— Я не понимаю, о чём ты мой царе, подскажи.

— Ах, не понимаешь как и Тертей недопонимаешь… Напомню, ежли забывчивость у тебя мой посол. Мне сказал Арташ, что обыскались в городище сегодня утречком, но так и не смогли найти молодую амазонку. Интересно, — вон и Накра встревожилась: — Где сестра, где сестра? — тревожилась Накра, а я почём знаю, где Анта. Попала и всё тут. Хотел отряд посылать на поиски… Слава Папаю нашлись сколоты, кто видели её лошадь, привязанную у твоей кибитки, да привязанную в закутку, что и не заметно… ха-ха. Или скифские языки врут?

— Да мой царе. — покраснел и растерялся посол царя. — «Да» — это означает, врут, или же…о Папае, да мой посол оказывается, не умеет владеть своим лицом. — Хорсил наконец справился с собой и смог спокойно ответить. — Нет, не врут Зиммелихе, Анта расспрашивала меня о фатеях.

— Ха-ха-ха, ха-ха-ха, — взорвался Тертей. — о фатеях, говоришь. Нашу Анту заинтересовали фатеи, с чего бы гы-гы. А можт она тож мечтает заполучить бляшку посла! Ну, вы ребята даёте!

— Я…

— Ладно будет тебе, Зиммелихе — отозвалась Накра. — вогнали парня в краску.

— Не девица, чай — возразил, смеясь Зиммелих. — Сделаем следующее, мой посол: — Моя жена, сестра Анты не возражает, я — тоже. Осталось благословление твоего отца. Я уже отправил за ним посланника.

… Накра кивнула мужу и вдруг перехватила короткий и внимательный взгляд Крона. Где-то внутри похолодело: «неужели вещун догадывается. Но откуда он может знать? Тот, кто знал мою тайну, унёс её с собой в могилу. Нет, вряд ли он может догадаться». Она перевела взгляд на сестру и сделала вид, будто не замечает… С Антой всё понятно. Сестра потупилась и опустила голову, делая вид, что занята едой и ничего не слышит и никого не видит. Анта светилась счастьем; она покрылась румянцем и покраснела до кончиков ушей и корней волос. Ещё бы, — «сам царь благословил», а ведь этому царю когда-то её сестра Накра хотела снести голову. Царица снова посмотрела на вещуна и удивилась. Крон исчез тихо и незаметно. В этот момент её тронул за плечо слуга Крона и зашептал в ухо: — Царица, главный вещун по приказу царя просил тебя прийти в его шатёр. Я проведу тебя.

Накра вздрогнула от неожиданного приглашения. Зиммелих же не обратил внимания на сказанное, а может и специально — громче заговорил.

Гости не заметили ухода царицы, их внимание приковал рассказ Хорсила о Перисаде. Изредка захмелевшего посла поправлял Тертей… — Нет Хорсиле, сначала кобылица от страха понесла, другой хотел помочь, но не успел…и я…не успел, он сорвался в пропасть с лошадью. Ты не мог этого видеть никак. Мы были позади всех. Это запах «волосатых» виноват, лошадь испугалась и понесла. Мы ведь видели отпечатки их голых ступней, они почти вдвое длиннее наших, а большие пальцы короче наших. Они огромного роста, с красными глазами. «Волосатые» ненавидят людей и, завидев, убивают. — Зиммелих насупился. — А как тогда мой брат, ведь он не боялся?

— Не знаю Зиммелихе, фатеи говорят, к «ним» нельзя близко подходить. Мечи и копья бессильны против «волосатых».

