— Хорошо внучка, передай папе, впрочем, ничего не надо передавать.

— Сто!!! Это ты! — услышал он звонкий крик и отключил связь. Степан рассмеялся и вытер выступившие слёзы радости, а потом уверенно направил «виман» к «глобусу» — сфере 120 метров в диаметре, стоящей на четырёх опорах…

Таксист от неожиданности забыл о клиентах: — молодой паре, да и пассажиры опешили не менее. В метрах десяти от авто, беззвучно приземлился летательный аппарат неизвестной конструкции, похожий на юрту кочевников. Сосед водителя обернулся к заднему сидению, где сидела супружеская пара, и предложил: — Костя, может, выйдем и посмотрим, кто это? Странный аппарат.

— Нет, Дима, дочка ждёт. Мы ведь договорились — забираем Настю и к нашей лавочке у моря. Я обещал отцу пять лет назад… поехали — попросил он водителя. Шофёр такси, всё ещё оглядываясь на странный объект, с неохотой тронулся.

У вимана начала собираться толпа любопытных. Пожилая женщина вздохнула: — Неужели снова инопланетяне?

— Какие инопланетяне, — отозвался молодой парень, — новый аппарат, — со знанием дела объяснил он. В «шатре» открылась створа и на землю опустилась лесенка. Люди отпрянули. В проёме показался высокий пожилой мужчина с белыми, как снег волосами, в длинном, почти до пят зелёном плаще. Он накинул капюшон и уверенно зашагал к «глобусу». — Кто Вы? — остановил его блюститель порядка. Степан откинул капюшон: — Мы снимаем кино о тех событиях. Съёмочная группа уже здесь? — спросил он. — Я не слыхал о съёмках, — ответил несколько ошарашенный блюститель порядка. Он внимательно оглядел незнакомца. — Вы, похожи на… Степана. А, кто снимает кино?

— Джон — сенегалец, а мне он предоставил роль Степана.

— Наш командуюший? — затрепетал страж, — а вы-то кто?

— Степан, меня зовут Степан — усмехнулся незнакомец. — Как и Степана. Тёзки мы со Степаном Михайловичем, земеля. Подскажи-ка мне вот что… Как проще пройти в «глобус»?

— Проходите — вон там, под ближней колонной — лифт… А что правда снимают фильм?

— Снимают. Мы только из Гизы — высокий незнакомец в длинном зелёном плаще наклонился и зашептал на ухо. — Скажу по секрету, мы закончили съёмки, а завтра Джон… Тссс……

— Оого! — присвистнул блюститель. —.. Атлантида… И всё-таки вы здорово похожи на Степана… вас показать дорогу?

— Нет, — благодарю…

— Кстати, а Джон и Константин Степанович только отъехали. Джон с супругой Константина Степановича — в четыре руки играли последнее произведение Джона… Транслировали все каналы. Вы разминулись с ними.

— Ничего, — ответил Степан — Зим, теперь композитор и музыкант…

— Я не понимаю вас.

— Это к слову — отшутился Степан. — Всё поправимо… Я слышал, что сегодня установлен памятник Володе?

— Да, вот же он — страж закона указал на скульптуру ваятеля. — Скульптор воссоздал один-в-один лицо Владимира и его коня — Рассвета. Может, всё-таки, вас провести… Я не прочь сфотографироваться с вами. Вы так похожи на Степана.

— Это грим.

— А ваш плащ? Я таких плащей не видел.

— Теперь видите, — усмехнулся Степан. — Последний писк моды и нанотехнологий. Плащ бога Гора. — Страж недоумённо посмотрел на удаляющуюся фигуру и пожал плечами.

— Кто это — поинтересовались экскурсанты. — Как он похож.

— Кино снимают про… — ответил страж.

Не дойдя до «глобуса», Степан остановился и недолго постоял у каменной скульптуры — изваяния скифского воина.

— Похож… — задумчиво произнёс он. — Привет Асей. — Страж и посетители с гидом обернулись на слова.

— Вы сказали — Асей? — спросила гид. Степан не ответил, а повернулся и зашагал к шахте лифта.

В просторном холле было пусто, за исключением девушки — администратора.

Инга, в который раз просматривала списки приглашённых на праздник и делала заметки, когда услышала голос и вздрогнула. Голос показался знакомым. Она подняла глаза на посетителя и чуть не лишилась чувств.

