— Претендент на должность жреца, мой народе закрыл собой ребёнка и сказал главным вещунам семи народов, что за жизнь этого мальчика вызовет на бой всех богов и вещунов. Ответ его напугал всех. Верховные жрецы и мой отец — Атонай преклонили колени перед Кроном, ибо до него никто не говорил подобного и осмеливался идти против богов, и, тем более — вызвать на поединок всех наших богов. Это ещё не всё мой народе. — Зиммелих обернулся к царю Меотиды. Ассей расширенными и удивлёнными глазами, не мигая, смотрел на царя всех скифов. Зиммелих усмехнулся брату и кивнул Тертею. Тот понял жест и удалился, а Зиммелих продолжил. — Кроме всего прочего мой народе, — вы все знаете, что по преданию нашего отца Таргитая, от дочерей верховного жреца должен подняться новый народ сколотов.

— Ты хочешь сказать, что у Крона была дочь? — чуть не задохнулся Ассей и цари, стоящие рядом. — Кто она, и почему ты молчал, мой царе? — многотысячный народ сколотов восторженно загудел. — Кто, она, кто? — Зиммелих улыбнулся и взял за руку Накру и поднял её. Шум утих. Удивлённый Ассей подошёл к ней. — Неужели это ты, Накра? Вот это да!

— Я подтверждаю — раздался голос Тертея, а Зиммелих остановил брата. — Погоди Ассее. Теперь главное… Тертее.

— Мой царе, я выполнил твой приказ. Ассей обернулся ничего не понимая, а Накра напряглась. Она попыталась двинуться к Тертею, но Зиммелих остановил её. За руку старого бородача держалась младшая дочь царя всех скифов. Она с любопытством посматривала на людей, а потом переводила взгляд на отца и мать. Зиммелих улыбнулся жене: — Пришло время, — во всю мощь лёгких крикнул он. — Предание становится реальностью. Мой народ восстанет из пепла. — Он высоко поднял свою булаву и потом вложил в руку опешившего от неожиданности Руса, а потом соединил руки дочери и сына Ассея. Ассей покачнулся и едва не упал. — Накра, — уведи детей — попросил Зиммелих. — Им вовсе не обязательно это видеть.

В воздухе раздался свист. Первой, как всегда, ушла стрела царя всех скифов. Второй — Тертея. Все — шесть вещунов ничком повалились на землю. Седьмой вещун поднялся с колен и, всё ещё не веря тому, что жив, низко поклонился. Зиммелих подозвал к себе прорицателя: — Подойди сколе. С этого дня ты главный вещун. Шестеро вещунов и шестеро богов отправлены в небытиё. У нас остался один бог — Папай.

Всадники дозора, как тени возникли из ночи и окружили головную кибитку колонны. В веренице тотчас возов произошло движение. С середины колонны, верхом, к ним направился бородач-скиф лет тридцати пяти. — Не торопите события сколоты и опустите копья — разрядил он напряжение. — Я веду свой род, чтобы соединиться с остатком народа сколотов, идущим на север. — Бородач указал в сторону леса, где мерцали многочисленные огоньки костров. Старший дозорный подозрительно покосился на незваных гостей: — Кто ты, отвечай? Откуда знаешь про нас, говори? — К бородачу добавилось с десяток вооружённых людей. Сколоты приблизились, не выявляя неприязни и не внушая опасений воинам дозора. Бородач — старейшина своего рода, спокойно ответил: — Я не стал вести свой род по следам в степи как другие, а сделал небольшой крюк. Примите нас. В часе пути за мною сотня возов и стадо. Ко мне присоединилось ещё несколько родов, и избрали меня старшим. Мы шли по воде, чтобы длинноголовые не обнаружили следов и, не разжигали костров. Еда у нас есть, соль — тоже. Поделюсь. Примите нас.

— Кто ты? — переспросил старший, успокаиваясь и неожиданно продолжил: — Ты поедешь со мной, а остальные — пусть ожидают.

— Поехали.

— Поехали, сколе — дозорный, покачиваясь от усталости в седле поманил старейшину. — Я не имею полномочий решать такие вопросы. Оставить вас или нет, решает тот, кому вручена булава.

— Кто он? — полюбопытствовал высокий детина, спутник бородача.

— Не суйся не в свои дела — хмуро отрезал старший дозора, а ты, как твоё имя?

— Меня зовут Хинис. Я сын каменотёса.

— Знал такого — смягчился старший и улыбнулся. Твой отец Хинис был другом моего отца, извини, но не я решаю. Тебя ожидает сюрприз, сколе — улыбнулся он. — Направляйся за мной, а остальные пусть ожидают. Прикажи им… Время такое.