По обе стороны, над входом шатра главного вещуна, красовались два разукрашенных человеческих черепа. Черепа злорадно ухмылялись, а пустые глазницы источали непередаваемый страх и ужас. Безмолвные стражи у полога недвижно и безучастно взирали на окружающий их мир. Казалось, ничто, и никто не может поколебать спокойствие двух мрачных и грозных охранников. От них веет таким же холодом и отсутствием жизни, как от черепов… Сюда, к их господину беспрепятственно может войти только один человек — царь всех скифов. Завидев, подходящую со слугой вещуна, Накру, молчаливые стражи вздрогнули и изобразили подобие улыбки. В глазах заплясали огоньки скрываемой радости и чувство непередаваемого, в своей неожиданности, счастья. Слуга Крона подал знак стражам и приказал: — Пропустить царицу, приказ Зиммелиха! — Охранники раздвинули скрещённые копья, не переставая «есть» своими безучастными глазами царицу. Как и многие жители городища, стражи любили Накру, но вряд ли кто мог в это поверить или догадаться о подобных чувствах безучастных и мрачных слуг Крона, разве что их хозяин. Слуга отвёл в сторону войлочный полог и указал Накре внутрь шатра. Накра нерешительно остановилась. Царица, как и многие из сколотов боялась этого места и потому чувствовала себя неуверенно.. — Проходи наша царица, не нужно бояться. — неожиданно мягко произнёс один из стражей. Накра удивилась, ведь до сего момента, считала, что стражи — немы. Она преодолела робость и шагнула внутрь, но вдруг остановилась и поманила слугу главного вещуна. — Вещун, подойди.

— Я слушаю тебя моя царица.

— Когда сменятся эти воины, налей им по килику «киосского». Это мой приказ. — Младший вещун раскрыл рот от удивления, а стражи безмолвно, но многозначительно, переглянулись. «Царица назвала их воинами. Так их звал только хозяин. Другие скифы называли просто — «рабы», а госпожа помимо сказанного, приказала угостить очень дорогим вином».

Накра недолго постояла в крохотном тамбуре, если можно так назвать, отделённое войлоком от основного главного помещения главного жреца, где совершаются таинства гадания и алтарь скифских богов. Наконец, пересилив робость, осторожно приоткрыла внутреннюю перегородку шатра, отделяющую мир богов от мира людей. Царица с любопытством, смешанным со страхом, заглянула внутрь…

По внутренней части окружности шатра, святилище главного вещуна освещали семь масляных светильников на уровне груди. Выше их — разрисованные маски диковинных животных и свирепых с злобным оскалом морд… На устланном толстым войлоком полу, у стен — множество ритуальных чаш и сосудов. На продолговатом столике, состоящем из четырёх полок — разнообразные ритуальные ножи, крючки, ножницы, шила и клещи. От их устрашающего вида по спине Накры пробежал холодок, но любопытство взяло верх. Она пошире открыла полог и вошла, не переставая огладываться… На дальней стене, напротив её, висел боевой пояс, горит, полный стрел с искусно отделанным луком. Сбоку — две боевые секиры и скрещенные акинаки, а над оружием — чеканка на серебряном круге, в два локтя диаметром с вычеканенными разнообразными животными. Рисунки некоторых царица амазонок видела впервые. В центре чеканного круга — змей, свернувшийся в кольцо и кусающий свой хвост, которого окружали семь звёзд. Накра вздрогнула от нахлынувших воспоминаний и чуть не вкрикнула, прикипев взглядом к змею…

В центре шатра у низенького столика сидел, подобрав под себя босые ноги, главный вещун.

Крон одет в обыкновенную белую полотняную рубаху и штаны из волокон конопли. Он был сейчас похож на обыкновенного старика, а не строгого и хмурого главного предсказателя и целителя, которого боялись и обходили стороной. До сегодня Накре не приходилось зреть вещунов в простой и дешёвой одежде. Крон, сейчас, не казался грозным предсказателем и строгим врачевателем, приказы которого боятся ослушаться не только обычные скифы, но и знать. Перед ней находился самый обыкновенный человек. Главный вещун так увлёкся рассматриванием свитка, что не заметил прихода гостьи. Накра перестала бояться обстановки — любопытство взяло верх. Она тихонько подкралась и, затаив дыхание, заглянула… На свитке были странные, непохожие ни на что рисунки и линии. В нижней части расположились ряды «крючков» и точек. Крон увлечённо рассматривал «крючки» и напевал неизвестную царице мелодию на чужом языке. Иногда он делал пометки заострённой палочкой, макая её в маленький сосуд. На столике, кроме раскрытого свитка и светильника находились два пустых, изящной работы, серебряных килика и глиняный, покрытый чёрным лаком со змейкой, кувшин греческой работы… Огонёк светильника качнулся, выдав присутствие гостьи. Вещун спохватился и резко привстал. — Фуг, — шумно выдохнул он и засуетился, будто его застали за нехорошим занятием. Однако Крон быстро пришёл в себя. — Извини царица старика, не заметил тебя. Ты вошла тихо как молодая лань. Присаживайся рядом. — Он торопливо свернул свиток, но Накра помешала.