Эллери покачал головой.

— Хотел бы я знать, что здесь можно предположить. Но, к сожалению, не знаю. Совсем не знаю. Никогда в жизни не встречался с подобным делом: на вид такое сочное, а на самом деле нечего даже укусить.

— Одному я радуюсь, — сказала Ева, отщипывая кусочек рулета, — мама не могла это сделать. Никак не могла, поскольку дверь была заперта со стороны спальни Карен.

— Что ж, во всяком случае, мы теперь будем иметь небольшую передышку. До тех пор, пока папа не узнает о запертой двери, все будет в порядке, — сказал Эллери.

— А откуда он может узнать? Только если один из нас проговорится.

Терри нахмурился.

— И есть один человек, который может это сделать.

— Кто? — спросила Ева, догадываясь, кого он имеет в виду.

— Парень, что подарил вам этот бриллиантик. Этот Скотт. Кой черт заставил вас влюбиться в него? Ну-ка, скушайте еще немного чоп-суя.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы в подобном тоне говорили о Дике. Он сейчас очень расстроен, да и как ему не расстраиваться? Вы думаете, ему легко, когда его невесту вот-вот арестуют по обвинению в убийстве?

— Но ведь и вам не легче. Не так ли? Слушайте, детка: он — подлец. Выдайте-ка ему увольнительные документы.

— О, прошу вас.

— Позвольте мне взять на себя смелость прервать эту романтическую интермедию, — сказал Эллери. Он отложил в сторону палочки, которыми тщетно пытался подцепить креветку из чоп-суя и взял вилку. — Мне кажется, я кое-что надумал.

Оба одновременно воскликнули:

— Что?

Эллери вытер губы бумажной салфеткой.

— Ева, где вы стояли, когда наш друг Терри подошел к двери, той, что ведет в мансарду, и сказал, что она заперта на задвижку?

Терри прищурился.

— А какая разница, где?

— Возможно, очень большая. Ну, Ева?

Ева переводила удивленный взгляд с Терри на Эллери.

— Я думаю, что стояла тогда около письменного стола Карен и смотрела на нее. А почему вы спрашиваете?

— Да, действительно, — вмешался Терри, — почему вы спрашиваете об этом?

— А запертую задвижку вы увидели до того, как он подошел к двери?

— Нет, дверь была загорожена японской ширмой. Я сказала ему, где находится эта дверь, и тогда он отодвинул ширму.

— И при этом его тело загораживало от вас дверь? Вы увидели задвижку только после того, как Терри отошел от двери?

— Я вообще ее тогда не видела. Он сам мне сказал…

— Эй, вы, минуточку, — вмешался Терри. — Куда вы клоните, Квин?

Эллери откинулся на спинку стула.

— Знаете, мой мозг просто отказывается переваривать что-либо невероятное, невозможное. Я страдаю хроническим недоверием, Терри.

— Бросьте эти словесные украшения. Говорите, в чем дело?

— Мы имеем ситуацию, в которой факты подсказывают только два возможных решения. Давайте рассуждать. В спальне Карен имеются три выхода: 1. Окна, по они загорожены железными решетками. 2. Дверь в мансарду, однако она была заперта на задвижку со стороны спальни. 3. Дверь в гостиную. Но Ева утверждает, что она все время находилась в гостиной и через эту дверь никто не выходил.

Решение: Ева убила свою тетку. Она единственный человек, который имел физическую возможность совершить убийство. Но только в том случае, если исходные факты соответствуют действительности.

— Но она не совершала преступления, — задиристо буркнул Терри. — Что же тогда?

— Терпение, мой мальчик. Я именно исхожу из предположения, что Ева безусловно невиновна.

— Благодарю вас, — иронически заметила Ева.

— Итак, разберем факты. Окна. Они не могли быть использованы в качестве выхода, в этом я убедился лично. Гостиная. Если исходить из предположения, что Ева невиновна, — а мы из этого и исходим, — то следует признать, что она говорит правду и никто через гостиную не проходил. Следовательно, остается только запертая на задвижку дверь в мансарду.

Эллери слегка наклонился к столу.

— И что довольно странно, Терри, у нас нет никаких доказательств, что дверь действительно была заперта.

— Я вас не понимаю, — медленно проговорил Терри.