Скоро они добрались до передовых дозорных лагеря. — Свои, сколе — прокричал старший. Из-за дерева неожиданно возникли фигуры троих воинов.

— Кто он? — подозрительно покосился дозорный на сопровождающего.

— Просит принять свой род к нам, сколе. Где наш воевода?

— У большого костра, сколе. А ты чужак, когда приедешь, будь повежливее с воеводой. Не ровен час. Идите, а коней оставьте.

— Что-то случилось?

— Случилось — хмуро ответил дозорный, — идите. Эй! Остановись! — Внезапно крикнул он грозно. Сопровождающий и глава рода каменотёсов остановились. — Это вас не касается — махнул в их сторону дозорный. — Стоой!

От опушки леса отделились тени и показался всадник с факелом. Он неторопливо двинулся в сторону дозорных, не обращая внимая на окрики. Ехал он один, а позади верхового, притороченные к седлу две лошади с поклажей на сёдлах. Тертей, а это был он неторопливо приближался. — Чего кричишь и суетишься сколе — везде мерещатся враги? Или не узнал? — хрипло засмеялся воин.

— Тертее?! — переспросил испуганно дозорный и незаметно поправил боевой пояс. Уверенности в себе, как ни бывало Хинис, заслышав знакомый голос, остановился.

— Это ты, Тертее?

— А то кто ж, — хохотнул Тертей — а тебе что? — он прищурился и задумчиво затеребил бороду, вспоминая. — Кто ты парень? Сдаётся, где-то я видел тебя раньше.

— Он старейшина рода и хочет присоединиться к нам — опередил ответ Хиниса дозорный.

— Так в чём дело?

— Вот веду его — вмешался сопровождающий, жестикулируя руками, чтобы привлечь внимание Тертея.

— Погоди, я вспомнил тебя — прервал всех Тертей. — Ты, ты — Хинис, сын каменотёса… тогда у Миуса, десять лет назад. Я не ошибся?

— У тебя Тертее хорошая память — удивился и присвистнул Хинис. — Ну, тебя положим не знать попросту невозможно.

— Погоди Хинис, а Сорок — твой брат, он с тобой?

— Мой брат погиб Тертее — опустил голову Хинис. — Вчера мы столкнулись с отряд сарматов. Мы положили их, но полегло и восемь наших. Сорок… — Хинис судорожно сглотнул. — Мой брат погиб, но забрал с собой добрый троих длинноголовых. Вот так Тертее.

— Добрый был воин — Тертей снял башлык и вздохнул. — Сорок сражался под моим началом под Фатом. Отчаянный и смелый парень. А что отец твой, — жив?

— Отец тоже погиб.

— Даа — вздохнул Тертей. — Я часто вспоминаю, как твой отец освящал дорогу у того перекрёстка… «И пусть на этой дороге брат не поднимет меч на брата…». Эй, сколе! — обратился он к сопровождающему. — Иди и проведи в лес род Хиниса. А мне, пожалуй пора… — его последние слова заглушил стук копыт: на опушке появись десятка два всадников. — Тертее, погодь! — услышвл Хинис властный голос и, странно — голос показался знакомым. Всадники приблизились. Передний, ловко спрыгнул с коня. Он показался Хинису знакомым. Кровь застучала в висках, когда тот начал говорить. На боевом поясе его брата заправлена булава, булава царя. Хинис открыл от изумления рот, а Хорсил тем временем бранил Тертея: — Мы ждали тебя, почему Тертее, почему ты не пришёл?

— Я не хотел видеть ваших лиц, а более — оправдывался к удивлению всех Тертей. — Не желаю, чтобы сотники не сдержались и не пошли со мной. Ведь Зиммелих оставил нам самых лучших воинов, — лучших. И у них, как и у меня скребут на душе собаки.

— Прости, я не подумал о том — успокоился Хорсил. — Но тем не иене, мог попрощаться. Чай, больше не увидимся — мой учитель. Сотник, дай меха с вином. Выпьем на прощанье Тертее и благословит тебя Папай.

— Заодно налей и своему брату, Хорсиле — усмехнулся Тертей. Хорсил непонимающе пожал плечами и завертел головой, не замечая в темноте Хиниса. — Что тебе сказала Накра? — неожиданно спросил он. У Тертея на скулах заходили желваки: — Наша царица сказала, что будет жить до той минуты, пока жив её муж. Я приказал снять охрану и отдать ей нож. Не нужно ей мешать. Ты не изменишь никогда её решения. Она — последняя из скифских цариц, а залог нашего будущего — дети Зиммелиха и Накры. Я разослал своих людей, чтобы уведомить народы о том, чьи они внучки. Я о Кроне говорю.