– Мне кажется, сэр, что сейчас и русские представляют для нас серьезную угрозу, – прервал президента Флипс. – Европа зависит от поставок нефти из стран Персидского залива гораздо больше, чем Штаты, и русские, воспользовавшись эмбарго, могут попытаться утвердить свое господство над нашими союзниками. Если Саудовская Аравия, Кувейт и прочие прекратят продавать европейцам нефть, именно Россия сможет покрыть дефицит, и в условиях отсутствия альтернативы Москва может выдвигать любые условия, например, они могут заставить наших союзников отказать нам в предоставлении своей территории для размещения там элементов системы противоракетной обороны.

– Это вполне вероятно, – президент Мердок и сам обдумывал такой вариант, который, как оказалось, рассматривал и его госсекретарь. – И мы, Энтони, должны сделать все, чтобы сохранить лояльность наших европейских союзников.

– Чтобы избежать неприятностей, нам нужно, прежде всего, оставить в покое Иран, – предложил Флипс, упорно стоявший на своем, и теперь пользовавшийся подходящим моментом. – Возможно, следует отозвать наши войска, размещенные в Ираке и Турции, вывести из Персидского залива часть боевых кораблей, чтобы в Тегеране тоже спало напряжение. Иранцам не по душе, что возле их берегов крейсируют наши авианосцы, а на авиабазах в считанных десятках миль от их границы в полной готовности ждут приказа сотни самолетов.

– А вот с этим предложением я не согласен, и мои советники, в том числе глава Агентства национальной безопасности и генералы из Объединенного комитета начальников штабов, меня поддерживают, – возразил президент Мердок. – Сейчас мы не можем ослаблять свое военное присутствие в регионе. Ирак готов взорваться в любое мгновение, и если наши войска покинут его, эту страну охватит хаос, который быстро перекинется и на соседние государства, в которых полно исламских фундаменталистов, жаждущих войны. Нет, мы утихомирим Иран иначе. Сейчас в Тегеране очень рассчитывают на сотрудничество с русскими, которые готовы поставлять в Иран самое современное оружие, и если мы убедим президента Швецова пересмотреть свои планы в этом отношении, иранцы задумаются, и не будут впредь такими самоуверенными. А с Эр-Риядом мы тоже сумеем договориться, и они пойдут на попятную, не станут пугать нас эмбарго. Просто нужно убедить их, что иранские ракетные программы угрожают Саудовской Аравии не в последнюю очередь, и что наши войска в регионе сдерживают терроризм, опасный также для королевской семьи, богатство которой давно не дает покоя многим в их же собственной стране. К сожалению, директор ЦРУ не смог найти общий язык с саудовским королем, но я надеюсь, что вам это удастся лучше, Энтони. Поэтому я хочу вас видеть в Белом Доме как можно скорее. Я понимаю, что перелеты очень утомляют, но как только вернетесь, вы должны немедленно ехать ко мне, и мы в спокойной обстановке обсудим дальнейшую стратегию. Ваша неудача в Москве – лишь досадная помеха, и мы сумеем добиться желаемых результатов, я в этом не сомневаюсь.

– Да, сэр, – радостно согласился Флипс. – Я тоже верю, что еще не все потеряно. В конце концов, Соединенные Штаты найдут средства убеждения для самых упорных оппонентов. И я бы хотел вам посоветовать, как можно скорее связаться с Швецовым, чтобы договориться о предстоящей встрече. Думаю, вам только и будет по силам повлиять на русского президента. И главным нашим козырем должны стать размещенные в Грузии дивизии.

С чувством выполненного долга Энтони Флипс летел к родным берегам, находясь уже над Атлантическим океаном, на высоте двенадцати тысяч футов от водной поверхности. Госсекретарь все еще был погружен в мысли о минувшей встрече с русскими, в который уже раз удивляясь их хитрости. И, разумеется, Флипс уже давно забыл о происходящем за кавказским хребтом. Слишком быстро менялась обстановка, чтобы вспоминать о давно запущенном процессе, и глава Госдепартамента США был увлечен решением текущих проблем. Происходящее на Кавказе стало для него чем-то второстепенным, несущественным сейчас. А там жизнь била ключом

Окрашенный в темно-серый цвет С-17А "Глоубмастер", один из самых тяжелых транспортных самолетов ВВС США, коснулся бетона посадочной полосы тбилисского аэропорта. Покрытые плотной резиной колеса шасси скрипнули, самолет, сбавляя скорость, прокатился несколько сотен метров по летному полю и замер поблизости от грузового терминала. Кормовая аппарель опустилась на землю, образуя своего рода трап, по которому из чрева транспортника, не отличавшегося особым комфортом, на свежий воздух потянулись молодые парни, затянутые в полевой камуфляж американской армии.