— А я уверен, что отлично понимаете. Откуда мы знаем, что дверь была заперта на задвижку, когда Ева вошла в комнату и увидела там свою умирающую тетку? Разве она видела это? Нет, дверь была скрыта ширмой. Потом пришли вы. Через некоторое время вы отодвинули ширму и заявили, что дверь заперта. А Ева видела это? Нет. И вскоре после этого Ева упала в обморок. Когда же она очнулась, дверь действительно была заперта. Вы стали возиться с ней, как будто задвижку заклинило.

— Кого вы здесь хотите разыграть? — воскликнул Терри с побагровевшим лицом. — Она теряла сознание лишь на несколько секунд. А задвижка действительно была задвинута.

— Это вы так говорите, — пробормотал Эллери. — Все доказательства сводятся только к вашим словам.

Ева посмотрела на загорелого молодого человека. Она боялась, что Терри в ярости вышвырнет Эллери за дверь. Однако он быстро взял себя в руки и хрипловатым голосом произнес:

— Хорошо, продолжим нашу милую беседу. Предположим, что я свалил свою вину на Еву. Давайте допустим, что дверь не была заперта, когда я вошел в комнату, а я сказал, что заперта. Зачем я это сделал? Что за гениальная идея?

Эллери отправил в рот изрядное количество чоу-мейна.

— Если дверь была отперта, то ситуация делается возможной. И это — очко в пользу моей теории. Это дает кому-то возможность пройти через мансарду, убить Карен и снова уйти тем же путем.

— Но зачем мне врать насчет задвижки?

— Предположим, — промямлил с полным ртом Эллери, — что вы зарезали Карен Лейт.

— Вы что, с ума сошли? Парень окончательно рехнулся! — закричал Терри.

Размахивая руками, подбежал Фанг:

— Телли, не кричать. Не делать шум. Ты молчать.

— А иди ты к черту, — рявкнул на него Терри. — Так говорите, это сделал я? Тогда почему же вы…

— Тихо, тихо, Терри. Вы совершенно лишены способности размышлять. Я только сказал «предположим». Неужели вы не можете предположить это спокойно? Если дверь в мансарду действительно была отперта, то вы могли быть тем человеком, который вошел в спальню через мансарду и заколол Карен Лейт в то время, когда Ева сидела в гостиной. Вы могли снова выйти через мансарду и вернуться через главный вход в дом для того, чтобы запереть дверь со стороны спальни.

— Но зачем?

— Ах, боже мой, да по самой элементарной причине: чтобы обвинить Еву в преступлении. Сделать так, чтобы она была единственным человеком, имевшим физическую возможность совершить убийство.

— Да? — усмехнулся Терри. — Должно быть, вы совсем спятили. Если я сказал ей, что дверь заперта, за каким чертом мне было нужно снова отодвигать эту проклятую задвижку? И тем самым спасать девочку?

— Да, — сказала Ева. — Это же бессмысленно, мистер Квин.

— Ну, это уж я не знаю, — сказал Эллери. — Впрочем, м-м-м-да, действительно, это предположение никуда не годится… Что ж, Терри, возможно, вы стали спасать жертву после того, как сами же ее оклеветали. И по самой простой причине. По причине, которая так часто встречается в книгах. Испепеляющая страсть. Величайшая, мгновенно вспыхнувшая страсть. Вы влюбились в нее с первого взгляда. Вей, будь добр, налей еще немного этого отвратительного вина.

С пунцовым, как вишня, лицом Ева наклонилась над тарелкой и пыталась подцепить что-то на вилку. Влюбился! Хм. Этого еще не хватало. Это уж совсем нелепо… Он такой сильный, непокорный и самоуверенный. Терри Ринг не способен влюбиться с первого взгляда. Только не он. Он и здесь проявит максимальную осмотрительность и осторожность. У него для всего должен быть основательный довод.

Она искоса взглянула на него и удивилась, увидев, с какой яростью он ел, опустив глаза в тарелку и энергично манипулируя палочками. Кончики его изящных загорелых ушей горели.

— Вот видите, — вздохнул Эллери, ставя стакан на стол, — всему можно найти объяснение.

— Я не хочу больше с вами разговаривать, — огрызнулся Терри. — Я не убивал эту женщину. Дверь была заперта. И я не влюблялся ни в какую девушку. Поняли?