— Ты, родная, с ума сошла? — спросил Женя.

— Нам одного идиота в доме мало? — спросил Саша.

— Он жульничает! — вякнул повар.

— Сашенька, неси свою заначку в чемодане, — ласково попросила Ёлка. — И не спорь со мной. Имею я право чуть-чуть покуролесить? Имею. Если что, папа не обеднеет. Так что давай руки в ноги и тащи дипломат с баксами. Представляешь, у нас есть целый чемодан денег! Мы его с собой на всякий пожарный случай возим, — пояснила переводчику Элка. — Надеюсь, до него наше чудовище не добралось.

Саша глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, мысленно досчитал до десяти и обратился к хозяйке:

— Эл, я тебя очень прошу, не дури.

— Саш, ты забыл, кто здесь главный? Если бы я в казино села миллионы проигрывать, ты бы ни слова не сказал. Представь себе, что я в Монте-Карло. Так что тащи бабки и не спорь со мной. Быстро!

Последние слова она говорила очень жестким голосом. Вообще-то до этого момента она никогда со своими телохранителями так не разговаривала. Припухший от такого поворота событий Сашка прищурил глаза и четко, по-военному развернувшись, пошагал за деньгами.

— А тебя, если ты не слышал, попросили перевести мое предложение молодому человеку, — так же по-барски холодно обратилась Элка к Яману. — Мне кажется, ты со своей работой не справляешься. Ну? Мне долго ждать?

Совершенно обескураженный переводчик озвучил сказанное хозяйкой. Парнишка призадумался. И в эту минуту на пороге кухни появился Александр с кожаным дипломатом в левой руке.

Элка ни разу не соврала — они действительно везде возили с собой чемодан наличных денег. Это делалось на случай непредвиденных расходов — мало ли, лимонаду им в голой пустыне захочется, где банкоматов нету! А лимонад в пустыне знаете какой дорогой?

Часть из этих денег в нынешней поездке они уже потратили — на оплату работы погибшего детектива, на аренду (считай — покупку) потерянной в боях машины. То есть крупные суммы наличных все-таки периодически пригождались. Вот и сейчас этот чемодан оказался как нельзя кстати.

Неизвестно, что хотел сказать мальчки-уборщик. Но в тот момент, когда он открыл рот, чтобы озвучить свое решение, Элка открыла чемодан и развернула перед турчонком.

Мальчонка аж всхлипнул от восторга. Даже не спрашивая, сколько тут денег, он радостно закивал головой, мол, играем, играем!

Странная вещь — деньги. Элка за всю свою жизнь видела мало людей, которые не теряли бы рассудка при виде чемодана баксов. Хотя, казалось бы, то же золото должно завораживать больше, чем просто зеленые бумажки! Ан нет. Вид денег всегда действовал на всех одинаково.

— В кости, говорите… — задумчиво проговорила девушка. — Ну давайте сюда эти кости, я их хоть в руках подержу. Как тут вообще играют? Правила какие?

Сначала была тишина. Такая тихая-тихая. Как на кладбище.

— Ты что, даже правил не знаешь? — прокричал Женька.

— Ты с ума сошла — такие деньги ставить? — громко простонал Шурик.

— Элла Александровна, не делайте этого! — голосил предатель-переводчик.

— Вы сами увидите, что он жулик! — звонко тявкал повар.

И что-то совершенно непонятное кричал уборщик, вцепившись обеими руками в чемодан. Скорее все, эти его «абырвалги» переводились как «Харе трындеть, давай играть!».

Элка села за стол напротив юноши, мило улыбнулась и попросила через переводчика:

— Кости дай.

Яман застонал, но перевел. Мальчишка полез в карман и вытащил оттуда маленький бархатный мешочек на веревочке. Развязав узелок, извлек оттуда два небольших кубика — беленьких, с черным точками.

Элка протянула руку, мол, давай сюда. Мальчик заулыбался и перекатил кубики из своей ладони в Ёлкину. Девушка бегло посмотрела на них, играючи подбросила кости в воздух и ловко поймала обратно в ладонь. Помолчала, потом спросила у уборщика:

— Мы их кидаем, и у кого больше выпадет, тот и выиграл, правильно?

Яман перевел. Мальчишка кивнул.

— Ставлю чемодан денег против драгоценностей. Кстати, принеси-ка их сюда!

