Вещун в окружении помощников заканчивал свою песнь. Зиммелих поднялся и поднял руку. Трое царей из малочисленных народов и старейшины родов поднялись со своих мест, не сводя глаз с царя. Главный вещун занял свое место в кругу.
— Слушайте меня сколоты — громко возвестил он. — Я иду на гору молиться, а тебе, мой брат Ассей приказываю построить мой народ в боевой порядок — всех, кто может держать оружие. — Он осёкся и продолжил: — Старикам после 60 лет, детям до 17 лет в боевой строй не вставать. Пересчитать всех, кто может держать оружие и доложить. Ваши пожелания я учту. Когда диск слепящего сдвинется на одно деление я вернусь и отдам приказ. Всё! — Цари и старейшины недоумённо переглянулись и окружили Асеея. Царь Меотиды хрипло отдал команды, не обращая внимания на вопросительные взгляды. — Выполняйте приказ сколоты — пояснил он. — Я сам не знаю, что решил наш царь, а ты — Тертее, подойди ко мне, остальным же исполнять приказ, — да поживее. — Токсарид покачал головой и тихо сказал то, что было на умах всех присутствующих: — Зиммелих пошёл прощаться с нашей землёй и землёй наших отцов. — Тертей побледнел, но не ответил. Когда все ушли, Ассей тихо спросил.
— Ты понял Тертее? — Старый воин покачал головой, а Ассей подтвердил сомнения командующего армией Зиммелиха: — Я догадываюсь, но тоже всего не могу знать… Мой брат изменил решение. Он никого не стал выслушивать, а сказал другое. Ты ведь ещё не знаешь то, что известно мне, Тертее… Агасар расположил к себе тавридских царей скифов, в Пантикапее снова заговор, северный царь с двумя царями принял условия длинноголовых и остался без головы, чтобы спасти свой народ от уничтожения. Его жена и дети только что прибыли с полутысячей самых верных воинов за защитой. Царь будинов — Дрон испытывает трудности из-за усобиц. Ещё двое царей откочевали вверх по Тане. Пятеро скифских царей послали своих послов с дарами сарматам. Вот так-то друг.
— Да сколько же их, о Папае? — Тертей присвистнул. — Неужели наш народ обречён? — Ассей кивнул воину. — Именно так Тертее. Их более 80 тысяч… Так нам сказал разведчик. Это ещё не всё. От длинноголовых к нам направлен посол.
— Это означает, что сарматы будут требовать жизнь Зиммелиха, — насупился Тертей. — твою Ассее, головы всех царей и ваших детей. — Царь Меотиды молча кивнул и отвернулся в сторону священной горы сколотов. На её вершине сидел на коленях царь всех скифов. Он скрестил руки на груди и невидяще смотрел в небо. Внезапно он резко поднялся и гордой уверенной походкой пошёл вниз. Ассей вздрогнул от слов Тертея: — Каково бы ни было решение моего царя, я подчинюсь и убью любого, кто воспротивится приказу последнего царя всех сколотов. — Царь Меотиды кивнул воину и тихо ответил: — Мои воины уже готовы к этому. Пойдём к нашему войску брат. Тертей вздрогнул от неожиданного слова и улыбнулся. — Никто из царей не говорил мне такое Ассее. Никто из царей не называл меня братом. — Он протянул руку царю меотитды и встретил крепкое пожатие Ассея, а потом они направились к выстроенным и застывшим полкам армии скифов.
— Мой народе! — в оглушающей и нетерпеливо — ожидающей тишине прозвучал голос, — клянитесь, что выполните мой последний приказ. Кто откажется — может идти со своим родом восвояси.
Море людей дрогнуло, качнулось и опустилось на колени лишь малая часть — около полутора тысяч без слов, словно давно ждала такого ответа, стронулась и начала движение в сторону северо-запада. Зиммелих вытер вспотевший от напряжения лоб и продолжил: — Царь Ассей, мой брат, я приказал привести твоего сына.
Худощавый мальчишка, похожий на отца, подошёл к царю и стал на колени. Ассей напрягся ещё больше, а Зиммелих продолжил: — Цари, подойдите ко мне. Тертее, это касается и тебя. Поклянитесь, что любой мой приказ будет исполнен.
Четыре скифских царя и Тертей стали напротив и склонили головы, а потом подошли и встали по обе стороны от Зиммелиха. Царь всех сколотов продолжил. — А теперь семеро вещунов скажут нам волю богов. Я слушаю.
Вещуны остановились в десяти шагах, сняли головные уборы и склонили головы. Стоящий в центре, старик поклонился: — Наш царе, шестеро из нас приняли волю богов. Седьмой, — вещун указал на стоящего слева и заметно изменившегося в лице тридцатилетнего предсказателя. — Он не принял волю богов. — Седьмой из вещунов опустился на колени и, глядя в глаза Зиммелиху, твёрдо заявил: — Можешь наказать меня, мой царе. Я получил от богов другой ответ. Табити и Апи не ответили, а наш бог Папай против жертвы. — Зиммелих не ответил. Он продолжал вопросительно и пристально смотреть на шестерых прорицателей.
