– Сэр, а в штабе не пояснили, почему мы возвращаемся? – поинтересовался кэптен Джеллико. – Учения, вроде, завершились, и все надеялись скоро оказаться в Штатах.

– Мы получили приказ, кэптен, и просто должны его выполнить, – жестко ответил контр-адмирал, в душе которого зашевелились неприятные мысли.

Атомный авианосец не тот корабль, который можно гонять по океану ради собственного удовольствия, и тот факт, что их соединение должно было вновь оказаться в относительной близости от русских берегов, вызывал определенные опасения. Адмирал знал о разразившемся в Европе газовом кризисе, как всякий, кто хоть раз в день смотрел выпуски новостей, и догадывался, что кто-то в Вашингтоне хочет поддержать союзников, демонстрируя военно-морскую мощь Соединенных Штатов. Но все это были только домыслы, делиться которыми даже со старшими офицерами Джордж Хэнкок полагал излишним.

Эсминец "О'Бэннон" заправлялся последним. И когда толстые шланги были отсоединены и лебедками переброшены на борт "Юкона", вся эскадра дюжина боевых кораблей во главе с могучим авианосцев, выполнив поворот на сто восемьдесят градусов, направилась на восток, с каждой секундой увеличивая ход и сжигая только что полученное топливо. Моряки с транспортных судов недоуменными взглядами провожали исчезающие на горизонте корабли.

– Куда они так торопятся, хотел бы я знать, – усмехнувшись, произнес находившийся на мостике "Бриджа" штурман Энсон. Он и раньше предполагал, что авианосец понадобился где-то, там, где становилось горячо, но новый курс эскадры поставил его в тупик: – Кажется, до Персидского залива лучше идти в другом направлении.

– Не думаю, лейтенант, что их целью является Иран, – заметил командир транспорта, тоже находившийся в рубке. Трюмы "Бриджа" почти опустели, в точности как трюмы и танки других судов, и весь немногочисленный конвой вместе с сопровождавшими его фрегатами готовился к возвращению в свою базу, выполнив задачу.

– Но куда же в таком случае они направляются? – недоуменно спросил Энсон, сам не найдя пока правдоподобный ответ. – После учений им должны были все же дать отдых, а вместо этого вся эскадра полным ходом идет обратно, к берегам Норвегии.

– Думаю, мы скоро узнаем обо всем, и не из приказов штаба, а из выпусков новостей, – криво усмехнулся кэптен Роджерс. – Наверное, кто-то в Белом Доме решил поиграть мускулами, напоминая всему миру, кто здесь главный. И боюсь, как бы нам это не вышло боком. – Роджерс взглянул на своего штурмана: – Ты же должен слышать о том, что русские грозят европейцам прекратить поставки своего газа?

– Да, об этом сейчас только и говорят, – кивнул лейтенант. – Но неужели вы думаете, кэп, что наши мудрые правители решили попугать русских авианосцами? Они играют с огнем, ведь Москва вовсе не так слаба, как нам бы того хотелось.

– Скорее, это просто знак того, что Штаты поддерживают своих союзников, – предположил командир "Бриджа". – Ничего серьезного, но во время переговоров европейцев с русскими последние могут стать чуть сговорчивее, зная, что у их берегов маячит наш авианосец с полусотней истребителей и полным боекомплектом. Хотя, конечно, лично я в отношениях с русскими использовал бы такой ход в последний момент, все же это действительно ильная страна, пусть и лишившаяся уже давно титула сверхдержавы. Так или иначе, это не сербы или иракцы, и у них найдется достойный ответ на такие ходы наших политиков, а мне, признаюсь, не хочется вновь возвращаться во времена "холодной войны", Тони.

Кэптен Роджерс с сомнением покачал головой, как бы осуждая политиков, из-за глупости которых в очередной раз под угрозой могут оказаться жизни множества моряков, долго которых заключался лишь в том, чтобы беспрекословно исполнять любые приказы, какими бы идиотскими они ни были.