Выслушав переводчика, юноша кивнул, мол, правила верные и ставка принимается, но тащить ранее выигранные побрякушки отказался.

— Я их сейчас принесу, а вы их у меня отберете! — вполне логично засомневался он в честности этих русских.

Вообще-то правильно засомневался. Сашка, например, именно так и собирался сделать, тут и к бабке не ходи.

— Хорошо. Они где-то в саду спрятаны?

Юноша кивнул.

— То есть, если я выиграю, ты за ними просто сходишь и принесешь. Так?

Уборщик опять кивнул. И даже цыкнул, мол, зуб даю.

— Играем на три броска. Сам понимаешь, такими деньгами рисковать на один бросок страшно. Идет?

Яман перевел. Мальчишка согласился. Все вокруг начали медленно седеть…

Первой бросала Ёлка. Было видно, что девушка очень нервничает. Она как-то корявенько сжала кулак, неловко дернула рукой, и кости вразнобой поскакали по столу.

Четыре и шесть. Десять.

Хитрый уборщик восхищенно покачал головой, мол, как хорошо! Потом сосредоточился, сложил ладошки, потряс и кинул кости на стол. Глухо цокая ребрами, два белых в черных точках кубика покатились по столешнице. Тук… Тук… Тук…

Шесть и три. Девять.

Первый раунд за Ёлкой. Публика зашевелилась. Уборщик расстроенно щелкнул языком. Девушка заулыбалась.

Второй бросок. Поняв, как кидать не стоит, Ёлка так же аккуратно, как давеча юноша, сложила ладони, потрясла и кинула кости.

Цокало не долго. Один и два. Три.

Бросок уборщика — ловкий, быстрый.

Шесть и пять. Одиннадцать.

Один-один по раундам. Сейчас решающий заезд.

Женька отвернулся. Смотреть на это спокойно не мог. Слишком велико было желание оторвать башку малолетнему бандиту.

Стив азартно поскуливал. Сашка с Яманом молчали. А чего тут было, собственно, говорить?

Сейчас все решится. В том, что через секунду Элка проиграет чемодан денег, никто не сомневался. Жалко чемодан. Красивый был.

То, что произошло дальше, надолго отложилось в памяти зрителей этого увлекательного единоборства.

Элка совершенно спокойно взяла в руку кости. Внимательно посмотрела в глаза уборщику. И, чуть потянув время, неожиданно для всех плавным скользящим броском метнула кости на стол. А буквально через мгновение после этого броска раздался резкий, громкий кашель уборщика.

Этот звук был настолько неожиданным, что все вокруг подпрыгнули! Случись этот приступ кашля на долю секунды раньше, Элкина рука дрогнула бы — и непонятно, что было бы дальше. Но так как девичья ладонь разжалась на эти самые доли секунды до, кости плавно заскользили по столу — не покатились, а именно заскользили! И еще до того момента, как кубики замерли на столешнице, было понятно, что выпавшие цифры — шесть и шесть.

Двенадцать. Максимум.

— Ты жулик! — Вдруг накинулась на уборщика девушка. — Ты специально закашлялся, чтобы сбить меня! Тебе повезло, что у меня так удачно выпали кости, иначе я бы тебя убила! Стив прав, ты жулик, ты это специально сделал!

Припухший от столь динамично развивающихся событий переводчик синхронно перевел все, что кричала девушка.

Юный уборщик подскочил и с надрывом в голосе закричал (далее — перевод с турецкого):

— Нет! Я не специально! Не надо называть меня жуликом!

— Элк, ты чего, не кричи ты так! Смотри, как ты удачно сыграла! Успокойся! — налетели все на девушку. — Он не специально! Ну, закашлялся человек, с кем не бывает! Играй давай!

Ёлка еще немного побесновалась — ну, а как вы хотели, такое напряжение! Никакие нервы не выдержат! — и, схватив в руку стакан с водой, уселась обратно за стол. Уборщик устроился на стуле напротив. Публика осталась стоять — и дружно затаила дыхание.

Бросок юного турка должен был стать решающим. Либо, что вероятнее всего, он выкинет число меньше двенадцати и тогда Ёлка возвращает себе свои богатства, либо мальчишка тоже выбрасывает двенадцать. В этом случае партия переигрывается.