– Так точно, товарищ командир, – находившийся за пультом гидроакустического комплекса офицер успевал не только следить за обстановкой вблизи подлодки, превратившейся сейчас в загнанного зверя. – Авианосец и большая часть эскорта меняют курс. Они поворачивают на зюйд семьдесят градусов. Увеличивают скорость до тридцати узлов.

Адмирал Хэнкок, получив сообщение с "О'Бэннона", не стал понапрасну тянуть время, сразу отдав приказ уходить как можно дальше от места комнатка с неизвестной субмариной, оставив заслон из пары эсминцев и авиации.

– Теперь нам не догнать американцев, – сокрушенно произнес старший помощник.

– Думаю, остальные наши подлодки продолжают следить за ними, – предположил Казаков. – Нас они обнаружили, но американцы ведь не знают, что мы не одиноки в этих водах. В любом случае задача будет выполнена, пусть и не нами.

Противолодочный вертолет "Си Хок", взлетевший с борта американского эсминца, выполнил очередной круг над пустынной поверхностью океана, снизившись затем, чтобы отпустить антенну гидролокатора. На узлах подвески винтокрылой машины находились две торпеды "Марк-46", которые могли быть применены в любой момент.

– Проверь датчик магнитных аномалий, – приказал командир экипажа своему подчиненному, контролировавшему специфическую аппаратуру вертолета.

Геликоптер висел в десятке футов над водой, и по колышущейся поверхности моря пошли круги, вскипавшие белой пеной.

– Ничего, командир, – быстро ответил, бросив взгляд на монитор магнитометра, оператор. – Под нами пусто.

Офицер ошибался, но никто, пожалуй, не смог бы сейчас исправит эту ошибку. Просто на этот раз противник никак не мог быть назван "обычным". Чуткая аппаратура не могла обнаружить отличавшуюся исключительно низким магнитным полем субмарину, корпус которой был изготовлен из титана. Справедливые для мирного времени вопросы экономии на войне должны были уступить показателям боевой эффективности, которые не измерить ни долларами, ни родными "деревянными" рублями.

Происходи все не на учениях, сейчас дорогостоящий металл спас бы жизнь шести десяткам русских подводников, одновременно поставив под угрозу жизни нескольких тысяч американцев, находившихся на авианосце, и веривших в его неуязвимость. Сейчас командир "Костромы" мог позволить себе выждать, в иной же обстановке он пошел бы на риск, атаковав такую лакомую цель, и те минуты, которые потребовались бы американцам, чтобы обнаружить его подлодку, увеличивали шанс на успех этой атаки, результат которой стал бы катастрофой для противника.

– Топливо на исходе, – сверившись с приборами, произнес первый пилот. – Еще полчаса, и пора возвращаться для дозаправки.

– Думаю, эта чертова подлодка уже далеко отсюда, – решил второй пилот. – Мы не там ищем. Они все же ускользнули от нас, сукины дети!

– Гидролокатор в активный режим, – командир экипажа не был готов признать поражение так быстро. Ему, как и многим морякам, участвовавшим сейчас в поисках подлодки, наверняка принадлежавшей русским, очень хотело стать тем, кто первым обнаружит затаившуюся в океане субмарину. – Пока есть время, продолжаем поиски.

Посылаемые гидролокатором противолодочного вертолета импульсы прокатились от кормы до носа "Костромы". Подводная лодка находилась почти точно под зависшим в двух десятках метров над водой вертолетом.

– Твою мать! – выругался старший помощник: – Не хватало, чтобы нас все же обнаружили.

– Меня беспокоит другое, – ответил капитан, тоже испытавший не самые приятные чувства, когда понял, что противник совсем рядом и может заметить их в любую секунду. Вертолет был и оставался самым страшным врагом подводников, будучи абсолютно незаметным и до сих пор являясь совершенно неуязвимым для подводного противника. – Мы рискуем пропустить очередной сеанс связи.

