— Не слушали?

— Ради бога, — вскричал доктор Макклур. — Неужели вы не видите, что ребенок на грани коллапса? Ева! — Он нагнулся к ней, сердитый, негодующий, прежний доктор Макклур. — Держись, Ева. Не распускай нервы. Милая. Ты слышишь меня?

— Да, да, — чуть слышно прошептала Ева. Она пыталась открыть глаза, но странно, они не открывались. Как будто кто-то склеил их.

— Ты, старая чертова вонючка, — закричал Терри Ринг. Он подскочил к столу инспектора, его глаза метали молнии. — Черт бы тебя побрал, кто ты такой есть, что посмел так пнуть под ребра эту бедную девочку. Убийство! Да она не способна убить и мухи. Хочешь пришить обвинение ребенку только потому, что твои чертовы полицейские до того глупы, что не могут найти настоящего убийцу. Грош цена…

— Эй-эй, слушай, ты, — взорвался старик. — Смотри не забывайся, ты, болван. Где ты находишься?! Все вы, кажется, забыли одну вещь: я никогда не бросаю обвинения напрасно. У меня есть доказательства.

Он сверкнул глазами в сторону Терри.

— А что касается тебя, Терри, я бы посоветовал тебе не покрывать мисс Макклур, а лучше подумать о собственной шкуре. Я вполне могу предъявить тебе обвинение в соучастии в убийстве.

Терри немного утихомирился. Он подошел к Еве и встал сзади нее. Морель, как перепуганная морская свинка, не смел поднять глаза на присутствующих.

— Ну, хорошо, папа. Давай, что там у тебя, — сказал Эллери. Он по-прежнему стоял у окна.

Инспектор осторожно достал из ящика письменного стола сверток, упакованный в вату.

— Вот оружие, которым была убита Карен Лейт. Отпечатки пальцев Евы Макклур найдены на лезвии и ручке этой половины ножниц.

— Боже мой, — прохрипел доктор Скотт.

Еве показалось, что голос доктора Скотта доносится откуда-то издалека.

— Кровь вытерта, но после этого вы не проявили достаточной осторожности, мисс Макклур.

Он стоял возле Евы, размахивая перед ее глазами половинкой ножниц. Наступила тишина, и только украшавшие ножницы камни зловеще сверкали.

— Она может это объяснить, — сказал Терри. — Она…

— Я разговариваю с мисс Макклур. Полицейский стенограф запишет любые ваши показания. Но ваше право ничего не отвечать, а мой долг предупредить вас, что все сказанное вами может быть использовано против вас.

Ева наконец открыла глаза. Они так легко открылись, как будто слова инспектора были ключом, отомкнувшим их.

— Ева, милая, молчи, — простонал доктор Макклур.

— Но это было так глупо, — неузнаваемым голосом проговорила Ева. — Я вошла в спальню и увидела лежавшую там Карен. Я подошла к ней поближе и облокотилась на письменный стол. При этом моя рука дотронулась до этой вещи. Не успев сообразить, что делаю, я взяла их. Потом я подумала, что, возможно, этими ножницами была убита Карен, и уронила их. Они упали в корзинку для бумаги.

— Понимаю, — кивнул инспектор, не сводя с нее своих умных глаз. — Значит, такова ваша версия? И что же, ножницы были чистыми, когда вы их взяли в руки?

Она удивленно взглянула на него.

— Была на них кровь?

— Нет, инспектор Квин.

— Почему же вы ничего не сказали об этом, когда я допрашивал вас в понедельник?

— Я испугалась, — прошептала Ева.

— Испугались чего?

— Не знаю. Просто испугалась.

— Испугались, что для вас это будет выглядеть не очень-то хорошо?

— Я? Да, думаю, что так.

— Но чего вам бояться, если вы не убивали Карен Лейт? Вы знали, что невиновны. Так ведь?

— Конечно. Я не убивала Карен. Я не убивала.

Инспектор молча рассматривал ее. Ева опустила глаза и залилась слезами. Смотреть прямо в глаза — признак чистой совести и честности. Но как она может смотреть в эти беспощадные, враждебные, подозрительные глаза? Любой чувствительный человек отведет взор от неприятного, жестокого…

— И это все? — насмешливо произнес Терри. — Шел бы ты лучше, папаша, домой и играл бы там на своей гармошке.

Инспектор Квин, не отвечая на дерзость Терри, вернулся к письменному столу, открыл ящик, убрал туда половинку ножниц и достал большой конверт.

— Около каминной решетки в гостиной, что рядом с комнатой, где произошло убийство, мы нашли вот это.

Он достал что-то из конверта. Ева заставила себя взглянуть. Что это? Нет, это невозможно. Этого не может быть. Судьба не может сыграть над ней такую злую шутку. И все же это так. Это был уголок ее носового платка, маленький треугольник с обгорелой стороной. На нем белыми шелковыми нитками была вышита ее метка, а рядом темнело пятнышко крови Карен.