Смеясь и перебрасываясь шутками, бойцы Десятой легкой пехотной дивизии разбрелись по закованному в бетон полю, ожидая, когда за ними прибудут грузовики и другой транспорт, чтобы умчать вновь прибывших к видневшимся вдалеке горным вершинам Кавказа. Переброска дивизии по действовавшим нормативам должна была завершиться в течение двенадцати суток. На этот раз удалось улучшить показатели, уложившись всего в одиннадцать дней, что следовало считать заметным достижением. Столько же понадобилось и для доставки последних бойцов Сто первой воздушно-штурмовой дивизии, уже занявших отведенные для них районы дислоцирования.

Воздушный мост, в течение последних полутора недель соединявший Тбилиси и многочисленные военные базы, раскиданные по всему Ираку, прекратил свое существование. Сотни тяжелых транспортных самолетов, все это время почти непрерывно находившихся в воздухе, и касавшихся земли лишь для того, чтобы разгрузиться, принять на борт новую партию груза или наполнить топливом опустевшие баки, наконец, могли вернуться на свои аэродромы, где экипажи, напряженно трудившиеся много дней подряд, ждал отдых. Переброска американских соединений в Грузию завершилась как раз тогда, когда президент Соединенных Штатов намеревался встретиться с лидером России, чтобы обсудить возможность вывода их из этой горной страны. И всякий, кто был хоть немного в курсе происходящего, должен был бы задуматься, неужели стоило гнать тысячи солдат в несусветную даль в большой спешке, задействовав сотни транспортных самолетов, только для того, чтобы спустя считанные недели отправить их обратно.

Москва, Россия – Вашингтон, США

9 мая

Российская столица готовилась встретить праздник великой Победы, один из самых важных праздников, день, в который много десятилетий назад решилось окончательно и бесповоротно, быть ли России. И хотя годы брали свое, все, даже самые молодые жители не только Москвы, но и всех городов и затерянных в таежной глуши или тундре поселков ощущали торжественность этого дня. Не было во всей необъятной России хотя бы одной семьи, в которой не хранили бы память о погибшем на полях сражений предке, или о том, кто вернулся с давно минувшей войны, искалеченный, в свои восемнадцать лет ставший инвалидом. И во многих домах висели на стенах выцветшие фотографии, с которых на мир смотрели давно уже сошедшие в землю молодые парни в военной форме давно уже исчезнувшей державы, парни, не ведавшие, что эти фотографии должны стать единственной памятью о них.

Сегодня была не круглая дата, которые принято отмечать с особым размахом, но столичные власти намеревались устроить грандиозные торжества, несмотря на это. Несколько дней подряд огромный город готовился к одному из самых торжественных и вместе с тем трагичных дней, дню, когда принято не только радоваться уже давней победе, но и вспоминать тех, кто не дожил до нее, сделав все возможное, чтобы приблизить этот миг. И градоначальник, которому ныне благоволил сам президент, постарался сделать все, что только в силах человеческих, чтобы Москва встретила знаменательный день блистающая и величественная, какой и должна быть столица великой державы.

Десятки тысяч неприметных, но очень важных людей, трудились день и ночь, в течение нескольких недель, готовя город к празднику. Слепила белизной разметка на асфальте столичных магистралей, яркими пятнами всюду красовались свежераспустившиеся цветы. На фонарных столбах, над автострадами, просто на стенах домов были укреплены яркие транспаранты и знамена, реявшие на свежем утреннем ветру. Постовые милиционеры в парадной форме стояли на всех перекрестках, направляя поток машин так, чтобы он не помешал тем москвичам, что решили встретить праздник не дома, перед телевизором, а на улицах родного города, поздравляя немногих доживших до этого дня ветеранов, или просто радуясь хорошей погоде. И сами ветераны прогуливались по тротуарам, шаркая иссеченными осколками ногами, сверкая орденами и медалями, блеск которых с годами, казалось, становился все сильнее. И к этим солдатам давно минувшей войны порой присоединялись совсем молодые парни в парадной форме или просто потертом камуфляже, на котором тоже сияли медали, полученные за совсем другую войну. Это тоже были ветераны, и сейчас все эти люди понимали друг друга, как никогда хорошо, и разница в годах не была для них преградой сегодня.