать школу у общины практически никаких.

Богайчук начал отдавать приказы, чтобы организовать поставку воды из столовой на крышу. Напор воды был слаб, и первая пара ведер появилась на крыше минут через пять. Следующая быстрее, но бочка все равно набиралась очень медленно. Огонь либо потухнет сам, либо сделает свое дело и там уже будет не до тушения пожара. Оставалось только ждать, и изредка отстреливаться в ответ. Стрельба со стороны домов почти прекратилась, там тоже все прекрасно поняли и теперь ждали, когда огонь до конца сыграет отведенную ему роль.

Громыхнуло, и Кирилл подумал, что кто-то взорвал гранату. Громыхнуло второй раз, и Кирилл узнал этот звук.

— Гром, — вырвалось из груди.

Кирилл осмотрелся. За спиной, с той стороны школы, где не было домов, в небе сверкали молнии. Огромная черная масса грозовых туч приближалась к поселку. Сплошная стена сильнейшего ливня с каждой секундой сокращала расстояние до школы. Пара минут и первые капли дождя упали на подставленные Кириллом руки и лицо. А потом с неба обрушилась стена воды, и вмиг стало темно и ничего не видно из-за дождя.

Кирилл, дядя Миша, Богайчук и остальные, кто был на крыше, промокшие прыгали под упругими струями ливня и как безумные смеялись, исполняя странный победный танец. Никогда еще приход сезона дождей не вызывал столько радости. Пусть на время, но они победили.

Дождь усыпляющим ритмом барабанил в окна. Начавшийся во время боя ливень, почти не ослабевая, заливал поселок в течение двух суток. Улицы и проулки, дворы домов, стадион, школьная площадь были залиты водой, и грязный, серо-коричневый поток несся под струями дождя в сторону реки.

Ливень в миг потушил огонь, и Велесовой дружине пришлось отступить. Так что теперь община пусть на время, но была в безопасности. Пока дождь не стихнет, новой атаки можно было не ждать.

Резко похолодало, и в школе включили отопление. Как и предсказывал Летюк, с приходом зимы Света быстро пошла на поправку, и за два дня ее раны затянулись больше, чем за предыдущие две недели.

На третий день начавшегося сезона дождей, когда ливень немного стих, Велес пригласил дядю Мишу на переговоры. Велес уверил общину, что как только дождь стихнет достаточно, он просто пошлет все свои грузовики к школе и сожжет всех заживо. Община дяди Миши доставила Велесу уже и так слишком много хлопот, и Велесу просто хочется их всех уничтожить. Но ему надо думать о будущем, а в будущем надо будет кормить своих людей. Поэтому прежнее предложение остается в силе: отдать половину запасов еды сейчас, и отдавать половину урожая в будущем.

Первый поджог школы был направлен лишь на одно — сжечь парадные двери, чтобы общину можно было захватить. И этот пожар они не смогли потушить. Если Велесова дружина поставит цель сжечь школу дотла и пустит в ход весь свой запас горючего, никакие запасы воды не помогут потушить пожар. Если община не согласится на условия Велеса, то как только дождь превратится в морось, все люди дяди Миши превратятся в угольки.

На общем собрании в столовой ультиматум Велеса был отвергнут и принято решение сражаться. Соорудить баррикады, чтобы затруднить подъезд грузовиков к школе. На крыше школы поставить максимальное число бочек, дожди наполнят их, и для следующего боя у них будет хороший запас воды. Но все понимали, как мало у них шансов. Часть общинных настойчиво говорила о том, чтобы покинуть поселок и вернуться в город.

Дождь усыпляющим ритмом барабанил в окна. Кирилл сидел в кают-компании и читал книгу. Народу было много, кто-то болтал, кто-то играл в карты, кто-то, как и Кирилл читал книгу. Николай Федорович, отец Светы, и Летюк играли в шахматы. Летюка в кают-компании Кирилл вообще видел впервые. Бывший зав. хирургического отделения всегда держался отстраненно и был самодостаточным человеком. Ходили легенды, как долго и как настойчиво, прибегая к всевозможным стратегиям и тактикам, дядя Миша убеждал Летюка поехать вместе с общиной. В Николае Федоровиче Летюк, видимо, нашел интересного себе человека. Они сидели в абсолютном молчании, смотрели только на шахматную доску и на фигуры, и изредка в таком же молчании кто-то из них брал одну из фигур и с легким шорохом передвигал ее на новое место.

— Привет, — Аркаша плюхнулся на диван рядом с Кириллом.

Аркаша пришел с очередной летучки у дяди Миши и стал рассказывать последние новости.

Несколько человек во главе с Глебом решили уехать обратно в город. Дядя Миша не стал их останавливать, сказав, что все, кто хочет, могут ехать с Глебом. Ситуация в поселке была действительно серьезной, и дядя Миша не мог и не хотел требовать, чтобы люди рисковали своими жизнями ради его идей. Каждый должен решить сам будет ли он сражаться за поселок.

Глеб решил уехать и теперь собирал компанию. Во время диверсии не сгорело всего несколько автомобилей и лишь один микроавтобус. Щедрой рукой дядя Миша отдал микроавтобус собравшимся уезжать людям. По шоссе машина сможет проехать и в сильный ливень, так что шансы добраться до города были неплохие. Главное, незаметно покинуть поселок.

— Так что вот так, — подытожил Аркаша. — Человек десять, скорее всего, уедет. Мы с Катькой точно остаемся.

— А мы все и не уедем, — сказал Кирилл.

— Да. Пятнадцать — это максимум.

— Будем тянут жребий?

— Пока вроде нет. Разве что если много желающих будет. Я лично не думаю, что надо уезжать. Надо держаться до конца. Нужно сражаться за поселок. Возвращение назад — это просто отсрочка. Да, ситуация кажется безвыходной. Но это просто страх. Выход есть, его просто нужно найти. И тогда победа будет за нами.

В холле появился Глеб и пошел к классу, где жил Кирилл. Увидев Кирилла на диване, Глеб изменил направление.

— Привет, Кирюх. Есть минутка?

В классе никого не было, Вера и Марина помогали в столовой.

Кирилл указал Глебу на кресло, а сам сел на стул.

— Кирюх, тут такое дело. Может, тебе Аркадий рассказал. Я хочу ехать обратно в город, дядя Миша дал нам газельку, и несколько человек уже изъявили желание ехать со мной.

— Да, слышал.

— Я игнорировал тебя все это время. Это было не красиво, но на то были причины. Сейчас это уже не важно. Мне нужна твоя помощь. В память о нашей старой дружбе, покажи ту дорогу из поселка, что вы нашли с Верой.

— Какую дорогу?

— Из поселка. Покажи, а?

— Я бы показал, мне не сложно, — сказал Кирилл. — Только я не понял, что за дорога.

— Вы ее с Верой как-то нашли. Проселочная дорога, где-то на краю поселка, сильно заросшая. У дяди Миши на карте этой дороге нет, и он о ней ничего не знает. Бандиты эти тоже о ней не знают. О ней знаете только Вера и ты. Но Вера не помнит, где она. Только что это в сторону того дома, что вы вдвоем нашли. Там еще заросли полыни были.