Варя сказала, что хочет остаться и помочь искать. Летюк и пара общинных настояли на том, чтобы новенькие шли в школу отдыхать. Стас был согласен с Летюком и убеждал Варю держаться вместе, и увел ее с собой чуть ли не силой.

Стемнело с час назад. На опушке замерли три внедорожника, включенные фары светили в сторону леса. То тут, то там между деревьев мерцали огоньки керосиновых ламп. В лампе Кирилла закончился фитиль, и он вышел на опушку взять запасную.

На капоте одной из машин был расстелен большой лист бумаги, над ним, рассматривая его, нависли дядя Миша, Ярослав Викторович и Летюк.

— Лес не такой уж и большой, — Ярослав Викторович потыкал пальцем в карту. — На сегодня нужно заканчивать. Если бы она просто забрела в лес, мы бы ее нашли. А по ночи ни ее следов, ни мелких деталей все равно не увидим. Завтра, как рассветет, продолжим.

— И она всю ночь в лесу одна будет? — спросил дядя Миша.

— Ничего с ней за ночь не случится. Странно все это. Там утонула, тут выплыла, испугала Данилку и растворилась в лесу.

— Я тоже за то, чтобы продолжить утром, — поддержал Летюк Ярослава Викторовича. — Возможно, она лежит под каким кустом у самой опушки, а мы в темноте мимо прошли и только зря всю ночь лес прочесывать будем.

— Ладно, — согласился дядя Миша. — Кирилл, ты хотел что-то?

— Фитиль в лампе закончился, сменить хотел.

— А. Уже не нужно. На сегодня отбой, — дядя Миша прошел к двери автомобиля, сунул руку в кабину и несколько раз просигналил, чтобы общинные возвращались.

Завтрак закончился. Общинные расходились. Через десять минут были назначены сборы перед школой, и все отправятся к лесу продолжать поиски. Отъезд Ани и Аркаши пришлось отложить. Кирилл думал подойти к Ане, чтобы побыть с ней хоть пять минут, но к их столу подошел Ярослав Викторович.

— Захарка появился? — спросил бывший военный.

Аркаша отрицательно качнул головой.

— Варя тоже не появилась, — Ярослав Викторович взял табурет от соседнего стола и сел. — Стас говорит, что когда они возвращались к школе с реки, Захар попросил его самого рассказать все дяде Мише, а сам хотел побыть наедине с Варей. Якобы девушка сильно переживала о своей подруге, и Захар хотел ее утешить. Если так, то, возможно, они все еще спят в каком-нибудь доме. Так что, я всех вас, как соседей Захара, возьму с собой, и мы пройдемся по поселку, поищем этих голубков. Хорошо?

Все кивнули.

— Тогда минут через двадцать встречаемся у школы. Мне еще надо сделать внушение Стасу, чтобы он никуда не уходил, и найти кого-нибудь, кто бы за ним присмотрел. Не нравится мне все это.

Ярослав Викторович ушел. Столовая уже опустела, и Ани видно не было.

Кирилл и все обитатели комнаты сидели возле школы и провожали взглядами уходивших на поиски общинных. Последние спины скрылись за поворотом. Низкое солнце заливало золотом поселок, воздух был по утреннему свеж, в каком-то доме неподалеку стучала в такт порывам ветерка незакрепленная ставня. Все молчали и ждали Ярослава Викторовича.

Кириллу не удалось повидаться с Аней, но теплое чувство пульсировало в груди, и Кирилл вспоминал ту их встречу в поселке, и ту ночь, и они вместе, и эти бесконечные танцы один за другим, и они вместе в объятьях друг друга, и от чувства нежности и близости немного кружится голова, и в груди расплывается теплое, милое, нежное…

— Это так странно, — сказала Аня. Они сидели на пенке после очередного танца, и еще много танцев было впереди. — Мы друг друга почти не знаем. Но я не перестаю удивляться этому чувству, что мы родственные души. Знаю, звучит шаблонно и обыденно.

— И пусть звучит. Когда я смотрю на тебя, у меня такое чувство, что я, наконец, нашел то, что так давно искал. А в груди будто радостно журчит сотня маленьких серебряных колокольчиков.

