– Значит, это англичане? Далеко же они забрались!

– Никак нет, характер шума иной, но это наверняка водомет, – возразил акустик.

– Владимир Павлович, – инженер судостроительного завода Хазов не привык обращаться по званию к людям в погонах, и сейчас казался чем-то чуждым для скованного дисциплиной и разделенного строгой субординацией мира подводной лодки. – Владимир Павлович, американские ударные подлодки типа "Виржиния" оборудованы водометами вместо обычных винтов. Думаю, за нами следует как раз одна из таких лодок.

– "Виржиния", – удивление капитана было велико. – Это же новейшие американские подлодки! Немалая честь, если они направили одну из них "пасти" нас. И я думаю, мы сейчас можем утереть янки нос, кое-что им устроив.

Шаров довольно улыбнулся, ведь сейчас, стоя на мостике самой совершенной, самой мощной многоцелевой атомной подлодки на всем российском флоте, а кое-кто считал, что и во всем мировом океане, он был способен на многое из того, что его менее удачливые коллеги считали фантастикой.

– Возможно, это несколько опрометчиво, – заметил Хазов, сейчас являвшийся кем-то вроде старшего помощника. – Не думаю, что нужно что-то демонстрировать американцам, ведь они для этого сюда и приплыли. Лучше просто сообщить о контакте в штаб флота, и пусть они устраивают охоту по всем правилам. Не забывайте, капитан, что сейчас превыше всего секретность, а вы фактически хотите познакомить американцев с реальными характеристиками этой субмарины.

– Рано или поздно они все узнают, – отмахнулся Шаров. – Шпионов везде полно, и я не сомневаюсь, что янки, в конце концов, смогут заполучить всю техническую документацию – доллары порой творят настоящие чудеса, – презрительно фыркнул офицер. – Так что нам таиться? Тем более что нам запрещено выходить на связь с берегом за исключением аварийных ситуаций на подлодке, так что сейчас мы в любом случае остаемся одни на один с американцами. Нет, – капитан кровожадно усмехнулся. – Мы не будем прятаться. Янки приплыли сюда, чтобы увидеть шоу, и я им его устрою. Приказываю увеличить скорость до десяти узлов, идти короткими галсами по прежнему вектору. Подготовить прибор гидроакустического противодействия к запуску.

– Слышу их, сэр, – мгновение спустя обрадовано воскликнул Джефферсон, обращаясь к своему командиру. – Контакт с целью "Браво" восстановлен. Русская подлодка увеличила скорость, выполняет какие-то странные маневры, но придерживается прежнего курса.

"Северодвинск" был оснащен не новейшим водометом, только что вышедшим из стадии экспериментальных разработок, а обычным гребным винтом, и его шумность все же была несколько больше, чем "Виржинии" на тех же скоростях. Впрочем, к изделию, на проектирование которого были потрачены сотни часов работы инженеров и терабайты памяти мощных компьютеров определение "обычный" подходило мало. Сложносопряженные изгибающиеся поверхности саблевидных лопастей необычной формы были сконструированы так, чтобы на предельных оборотах давать как можно меньший шум, демаскирующий подлодку, и по сравнению с винтами прочих субмарин, и отечественных, и американских, тех же "Лос-Анжелесов" они действительно обеспечивали высокую скрытность, являясь своего рода произведением искусства. Однако для мощного гидроакустического комплекса "Гавайев" и тот слабый шум, что исходил от этого винта, был превосходно слышен.

– Они там с ума сошли, – ни к кому не обращаясь, произнес старший помощник Финниган. – Или все водки перепились? Чертовы русские, никогда не угадаешь, какую глупость они устроят!

– Увеличить скорость до двенадцати узлов, – приказал О'Мейли. – Нельзя позволить русским вновь оторваться от нас. Пока они сами шумят, то могут не услышать нас.