— Ввы похожи — она запнулась, поглядев на белые волосы.

— Мы снимаем фильм о Степане, девушка. Мне сказали, что Вера Ивановна здесь. Пригласите ее, пожалуйста.

— Да, — улыбнулась Инга, — Вера Ивановна здесь, но зачем она вам?

— Девушка, я хотел бы, чтобы Вера сравнила меня со Степаном. Завтра праздник, а времени мало. — Степан озорно подмигнул девушке и продолжил: — А где я могу отдохнуть и подождать?

— А вон там — указала администратор, — находится диван, а на столике напитки… Степан Михайлович…

Степан приложил палец к губам. — Тсс. Пожалуйста, никому пока ни слова? И пожалуйста, приготовьте чай и.. — Не дожидаясь ответа впавшей в столбняк и непрерывно кивающей Инги, он закрыл капюшон и направился к дивану. Инга не успела позвонить, как он устроился на диване и мгновенно заснул. А напротив гостя, над входом в музей — мозаичное панно, где Степан шёл к сфинксу в белом кимоно, забросив на плечо альпинистский рюкзак.

Он наклонился и подбросил в костёр толстую ветку. Огонь жадно накинулся на добычу, а человек снова расположился прямо на земле; протянул руки к костру и ощутил приятное тепло, а потом смотрел и смотрел на костёр, будто хотел разглядеть в причудливых, не повторяющихся языках пламени, будущее. Стороннему наблюдателю показалось бы, что в этом взгляде отсутствует осмысленность и разум, но это было совсем не так. Человек просто смертельно устал, а времени на отдых тела и души нет… Неизвестность нависла дамокловым мечом и неопределённостью будующего, несмотря на успешный день и выполненную задачу, поставленную на совете царей… А сколько таких дней впереди, наполненных неизвестностью? На этот вопрос пока нет ответа. Уж очень немало проблем и вопросов приходится решать, проблем о которых он раньше не подозревал и… просто не мог себе представить… Рассчитывать на одну удачу безрассудно и глупо, а просчитать все возможные варианты поведения в чужих землях не так просто, хотя и земли эти принадлежат соузникам и братьям. Царица ушла в себя и ни с кем не разговаривает и никого не пускает к себе. Она недвижно сидит всё это время и смотрит в одну точку — в сторону хвоста колонны-змеи повозок и телег, растянувшейся на тысячи локтей; туда, где осталась родина-степь и погасшие надежды на возвращение.

Двое с лишним суток прошло с того дня, как народ сколотов, ведомый им, по приказу царя Зиммелиха покинул родные места, гонимый безвыходностью положения и бессилием перед суровой действительностью жизни.

Народ сколотов оказался едва ли не впервые за свою многосотлетнюю историю бессилен оказать сопротивление врагу — сильному и мощному врагу… Многочисленное войско сарматов и их соузных племён, перешли Тану. Длинноголовые долго ожидали этого часа, и дождались — скифы оказались бессильными против армады, сметающей всё на своём пути и перенявшими всю стратегию и тактику ведения войн, не считая перенятых у скифов воинского снаряжения и оружия. Длинные копья сарматских катафрактариев и длинные мечи всадников не самое страшное. Саиое страшное — количество сармат и их умение вести войну.

Зиммелих с Ассеем все последние годы прилагали усилия, чтобы отттчнуть как можно дальше войну, но всему приходит конец: — семьдесят тысяч врагов вторглись на земли сколотов, в степь, родную и всегда неповторимую в своём волшебстве. Двое суток… Он мучительно искал ответ на единственный вопрос и не находил. «В кого мы превратились? В изгоев на своей земле. Последнее десятилетие о том, что война неизбежна знали все цари. Зиммелих и Ассей всеми силами старались оттянуть это время, и вот оно пришло. Сарматы переняли весь комплекс вооружений скифов и приёмы ведения боевых действий. Их тяжеловооружённая конница катком продолжает катиться на запад — к Борисфену, сметая всё на своём пути и истребляя всех мужчин-скифов. Они поступают таким же образом, как поступили столетия назад скифы, организовав форпост на Тамани, Крыму, в северном Причерноморье и Приазовье. Каток катится на запад и к контролю над боспорским царством».