Они стояли у проема окна, в тени и наблюдали за домом. В нескольких местах из рамы торчали осколки стекла, и подоконник был усыпан стеклом, осыпавшейся краской и каким-то мелким мусором. Сзади и справа лежали опрокинувшиеся стеллажи, а рассыпанные по полу книги доходили до самых ног. Аня пододвинулась поближе и прижалась к Кириллу, Кирилл обнял ее.

Из окон библиотеки был виден и мост. Мост был залит лунным светом. Если они пойдут через него, то будут видны как на ладони. Чтобы пересечь его, им потребуется минут пять-семь. За это время их заметят сотню раз. Возможно, конечно, караульные сейчас уже спят, но даже если они просидят у окна библиотеки полчаса и никого за это время не заметят, быть уверенными, что бандиты действительно спят, нельзя. В любой момент они могут выйти проверить, что да как, и увидят их темные силуэты на мосту.

Аня тронула его рукой и показала на дом. Кирилл посмотрел в указанном направлении. На крыльце плясали два красных огонька. Караульные не спали и вышли покурить. А может они все это время сидели там на крыльце. В любом случае о том, чтобы пересечь здесь реку можно забыть.

Кирилл наклонился к уху Ани. От волос вкусно и сладко пахло, а губы чувствовали идущее от кожи девушки тепло.

— На мосту слишком светло, нас заметят, — прошептал Кирилл. — Надо вниз по реке спускаться.

Аня кивнула. Кирилл поднял рюкзак, и тем же путем они вышли из клуба.

Они хорошо отдалились от блокпоста, когда Кирилл предложил выйти к лодочной станции. Возможно, им все же удастся найти более-менее целую лодку. Время на поиски еще есть, и уйти из поселка до рассвета они успеют.

Они вышли к реке и шли вдоль крайнего ряда домов. Берег в этом месте был крутым, а полоска галечного пляжа внизу трехметрового склона была узкой, и накатывавшиеся волны пересекали ее и доставали до самой травы. Здесь было намного прохладнее, и изо рта при каждом выдохе шел пар. На поверхности реки уже начинал клубиться редкий туман. По-осеннему холодный ветер гнал туман к этому берегу реки и пронизывал одежду насквозь.

Когда Кирилл и Аня увидели впереди рухнувший лодочный сарай, они как раз вышли к пляжу, где общинные купались все эти дни и где состоялся ночной заплыв в вечер праздника. Берег здесь становился пологим, а пляж широким. После обеда здесь всегда царило оживление и слышался смех. Сейчас это был просто усыпанный мелкой галькой кусок берега. На залитой лунным светом гальке виднелись темные силуэты, видимо, забытые кем-то покрывала и одежда. В дальнем конце пляжа чернели несколько пятен почти идеальной круглой формы. Автомобильные камеры, догадался Кирилл. Те самые, что надул Глеб и приспособил их под спасательные круги. На одном из таких в ночь праздника Глеб как раз здесь и отжигал.

Кирилл спустился к реке и подошел к камерам. Потыкал их ногой. Надутые и упругие они черными кольцами покоились на серой гальке пляжа. Кирилл посмотрел на Аню.

— Хочешь на них переплыть? — спросила Аня.

Кирилл кивнул. Камеры от грузовика были достаточного размера, чтобы просто в них сесть и, используя руки как весла, переплыть реку. Кирилл сел в одну из камер, чтобы примериться. Было удобно, прямо, как в кресле сидишь. Только вот зад и стопы ног окажутся в воде, да и пока грести будешь, обрызгаешь себя не раз.

— Придется раздеться, иначе все промокнет, — сказала Аня.

— Ага.

— Значит, либо идти пятнадцать километров до моста, которого, может, уже и нет, либо плыть на камерах.

— Я за то, чтобы плыть.

— Значит, плывем.

— Только ниже по течению спустимся, чтобы из поселка нас видно не было.

Выбрав две камеры, Кирилл и Аня пошли дальше вдоль берега. Когда дошли до лодочной станции, беглого осмотра стало достаточно, чтобы знать наверняка: в этой мешанине досок бесполезно что-то искать. Может, там и есть целая лодка, может, даже и не одна, но вдвоем, до рассвета эти завалы они не разгребут.

Когда они обогнули заводь и пересекли рощицу за ней, туман покрыл поверхность реки ровным слоем и густел с каждой минутой. Противоположный берег уже не было видно. Можно было плыть, не опасаясь, что из поселка их кто-то заметит. Ночь и туман надежно скроют их от посторонних глаз.