Аня рассмеялась:

— Точно. И мелодия такая, тихая…

— Нежная… Что-то из мира, где нет боли…

— И слез…

Они смотрели друг на друга, улыбки и нежность в глазах объединяли их, и будто остались только они вдвоем и плыли в ночи, и так можно было сидеть вечно…

Сверху донесся крик, звуки ударов, раздался треск ломающегося дерева. Кирилл посмотрел вверх. Одно из окон третьего этажа словно взорвалось изнутри, что-то большое, какая-то кукла вылетела из проема и в облаке щепок и фанерных обломков зависла в воздухе на миг, и потом устремилась вниз, все быстрее, и вот с глухим стуком и треском ударилась об асфальт и замерла неподвижно. В воздухе продолжали кружить щепки, а куски побольше деревянным дождем падали вокруг.

— Это же комната Ярослава Викторовича, — словно откуда-то издалека произнес Аркаша. Он подскочил к телу и наклонился над ним. — Боже…

Мир взорвался криками.

Кирилл был в столовой, руки его дрожали, и палец все никак не мог попасть на кнопку вызова. Наконец, рация затрещала, и Кирилл рассказал дяде Мише о падении Ярослава Викторовича, сказал, чтобы Летюк срочно ехал в школу. Кирилл положил рацию на место и пошел к выходу. Он шел между рядами столов, когда резко и мощно громыхнуло, где-то совсем рядом. Все внутри сжалось, школу ощутимо тряхнуло, фанера и полиэтилен, закрывающие окна в столовую, фонтаном влетели внутрь помещения. Сквозь пустые проемы окон стало видно большое огненное облако все в прожилках черного дыма. Облако росло и поднималось вверх.

Кирилл выбежал на улицу, обогнул школу. За углом уже стояли несколько человек и смотрели на место взрыва. Автобус, грузовики, газельки, стоявшая чуть одаль, а теперь перевернутая на бок взрывом автоцистерна, — все было объято огнем. Сквозь языки пламени, черный дым и колеблющийся от жара воздух Кирилл увидел на той стороне стоянки, возле дощатого забора улыбающегося Стаса. Он весело помахал общинным рукой и скрылся в проулке между домами.

Близилась полночь. Кирилл сидел в столовой. За столами расположилась почти вся община, не было только детей. Тусклый электрический свет заливал помещение, сквозь выбитые взрывом окна тянуло ночной прохладой, ароматы полевых трав и гари смешивались в воздухе. День, казалось, длившийся бесконечно, закончился, настал вечер, уже ночь, но все, что хотелось, это просто забыть, будто и не было ничего.

Дядя Миша и часть общинных вернулись к школе. Ярослава Викторовича перенесли в лазарет, и Летюк боролся за его жизнь. Пожар потушили, но почти все машины выгорели. Целыми, хоть и с вспузырившейся краской, осталось несколько не облитых бензином легковушек. Возможно, Стас сошел с ума после того, как пропала его подруга, и теперь мстил за это приютившей их общине.

Правда открылась к вечеру, когда в поселок въехали два десятка запылившихся машин. К школе вышло несколько вооруженных охотничьими ружьями и обрезами человек. Возглавлял группу Стас. Еще двое были в ней знакомы Кириллу: Алена, утонувшая и воскресшая альпийская пастушка, и худощавый, словно закопченный парень с кошачьими повадками. В парне Кирилл узнал того бандита, что смог убежать во время боя у сельпо. С подошедшими разговаривали дядя Миша и Богайчук. Разговор длился всего ничего. Стас и Деготь пригласили представителей общины на переговоры на площадь перед церковью. Группа уже уходила, когда Стас обернулся и попросил дядю Мишу заглянуть так же в один из домов на дороге от пляжа к школе.

В указанном доме общинные нашли тела Захара и Вари. У обоих было перерезано горло, и словно в издевательство они лежали на кровати, взяв друг друга за руки.

После переговоров на площади перед церковью все стало ясно.

В одном из городков, скорее даже поселке, выживших после катастрофы жителей объединил человек, который назвал себя Велес. Он призывал всех сплотиться, и ради шанса выжить дать отпор изменившемуся миру. Велес именовал всех выживших сожителей Велесовой дружиной, а каждого дружинником. Судя по всему, это было просто одно из новых явлений изменившегося мира — бандитский городок, где в лидеры пришел человек с моралью силы и остальные люди с радостью или без приняли его идеи и поступки.