И вот мы проделали этот путь, часть более долгого пути. Всего лишь один этап. От робкой веры к пониманию, что мы можем что-то изменить, можем начать жить лучше.

Прошлое пусть будет в прошлом, настоящее пусть будет с нами, а будущее пусть ждет нас, когда наступит время, мы придем.

Мы все молодцы, мы все устали, но мы сделали это.

И потому сегодня я официально объявляю об окончании работ, — сидящие за столами люди дружно зааплодировали, раздались крики и возгласы одобрения. Дядя Миша продолжил:

— Мы хорошо поработали, а теперь пришло время хорошенько отдохнуть. И завтра вечером мы с вами устроим грандиозный праздник, первый праздник новой жизни.

Кирилл смотрел на своих соседей по столу. Аркаша, Катька, Захарка, Вера, Марина — все улыбались друг другу и дружно аплодировали. Кирилл осознал, что и сам смеется и хлопает в ладоши.

Ужин закончился, и все разошлись. Их комната была в сборе, девчонки сидели на диване и возбужденно что-то обсуждали. Захарка нервно расхаживал по комнате, полотенце на плече развивалось у него за спиной. Аркаша с пакетом в руках и полотенцем, перекинутом через шею, рассказывал поездку в город. Девчонки передавали друг дружке тетрадный листок со списком, наперебой задавали Аркаше вопросы, не давая излагать историю по порядку. Захарка периодически встревал с комментариями к месту и не к месту.

Кирилл рылся в шкафу в поисках своего шампуня, пены для бритья и бритвы. Последний раз их очередь идти в баню была дней восемь назад, и Кирилл точно помнил, что, когда они вернулись, он положил все вещи на подоконник, чтобы они просохли. На подоконнике их теперь не было, часть Кирилл нашел, а остальное упорно скрывалось от его глаз.

— Все, нашел! — победно воскликнул Кирилл, подняв руку над головой с зажатыми в ней пеной для бритья и бритвой.

— Идем, наконец? — спросил Аркаша.

— Нет, подожди, шампунь остался.

— Ну помой разок моим.

— Нет, завтра такой день, я не хочу, чтобы люди меня засмеяли. От твоего зелья у меня волосы на темечке торчат. Ага, нашел. Идем.

Кирилл остановился у двери, ожидая Аркашу и Захарку. Вера сидела на диване и смеялась над чем-то вместе с Катькой. Красивая, милая девушка. Быть может, он и вправду поторопился? Миг сомнений, и вот он уже расстался с хорошей, красивой девушкой. Другой человек ведь не может полностью нравиться. Что-то тебя восхищает в нем, что-то просто принимаешь, как есть, а с чем-то уживаешься. А Вера ведь действительно нравилась ему. Физически. А та пустота в груди — может, это и было то, что надо принять, или, на худой конец, то, с чем надо было учиться уживаться? Ладно. Пора в баню, и спать. Завтра, видно, будет долгий день.

Солнце клонилось к горизонту, и часа через два должно было стемнеть. К празднику было все готово. Проводить его решили на улице, на футбольном поле. Шведская стенка и несколько деревьев на краю стадиона были украшены гирляндами. Воздушные шары болтались на ветру, привязанные то тут, то там. С десяток школьных парт были сдвинуты в один большой стол, что тянулся вдоль шведской стенки и был весь заставлен разнообразными закусками, бутербродами, салатами. Шведский стол возле шведской стенки — юмор, понятный, видимо, одному дядя Мише.

Возле шведского стола был организован бар. Несколько десятков бутылок тянули горлышки ввысь, между ними возвышались колонны вложенных друг в друга одноразовых стаканчиков.

Чуть в сторонке несколько мангалов коптили небо. Было решено в честь торжества заколоть одну из свиней. Шашлыками заведовал Летюк, бывший зав. хирургическим отделением. Его мускулистая, крепко сбитая фигура как статуя какого-то доисторического божества возвышалась возле мангалов, охраняя их покой. Выражение лица у обычно грозного Летюка было самое умиротворенное и преисполненное блаженства. Пару ведер с замоченным в уксусе мясом стояли неподалеку.