Кирилл положил на гальку камеру, снял рюкзак и опустил рядом. Пара шагов, и он погрузил ладонь в воду. Вода была холодной. Сезон дождей был уже совсем близко, и холодные осенние ночи остужали воду в момент.

— Как водичка? — спросила Аня.

— Просто прелесть! Как парное молоко.

Аня скинула с плеча свою камеру и тоже опустилась на корточки у самой воды.

— Холодная.

— Ага. Можно до моста пойти, или в школу вернуться.

Аня думала.

— Еще можно, — продолжил Кирилл, — подальше от поселка отойти, подождать, когда солнце воду прогреет, и тогда и переплыть реку.

— И долго ждать придется?

— Ну в последние дни плавать до обеда мало кто решается. Так что… часам к двум дня вода точно потеплеет.

— Долго. Поплыли сейчас. Может, и не сильно замерзнем.

Аня расстегнула молнию и сняла куртку. За курткой последовали кроссовки, носки, джинсы, кофта. Поеживаясь, Аня стояла на берегу в одних трусиках и топике.

— Ты так и будешь смотреть или тоже начнешь раздеваться?

— Прости, уже раздеваюсь.

Кирилл стянул куртку, джинсы, свитер. На секунду задержался лишь, когда остался в одних трусах, но вот подцепил резинку и остался совершенно голым. Воздух был холодным, и хотелось схватить свитер, джинсы и натянуть их обратно. Краем глаза Кирилл заметил, что и Аня стала снимать оставшуюся одежду. Кирилл старался не смотреть, сложил всю одежду в центр куртки и завязал рукава узлом. Конструкция получилась не слишком надежной, но путешествие через реку должна выдержать. В рюкзаке еще оставалось место, и все Анины вещи влезли туда.

Кирилл выпрямился. Аня стояла рядом, стараясь держать руки свободно. Обнаженная и ежившаяся на холоде, она выглядела совсем беззащитной. Она хотела что-то сказать, но промолчала. Наконец спросила:

— Плывем?

Кирилл кивнул. Рюкзак потяжелел, Кирилл надел его вперед, наподобие баяна. Ослабив лямки до максимума, сунул сверток из одежды между животом и задней стенкой рюкзака. Выглядело все так, будто у Кирилла вырос преогромный живот сумоиста. Аня рассмеялась.

— Смешно, значит? — поинтересовался Кирилл.

— Еще как. Видел бы ты себя со стороны, — Аня не переставала смеяться.

Кирилл столкнул ногой камеру в воду, зашел в реку по колени. Вода обожгла холодом, но была терпимой. Раскорячившись, Кирилл попытался осторожно сесть на камеру, но рюкзак перевесил и Кирилл плюхнулся задом в самый ее центр. На миг показалось, что он уйдет под воду с головой и все эти изощренные приготовления были напрасны, но камера нырнула лишь на мгновение и вытолкнула Кирилла обратно на поверхность. Резко качнувшись еще пару-тройку раз, Кирилл мерно закачался на волнах.

Аня столкнула свою камеру в реку и расположилась в ней.

— Холодно, — прокомментировала она.

Кирилл кивнул, и стал загребать руками, работая ими как веслами. Берег удалялся, и скоро скрылся в тумане. Аня, так же как и он, спиной вперед, плыла рядом, чуть позади.

Накатило чувство абсолютной нереальности происходящего. Тишина, лишь мерные всплески гребков, но и они казались странно приглушенными. Туман плотной завесой окружал их со всех сторон, и Кирилл видел лишь подернутую дымкой тумана черную поверхность реки на пять-семь метров вокруг себя да Аню, что плыла на пару метров слева. Нет ни времени, ни пространства, ничего, лишь они двое плывут по черной реке в густых объятьях тумана.

Зад, ноги и кисти рук стали неметь от холода, руки дрожали, а зубы отстукивали и периодически лязгали особенно отчетливо и громко. Кирилл пытался приподнять попу над водой и улечься спиной на камеру, но каждый раз соскальзывал и продолжал грести. Казалось, что плыть придется бесконечно.

— Кирилл, я больше не могу, — дрожащий сбитый голос Ани был полон отчаянья.

— Совсем чуть-чуть осталось, — зубы лязгнули и Кирилл пребольно прикусил язык. Во рту появился вкус крови.