— И какова же воля богов? Почему молчите!? — внезапно вскричал он. Ассей напрягся; на скулах заходили желваки, а Тертей незаметно поправил горит. Старший вещун вознёс руки и закричал дребезжащим голосом: — Табити и Апи сказали, что нужно принести жертву. Жертва искупит наши грехи и поможет победить длинноголовых.
— А что сказал Папай? — грозно вопросил Зиммелих.
— Папая мы не спрашивали мой царь. Такие вопросы — прерогатива Апи и Табити.
— А что сказали остальные четверо богов? Почему молчите?
— Они согласны с Табити мой царе, — невозмутимо и одновременно ответили шестеро.
— Значит, получается, что из семи богов, шестеро предлагают жертву, а Папай молчит. Гм, странно… Шестеро вещунов — шестеро богов. Шестеро богов против Папая. Шестеро вещунов против одного. — Зиммелих вновь перевёл взгляд на оставшегося в одиночестве вещуна. Скол не отвёл глаза, лищь бледность покрыла лицо. Царь всех скифов невозмутимо поправил булаву и горит.
— Жертву — говорите. И, кого же требуют боги? — неестественно спокойно спросил Зиммелих. Ассей поглядел в сторону Руса и потянулся к рукояти меча, но руку остановил взгляд Тертея. На лице сына царя Меотиды не дрогнул ни один мускул. Старый воин покачал головой и едва тихо сказал Асею: — Не торопись. Я на твоей стороне. — Вещун снова воздел руки и закричал, хотя многие уже догадались. — Табити требует в жертву, сына меотского царя — Руса. Жертва спасёт народ сколотов и возобновит наше величие. — Накра, стоящая рядом с мужем напряглась и побледнев посмотрела на сына царя Меотиды. Едва прозвучало имя, тысячи и тысячи сколотов замерли. Голос Зтммелиха зазвучал снова. — Это воля Табити и всех наших богов, жрец? — вещун утвердительно склонил голову, а с ним и остальные — пять. Зиммелих посмотрел на стоящего на коленях седьмого жреца: — Приказываю вещать… Что тебе сказала Табити? — Вещун поднял голову, но остался, стоящим на коленях: — Она ничего не ответила мой царе, но я готов исполнить танец смерти, как это сделал мой отец перед твоим отцом и уйти в мир духов. Папай сказал мне, что ты не последний царь. Больше мне сказать нечего.
— Рус, сын царя Меотиды, подойди ко мне — приказал мальчишке Зиммелих. Сын Ассея вздрогнул и поднялся.
— Зиммелихе, я исполню волю Табити. — твёрдо сказал сын Ассея. — Пусть моя смерть принесёт пользу народу сколотов мой царе. Прощай мой отец, ты ведь тоже поклялся. — Ассей бросило в дрожь: — Зиммелихе, сначала меня. Я не вынесу этого. Ты ведь знаешь, что у меня один сын… Я подчинюсь тебе.
Царь всех скифов окинул своих подданных. Народ сколотов затаил дыхание, ожидая приговора.
— Это было давно, — внезапно начал Зиммелих. — семь народов степи выбирали верховного жреца. В последнем испытании претендент должен был убить маленького ребёнка, чтобы стать верховным жрецом и вещуном всех вещунов верхней срединной и нижней Скифии. Я расскажу тебе мой народе, как поступил один из семи претендентов на титул верховного жреца — Крон. Да — крон был верховным жрецов всей Скифии. Его никто не убивал по моему приказу, да будет теперь известно всем. Больше это не является тайной для всех вас. Именно Крон, который стал верховным жрецом и, тот, с которого Сантор живьём снял кожу. — Накра внезапно пошатнулась и схватила за рукав мужа. Она заглянула в глаза мужу. — Почему, почему ты не сказал мне о том? Почему? — Зиммелих обнял Накру, не стесняясь никого. — Я не мог, прости моя царица, не мог, ведь вынашивала ребёнка, но сейчас пришло время узнать о том всем. Об этом должны знать все, даже те, кто не знают и не имели права знать. Так вот мой народе, — один из претендентов на должность верховного жреца отказался принести жертву богам и убить мальчика. Этого человека звали Крон, а мальчика — Зиммелих. — Ассей стал белее мела и повернулся к брату. — Я не знал этого брате. Так тем мальчиком был ты? — Он умолк, а на священном месте сколотов наступила тишина, которой отродясь не было за всю историю Скифии. Сколоты дрожали от пришедшей догадки. Наконец один из старейшин родов не выдержал. — Продолжай Зиммелихе. Мы поклялись тебе, как когда-то твоему отцу. Каков был ответ претендента? — Ответ Зиммелиха был сильнее удара грома.