Обе подлодки, разгоняясь, продолжали следовать друг за другом, взрезая толщу холодной, никогда не видевшей солнца воды. При этом "Северодвинск", хотя и набрал скорость большую, чем его преследователь, выполняя маневрирование, забирал то влево, то вправо, точно охотничья собака в поисках следа, и расстояние между ним и "Гавайями" никак не хотело увеличиваться, но, напротив, с каждой минутой погони сокращалось, пусть и очень медленно.

– Идиоты, – усмехнулся после очередного доклада акустика О'Мейли. – Они могли бы затаиться и дождаться, когда мы уйдем, а вместо этого глупые русские мечутся, как зайцы по полю.

– Странно, – скривился старший помощник. – Думаю, все же русский капитан вовсе не глуп, ведь никто даже в России не доверит неопытному офицеру новейшую подлодку.

– Тогда что они задумали? Какая хитрость скрывается за этими маневрами?

На мостике "Северодвинска" капитан Шаров терпеливо ждал, когда дистанция между его субмариной и нахальным американцем уменьшится достаточно для того, чтобы осуществить задуманный план. Это была чистой воды авантюра, но Шаров был именно авантюристом, как и все подводники, привыкшие к постоянной опасности и не боящиеся риска.

– Докладывает торпедный отсек. Самоходный имитатор к пуску готов.

Как и на "Виржинии", на новой российской субмарине для использования ложных целей применялись специальные установки, размещенные в ограждении рубки. Почти такие же устройства, в прочем, использовались и на субмаринах предыдущего поколения типа "Барс". Компактные устройства заменили собою крупногабаритные имитаторы, применявшиеся ранее на более старых подлодках, из-за чего запас торпед на них приходилось значительно сокращать.

– Противник в корме, – доложил акустик. – Дальность двенадцать миль, уменьшается. Они разогнались не менее чем до тринадцати узлов, но шум все равно низкий, как у наших "Акул" на восьми узлах.

– Да, янки создали очень хорошие подлодки, – усмехнулся Шаров. – Но это ерунда, мы все равно уже переплюнули их, и сейчас это докажем. Вобрать буксируемую антенну ГАС. Отстрелить патрон Больце в корму. Пусковая установка номер один – товьсь! Приготовиться к полной циркуляции на левый борт!

Небольшой толстостенный сосуд, заполненный сжиженным газом, отделился от "Северодвинска", запущенный через специальное устройство. Несколько минут он просто плыл в толще воды, а затем, по сигналу часового механизма, взорвался, заполняя пространство позади русской субмарины мириадами пузырьков газа.

– Лево на борт, – в то же мгновении скомандовал Шаров. – Начать циркуляцию. Скорость двадцать пять узлов. Пусковая установка номер один – пли!

Отделенная от преследующих ее "Гавайев" непроницаемой для любого звука, в том числе и для импульсов работающего в активном режиме гидролокатора, газовой завесой русская подлодка начала полный разворот, ложась на обратный курс, встречный по отношению к курсу преследователей. Прежние торпедные подлодки типа "Лира", которых моряки именовали "золотыми рыбками", могли выполнять циркуляцию, то есть разворот на сто восемьдесят градусов, почти на месте, поражая всякого своей маневренностью, не худшей, чем у реактивного самолета. "Северодвинск" не обладал такими уникальными способностями, но тоже был весьма маневренной подлодкой, и выполнил разворот быстро.

Двое рулевых, рабочие места которых больше всего были похожи на кабины реактивных истребителей, с такими же противоперегрузочными креслами, синхронно повернули штурвалы, бросая субмарину в крутой вираж. Палуба под ногами находившихся на мостике офицеров и матросов ощутимо накренилась, со штурманского столика упал карандаш. И в тот же момент самоходный имитатор отделился от маневрирующей подлодки, уходя в сторону от нового курса "Северодвинска".

– Контакт прерван, – в который уже раз за минувший час доложил лейтенант Джефферсон. – Предполагаю, что они поставили газовую завесу, и под ее прикрытием пытаются сбросить нас со своего хвоста.