– Работай, и поживее, американец, – приказал чеченский командир. – Мне не хочется ждать в этой мышеловке, пока русские нас найдут и накроют с воздуха.

– Сейчас все будет готово, – Джон, которому тоже очень не хотелось оказаться под бомбами, коснулся нескольких клавиш. – Ну вот, – американец отпрянул от монитора, указывая на него Хусейну. – Они как на ладони. Там больше двух десятков людей. И ты еще в чем-то сомневаешься?

Главарь банды зло уставился на яркие точки, усеявшие склоны ущелья, которыми были отмечены позиции затаившихся впереди русских. В том, что это именно федералы, у Хусейна сомнений не возникло ни на мгновение.

– Амир, – к Шарипову в этот момент приблизился вернувшийся из разведки Арби. – Мы прошли почти до выхода из ущелья. Вроде там все чисто, только ощущения у меня скверные, точно следит кто-то.

– Чисто, – Хусейн вырвал из рук Уоллеса ноутбук и сунул его под нос своему бойцу. – Это чисто, да? Там засада! Русские ждут нас, а ты ничего не видел! – Без замаха командир резко выбросил вперед кулак, ударив Арби в живот. Разведчик, шумно выдохнув, согнулся от боли. Несколько боевиков, те, что ходили в разведку с Дасоевым, инстинктивно схватились за оружие, но рядом с командиром, точно из-под земли, появилась группа арабов-телохранителей.

– Что, шакалы, – ощерился Хусейн, вытаскивая из кобуры массивный "Стечкин" и обводя взглядом столпившихся перед ним бойцов. – Не нравится, да? А если бы эта тварь нас под пули привела, тогда бы понравилось?

Моджахеды нервно переглядывались, замерев в напряжении, и каждый ощущал на себе холодный "взгляд" пистолетного ствола.

– Хусейн, скажи, что делать будем, – вперед выступил один из боевиков, демонстративно убравший автомат с глаз командира. – Прорываться опасно, если и пройдем заслон, половину своих потеряем.

– Спроси местных, есть ли обходной путь, – сказал в ответ Шарипов, также убирая оружие обратно в кобуру. – Всем пока приготовиться к атаке, если другой дороги нет – пойдем в прорыв. Русских там немного, всего лишь взвод, мы их сомнем, этих собак, а если кто из нас и погибнет, то не просто так и ради торжества ислама.

Большая часть боевиков, не меньше сотни, двинулась вперед, к каменному выступу, скрывавшему происходящее в ущелье от тех, кто мог затаиться у выхода из него. Чеченцы, готовясь к бою, бросили у себя за спиной значительную часть груза, палатки, вьюки с провизией и все остальное, что могло стеснить их. Они оставили себе только оружие и вдоволь патронов и гранат, чтобы во время атаки прижать ненавистных русских к скалам свинцовым дождем, заставив их забиться поглубже в свои норы, дабы сохранить собственные жизни.

Уоллес, внимательно наблюдавший за приготовлениями своих спутников, заметил, как те из рук в руки передают шприцы, наполненные, вне всяких сомнений, наркотиками. Очевидно, так воины ислама подогревали свой боевой дух прежде, чем придется грудью идти на пулеметы неверных. Однако Джона это заботило меньше чем то, как ловко русские смогли замаскировать свои позиции, почти обманув даже сложнейшую сверхчувствительную аппаратуру спутника.

В это время к Хусейну подошел один из местных проводников, пожилой мужчина в папахе, сопровождаемый двумя настороженными телохранителями Шарипова.

– Здесь другой дороги нет, – заявил старик, указывая на горы, высившиеся вокруг. – Обходить ущелье придется долго, два дня, может и больше. Можно попробовать пробраться на ту сторону по другому склону горы, но весь отряд там не пройдет, у вас слишком много поклажи.

– Значит, примем бой, – оскалился Хусейн. – Неверные собаки не выдержат нашего удара. Мы сомнем этих псов и всех их убьем!

– Хусейн, – окликнул командира повстанцев Уоллес, которому в голову пришла неплохая идея. – Я видел у твоих людей минометы. Скажи, снаряды к ним есть?

– Да, конечно есть, – Шарипов внимательно взглянул на американца. – Ты хочешь обстрелять русских? Они же хорошо укрылись, мы только зря истратим все мины.