Она почувствовала, как замерло дыхание у стоявшего сзади нее Терри. Да, этой опасности он не предусмотрел. Это единственная работа, которую он поручил проделать ей самой, и теперь он убедился, что она подвела. Она почти физически чувствовала его огорчение.

— Это ваш платок, мисс Макклур?

— Ева, не отвечай, милая. Не произноси ни слова. Он не имеет права.

Да, она ушла, не убедившись, что платок полностью сгорел. И конечно, огонь погас. Да, погас. И платок не догорел.

— На платке инициалы Е. М., — спокойно продолжал инспектор. — И не обольщайте себя надеждой, доктор Макклур, что вам удастся доказать, будто этот платок не принадлежал вашей дочери. Если хотите знать…

Но он вдруг замолчал, очевидно, опасаясь проговориться.

— Да, еще одна вещь. Это пятно на платке — человеческая кровь. Наши химики исследовали его. Они установили, что это кровь той же группы, что и кровь Карен Лейт. Кстати, очень редкой группы, и это несколько облегчает нашу задачу и затрудняет вашу, мисс Макклур.

— Ева, молчите, — умолял ее Терри. — Не смейте открывать рот.

— Нет. — Еве удалось встать со стула. — Это глупо, глупо. Да, это мой платок, на нем действительно кровь Карен, и я хотела сжечь его.

— Ага, — торжествовал инспектор. — Ты записал это, Муши?

— Боже мой, — снова проговорил доктор Скотт тем же тоном, что и в прошлый раз. Казалось, что он больше не способен произнести ни слова. Терри Ринг взглянул на Эллери, пожал плечами и закурил сигарету.

— Но это только потому, что я наклонилась над Карен в эркере и… испачкала руки в крови и вытерла их платком. Кровь была как желе.

Еву охватила нервная дрожь.

— Вы понимаете теперь? Любой сделал бы то же самое. Это такое неприятное чувство, когда у тебя на пальцах чья-то кровь. Вы бы поступили точно так же.

Она начала всхлипывать.

— И я сожгла его. Сожгла. Потому что я опять испугалась.

Она упала на руки доктора.

— Ах, значит, все было так? — съязвил инспектор.

— Слушай, папаша инспектор! — Терри Ринг схватил старика за руку. — Я расскажу все. Это была моя идея. Это я велел ей сжечь платок.

— Ах, это ты велел? Ты?

— Когда я вбежал в спальню Карен, она рассказала мне все, что случилось. И я заставил ее сжечь этот проклятый платок. Так что не думайте, вам не удастся пришить ей это дело. Я готов подтвердить свои слова где угодно.

— А почему, собственно говоря, вы посоветовали мисс Макклур сжечь платок, мистер Ринг? Вы тоже чего-то испугались?

— Потому что я знал, что подумает любой коп, который предпочитает работать больше кулаками, чем мозгами. Ему бы только сцапать кого-нибудь и посадить за решетку. Вот почему.

Морель кашлянул.

— Инспектор Квин, я действительно вам нужен? Видите ли… меня там дожидается клиент…

— Вас вызвали сюда, и сидите спокойно! — прикрикнул на него старик. Морель съежился и, видимо, охотно вдавился бы в спинку стула.

— Муши, ты записал все, что сказал этот мудрый советчик? О’кей, мисс Макклур, сейчас я расскажу вам, как все произошло на самом деле. Вы зарезали Карен Лейт половинкой ножниц и вытерли кровь с лезвия своим носовым платком, чтобы уничтожить следы вашего преступления. У нас есть два вещественных доказательства этой версии. Причем их не сможет оспорить ни один защитник. Если наш друг мистер Ринг будет настаивать на том, что он предложил вам сжечь платок, что ж, мы можем накинуть петельку и на его шею. Предъявим ему обвинение в соучастии в убийстве. У нас есть показания японки Кинумэ о том, что Карен Лейт была еще жива в тот момент, когда вы в одиночестве остались в гостиной. У нас есть ваши собственные показания, которые вы нам дали на месте преступления. Вы утверждали, что в течение получаса, которые вы, по вашему заявлению, провели в гостиной, никто не проходил мимо вас ни в спальню, ни из спальни. У нас есть письмо на имя Мореля, написанное рукой Карен Лейт. Оно ясно свидетельствует о том, что, когда Карен Лейт писала его, у нее не было никаких мыслей ни о возможности быть убитой, ни вообще о близкой смерти. Это было обыкновенное деловое письмо к адвокату. Письмо она начала писать после того, как Кинумэ принесла ей эту почтовую бумагу, то есть в момент вашего прихода. Мы можем доказать, что письмо оборвалось на полуслове только потому, что автор его был убит. У нас есть показания Терри Ринга, данные им в понедельник, о том, что, войдя в спальню Карен, он застал там вас склоненной над трупом Карен, и больше никого в комнате не было.