Беспокойство было более чем оправдано. "Кострома" по графику выходила на связь, подвсплывая на перископную глубину или, если американские корабли были слишком близко, выпуская к поверхности радиобуй. Большую часть времени подлодка была фактически отрезана от внешнего мира, и короткие сеансы связи со штабом потому становились особенно важны. Но удача нынче была на стороне русских моряков.

– Прекратить поиски, – адмирал Хэнок, находившийся в командном центре авианосца "Теодор Рузвельт", куда стекалась информация со всех кораблей, самолетов и вертолетов, выслушал очередной доклад. Поняв, что русским все же удалось ускользнуть, командир соединения отдал единственно возможный приказ. В любом случае они увеличили дистанцию между собой и этой подлодкой, став неуязвимыми для нее. – Вернуть самолеты и вертолеты. Эскадре снизить скорость до двадцати узлов, а то эсминцы нас не догонят.

Находиться в постоянном напряжении, в ожидании того, что в любую минуту тебя могут обнаружить, очень тяжело. Поэтому при словах акустика о том, что шум винта американского эсминца удаляется, подводники с "Костромы" вздохнули с облегчением.

Одним из важнейших качеств подводника всегда являлось терпение, необходимое и в тот момент, когда подлодка подбирается к ничего не подозревающему противнику для смертельной атаки, и когда над головами кружат чужие эсминцы и вертолеты, и кажется, что вокруг тебя сжимается стальное кольцо облавы. Но всякому терпению есть предел, и весть о том, что противник, устав зря жечь горючее, решил прекратить поиски, всегда радует моряков. Так и сейчас экипаж "Костромы" испытал облегчение, поняв, что охота на них безуспешно завершилась. Субмарина, находившаяся почти на предельно допустимой глубине, начал медленное всплытие.

– Что ж, у русских есть еще неплохие субмарины, которыми командуют опытные шкиперы, – произнес американский адмирал, после сообщения о том, что брошенные на поиски чужой подлодки самолеты и вертолеты вернулись на авианосец. – Не хотел бы я встретиться с ними во время настоящего конфликта. Что еще? – адмирал взглянул на вошедшего в помещение поста адъютанта.

– Сэр, – молодой лейтенант вытянулся в струнку перед командиром. – Получен приказ завершить учения и следовать к французскому побережью.

– Наконец-то хорошая новость, – усмехнулся адмирал. – Громкую связь!

Через минуту усиленный динамиками голос командира соединения разнесся оп многочисленным помещениям авианосца. Кроме того, речь командующего транслировалась и на все корабли эскорта.

– Джентльмены, – матросы и офицеры, услышав слова Хэнкока, невольно задерживали дыхание. – Рад сообщить вам, что командование удовлетворено результатами учений. Все поставленные перед нашим соединением задачи оно признало выполненными полностью. Теперь нам дан приказ следовать к берегам Франции. Маневры "Северный щит" для нас завершены. Благодарю всех за отличную работу, господа!

Крики радости прокатились по громадному кораблю, и предвкушающим отдых на твердой земле морякам с "Рузвельта" вторили команды дюжины эсминцев и крейсеров. Американский флот вновь продемонстрировал всему миру свою мощь, и теперь, с чувством выполненного долга, можно было мечтать о развлечениях, которых эти молодые, полные сил мужчины были лишены несколько недель.

А на борту "Костромы", все же вышедшей на связь с базой в положенный срок, тоже приняли схожую радиограмму, но лишь немного позже.

– Товарищи, – капитан обвел взглядом находившихся в центральном посту офицеров и мичманов. – Командование считает, что поставленная перед нами задача выполнена. Американцы закончили маневры и следуют к родным берегам. Нами получен такой же приказ. Благодарю всех за службу, товарищи!

И почти одновременно радиограмму схожего содержания получили также на борту американской ударной субмарины "Майами", бороздившей холодные воды Баренцева моря.