– Я откорректирую огонь через спутник, – покачал головой Уоллес. – Если твои люди действительно умеют стрелять из минометов, им не составит труда выполнять мои указания. Мы сейчас можем видеть всех русских, как на ладони, и накроем их первым же залпом.

– Вот как? – недоверчиво протянул Хусейн. – Хорошо, выбери позицию, какую сам считаешь самой удобной, а я прикажу моим людям установить там минометы. Когда будешь готов, дай мне знать. Как только вы дадите залп, мы пойдем в атаку.

Валерий Скорохватов, командовавший оставленным на горной тропе заслоном, чувствовал, что его начинает трясти от нервного напряжения последних часов. Нет, он не боялся предстоящего боя, а бой будет, в этом старший лейтенант был уверен, но ожидание выматывало душу хуже всего. Этот бой должен был стать вторым за все то время, что Скорохватов носил погоны, и первым, когда ему придется самому принимать решения, не надеясь на подсказку старших командиров, сейчас оставшихся где-то в двух сотнях километров от этого продуваемого всеми ветрами ущелья. Только выпустившись из училища, он сразу же попал в настоящий ад, и теперь впервые оказался вдали от товарищей, лицом к лицу с затаившейся где-то рядом бандой чеченцев, каждый из которых жаждал его, Валерия Скорохватова, крови.

Заслон, всего лишь взвод стрелков, был выставлен здесь два дня назад. Вертолет забросил в ущелье солдат и скрылся в затянувших небо облаках, а два десятка русских парней принялись обустраиваться в этом безжизненном краю. Они не знали, почему командиры где-то далеко отсюда, в теплом штабе, решили, что именно в этом ущелье должен расположиться их взвод, было только известно, что неподалеку отсюда высадили еще несколько групп, занявших известные пограничникам тропы, ведущие в Чечню с сопредельной территории. Однако каждый из бойцов, оказавшихся здесь, прошел суровую школу жизни, не раз оказываясь прежде под пулями, и первой заботой горнострелков стало оборудование позиций.

Лейтенант Скорохватов мог бы гордиться собой сейчас, если бы в его голове не вертелась настойчивая мысль о близящемся бое. Он сумел так расположить своих бойцов, что теперь из ущелья не выбрался бы никто. Незваным гостям, пришедшим с юга, нужно было преодолеть почти пятьсот метров по теснине, насквозь простреливаемой засевшими здесь солдатами. Голые склоны, лишь кое-где поросшие чахлым кустарником, превратились теперь в настоящую цитадель, способную встретить шквалом огня любого чужака. Крупнокалиберный "Корд", несколько "Печенегов" и автоматический гранатомет "Пламя" свинцовым цунами смели бы с лица земли всякого, кто осмелится сунуться сюда без спроса.

Кроме того, дно ущелья, и особенно подходы к хорошо замаскированным – не всякой авиаразведке углядеть – огневым точкам были заминированы, и это тоже должно было стать неприятным сюрпризом для противника, если он сунется. Ну и, наконец, если станет слишком жарко, Скорохватов мог вызвать на помощь авиацию, которой потребовалось бы не более получаса, чтобы оказаться над этим районом.

– Проклятье, – зло произнес вполголоса лейтенант, рассматривая ущелье в мощный бинокль. – Неужели пошли в обход? – Ожидание становилось все более мучительным, и сейчас Скорохватов даже хотел, чтобы скорее начался бой. – Или их и было всего пятеро, а не пятьдесят, как сказали?

Пронзительный свист, от которого сразу заныли зубы, разорвал воздух над ущельем, а в следующую секунду на противоположном склоне выросли дымные кусты разрывов. Грохот разорвавшихся мин раскатами покатился над горами.

– Черт, – лейтенант привстал, уставившись на окутанный дымом склон, где должны были находиться его бойцы. – Минометы!

– Лейтенант, – Бурцев, не церемонясь, схватил лежавшего на открытом месте Скорохватова за рукав, рванув его в сторону. – Ты что, идиот? В укрытие, пока по нам не засадили!

– Там же наши позиции, – Валерий, не обращая внимания на грубость сержанта, указал рукой туда, где рядом с воронками от взрывов лежали, распластавшись, человеческие фигуры в сером камуфляже, так хорошо скрывавшем людей на фоне скал и камней. Лейтенант насчитал всего два неподвижных тела, еще один человек пытался куда-то уползти, но ему этого не дали. Следующий залп накрыл тот же склон, и одна из мин ударила в камни всего в метре от раненого бойца. – Суки, что творят!