Транспортные суда не успели покинуть Ла-Манш, когда их настиг новый приказ. Немногочисленный конвой, разумеется, вместе со своим охранением, развернулся на сто восемьдесят градусов, полным ходом двинувшись почти тем же курсом, что и заправлявшаяся от него авианосная группа. Штаб распорядился однозначно, и остатки топлива теперь следовало передать идущему от побережья Гренландии к норвежским берегам ударному соединению во главе с авианосцем "Дуайт Эйзенхауэр". Возвращение домой для ста восьмидесяти восьми человек, составлявших команду "Бриджа", и нескольких сотен моряков других судов откладывалось.

А спустя час атомный авианосец "Энтерпрайз" внезапно снялся с якоря, и двинулся вместе со всем своим внушительным эскортов на запад, к Гибралтарскому проливу, опережая на несколько часов только миновавший Суэцкий канал авианосец "Джордж Вашингтон", покинувший свой пост у берегов недружественного Ирана.

Командиры обоих соединений, получив неожиданные приказы, удивились, не вполне понимая их смысл, но, как дисциплинированные офицеры, чья жизнь целиком была подчинена службе своей стране уже много лет, не посмели усомниться в эх правильности. Две мощные эскадры устремились в Атлантику.

И в то же время остановились неторопливо, но уверенно ползущие на юг Европы эшелоны, груженные танками и бронемашинами, а также везущие личный состав Третьего легкого бронекавалерийского полка. Головные составы, а всего их для переброски даже такого сравнительно немногочисленного подразделения понадобилось не пять и не десять, остановились, едва миновав румынскую границу.

Никто, в том числе и бригадный генерал Хоуп, не знал, чем вызвана задержка. Несколько тысяч человек просто приготовились ждать, на зная, что в те же минуты подобный приказ получил и командующий Третьей механизированной дивизией, только прибывшей в Амстердам. Вместо того, чтобы погрузиться на корабли, уже стоящие в порту, и направиться домой, в Штаты, по которым соскучились все без исключения, от обычного сержанта до командира дивизии, мощное соединение, по огневой мощи равное армиям иных европейских держав, а по уровню подготовки на голову превосходящее большинство из них, должно было ждать новых распоряжений находящегося по другую сторону океана командования, не спешившего, разумеется, объяснять причины таких изменений в планах.

Атлантический океан – Тихий океан – Брянская область, Россия – окрестности Ганновера, ФРГ – Москва, Россия

14-15 мая

Самолет дальней связи Е-6А "Меркури" находился на высоте десять тысяч метров над водами центральной Атлантики. Отсюда, с высоты, недоступной никаким птицам, никаким живым существам, водная гладь, кое-как прикрытая зияющей прорехами пеленой облаков, казалась безжизненной. Но тех, кто был сейчас на борту самолета, внешне мало отличавшегося от обычного пассажирского "Боинга-707", не интересовало происходящее на поверхности. Их заботой являлось то, что творилось во мраке океанских глубин, в толще вод, надежно скрывавших все и вся, лишь бы оно было достаточно тихим, ибо под водой мог выдать лишь звук.

Что ж, со временем люди в своем исступленном стремлении уничтожать себе подобных научились создавать конструкции, дьявольски тихие, и при этом содержащие огромную мощь, способные испепелить целый континент. Боевые субмарины, атомные, способные сколь угодно долго находиться в океане на глубине без малого в полкилометра, а то и больше, несли вахту постоянно, готовые извергнуть на врага, кто бы им ни оказался, шквал огня. Однако за скрытность приходилось платить, и атомоходы при всех своих достоинствах оказывались практически отрезанными от внешнего мира, стоило им только уйти под воду. Радиоволны почти не проникали под поверхность океана, и это существенно затрудняло связь. Но люди смогли решить проблему, создав все же средства связи, обеспечивающие уверенную передачу приказов затаившимся на глубине субмаринам.