Возле турников были расставлены на парте музыкальный центр, пульт, ноутбук и другая аудиоаппаратура. Массивные колонки, привезенные с сельского клуба, сжимали парту с боков. Колонки поменьше висели на стойках турников. На месте ди-джея восседал Глеб. Кирилл смотрел на бывшего друга и видел, что тот, оказавшись в привычной для себя стихии, словно преобразился. Глеб до катастрофы пару лет работал ди-джеем в одном из ночных клубов города, и после падения астероида умудрился сохранить свой рабочий ноутбук с десятками тысяч различных песен, пришлось только в гипермаркете разжиться чехлом со встроенными солнечными батареями. Глеб любил повторять, что этому ноутбуку цены нет, так как на его жестком диске находится самая большая музыкальная коллекция во всем постапокалиптическом мире.

Громкая музыка раскатывалась по стадиону и плыла над поселком вдаль. Вибрация басов приятно пульсировала в теле. Кирилл полусидел-полулежал на расстеленной пенке, в голове было бездумно. Рядом расположился Аркаша. Праздник вот-вот должен начаться. Вначале, конечно же, будет официальная часть в исполнении дяди Миши.

Общинные группками переговаривались, стоя на траве стадиона и на асфальте возле школы. Кто-то, как и Кирилл, полусидел-полулежал на расстеленной пенке или одеяле. Дети бегали и резвились вокруг, и периодически Летюк с улыбкой отгонял их от мангалов, а Глеб от своего диджейского места.

Вслед за музыкой волнами плыла атмосфера прежнего мира, старые ритмы, забытые голоса, потерянные слова. Легкое чувство ностальгии пульсировало в груди в такт басам.

Кирилл нашел глазами Веру. Она разговаривала о чем-то с Мариной и Катей. Все три девушки были нарядно одеты и накрашены. Как впрочем, и остальные общинные.

— Жалеешь, что расстался? — спросил Аркаша, проследив взгляд Кирилла.

— Нет. Я правильно поступил. Надеюсь. Хотя… знал бы, что праздник будет так скоро, не удержался бы и отложил расставание на потом.

— Нет хуже одиночества, чем в праздничной толпе?

— Вот-вот, оно самое.

Из школы вынесли диван и поставили у стены. Из дверного проема показался рослый парень с раненой девушкой на руках и аккуратно положил ее на приготовленный диван. Как сказал дядя Миша, в стороне не должен остаться никто. Простреленные ноги Светы плохо заживали. Летюк говорил, что это из-за нового климата: сильной жары и высокой влажности воздуха, и ждал, когда наступит зима и жара спадет, тогда выздоровление девушки должно будет пойти быстрее. Появилась вторая спасенная, Аня. Она выделялась на фоне остальных общинных — спутанный волос и обычная повседневная одежда. Видимо, девушки не сильно рвались на чужой праздник.

Из толпы вынырнул какой-то парень и протянул спасенным девушкам пластиковые стаканчики. Что-то с энтузиазмом сказал. Аня кивнула, сделала глоток и села на край дивана, обняв стаканчик двумя ладонями. Девушка осматривала праздничные приготовления и людей вокруг. Кажется, лицо ее немного посветлело.

Аня посмотрела в сторону Кирилла. Их глаза встретились, и она улыбнулась Кириллу. Такая простая, естественная улыбка, внутри Кирилла что-то сжалось.

— Лови, — что-то упало Кириллу на колени, Кирилл посмотрел рядом с собой. Захарка с коробкой в руках шел дальше, раздавая общинным небольшие яркие цилиндрики.

Кирилл посмотрел вниз. Хлопушка с конфетти. Они привезли с города большущую коробку таких штук.

Музыка стихла. Возле шведского стола появился дядя Миша, в отутюженных брюках, рубашке и галстуке. Галстук, видимо, был затянут немного сильнее, чем нужно, и дядя Миша постоянно оттягивал пальцем ворот рубашки и вытягивал шею. Выглядело комично.

Дядя Миша прокашлялся и призвал всех к тишине.

— Не буду долго затягивать, — начал мэр. — Вижу по лицам, что все вы ждете одного. Когда уже можно будет начать есть, пить и веселиться.

Толпа дружным возгласом подтвердила его слова.

— Сегодня большой праздник для всех нас. Пришло время расслабиться и отдохнуть. Мы не только нашли это прекрасное место, мы не только подготовили его к сезону дождей, чтобы нам впервые с той катастрофы, зимовалось тепло, сухо и сытно, и надеюсь, весело. Но и наши ряды уже пополнились новыми людьми: Аней, Светой, Стасом, Аленой, Варей. Так что, думаю, все у нас будет хорошо… Ну а теперь предлагаю начать наш праздник, взорвав разом эти хлопушки.