– Товарищ капитан, – к Глушкову подбежал сержант Звягинцев, бойцы которого вернулись с разведки. – В ущелье тихо, никаких следов "духов" нет.

– Тогда занимайте свои позиции и готовьтесь к бою, – приказал капитан. – Они не могут пройти мимо, так что скоро начнется.

На противоположном склоне как раз закончили выгрузку два взвода из роты Глушкова, и вертолеты начали набирать высоту. Один из них находился метрах в двадцати над землей, когда из рощи на дальнем склоне горы к нему устремился некий предмет, оставлявший за собой едва заметный дымный след.

Пилот "вертушки" увидел выпущенную по нему ракету в последний момент, и уже ничего не успел сделать. Взрыв поразил двигатель, вертолет сделал несколько оборотов на одном месте, теряя высоту, и ударился о землю. Бешено вращавшиеся лопасти сломались, столкнувшись с камнем, и их осколки разлетелись в разные стороны, заставляя оказавшихся поблизости людей искать укрытия. Хвостовая балка от удара согнулась, вертолет упал на брюхо, перевернулся на бок и взорвался. Яркая вспышка ослепила на миг всех, кто был рядом. Ударная волна сбила людей с ног.

– Взвод, к бою, – Глушков одним из первых заметил растянувшихся редкой цепью боевиков, двигавшихся вверх по склону со стороны зарослей кустарника, раскинувшихся у подножья горы. – "Духи"!

Командир роты десантников успел нырнуть за камень, а в следующее мгновение воздух пронзили сотни пуль. Рядом с капитаном, коротко вскрикнув, упал молодой солдат, грудь которого была перечеркнута пунктиром автоматной очереди. Банда пошла на прорыв гораздо раньше, чем надеялся Александр.

Чечня, российско-грузинская граница

14 апреля

– Дьявол, – Уоллес едва успел пригнуться, уклоняясь от выпущенной в упор пулеметной очереди. – Проклятье!

Пули чиркнули по камням в считанных дюймах о головы Джона, высекая снопы искр. Американцу повезло, а вот бежавший следом за ним чеченец оказался не таким проворным, и разрывные пули оторвали ему руку. Боевик закричал, размахивая в воздухе кровоточащим обрубком, но его мучения не были долгими – всего в шаге от него взорвалась граната, и осколки разорвали боевика на куски.

– Ложись, – зарычал где-то рядом Шарипов, первым падая на землю и вжимаясь в камни. – Всем лечь, паршивые ишаки! Иначе нас всех здесь перебьют!

Боевики, услышав команду Хусейна, один за другим опускались на камни, пытаясь найти себе хоть какое-то укрытие. Некоторые не успевали этого сделать, и земли касались уже их остывающие тела. А с вершины горы продолжали бить пулеметы, и мины со свистом разрывали воздух, унося всякий раз чьи-нибудь жизни.

Сначала казалось, что ошеломленные гибелью своего вертолета, русские не смогут выдержать яростный натиск нескольких сотен боевиков, сумевших незамеченными подобраться к позициям десантников на считанные сотни метров, преодолеть которые можно было одним броском. Чеченцы и их арабские союзники, многие из которых подогрели свой боевой дух наркотиками, с громкими криками кинулись вперед, непрерывно стреляя из всех стволов.

Казалось, свинцовый дождь, что обрушился на спешно оборудованные позиции поставленного русскими заслона, должен был смести горстку солдат, что закрывали чеченцам путь к отступлению. Но когда боевики были уже в паре сотен метров от окопов, занятых русскими, их встретил кинжальный огонь из пулеметов и автоматов, к которым спустя несколько мгновений присоединились и минометы. Одурманенные моджахеды еще пытались атаковать, но гибли один за другим, и вскоре порыв ослаб.

Оставив на склоне не менее полусотни своих товарищей, часть из которых еще была жива, но не могла передвигаться самостоятельно из-за тяжелых ран, боевики, командование над которыми после гибели их прежних вожаков принял Хусейн Шарипов, отступили, сопровождаемые ураганным огнем русских солдат. Здесь были остатки нескольких крупных отрядов, главари которых были убиты раньше, при отступлении, и Шарипов оказался старшим по званию и самым уважаемым из собравшихся на перевале полевых командиров. Ему удалось заставить бойцов подняться в атаку, но отпор, который оказали русские, вовсе не намеревавшиеся впадать в панику, остудил горячие головы, и боевики в любой момент могли решить, что лучше всего спасаться бегством, а остановить их Шарипов наверняка не сумел бы.

Атака захлебнулась, это было ясно с первого взгляда, и шансов на прорыв через перевал сейчас практически не было. Небольшим утешением было лишь то, что доставившие сюда десант вертолеты улетели, опасаясь зенитного огня, но на самом деле у чеченцев больше не осталось ПЗРК, и только страх русских пилотов быть сбитыми избавил их от скорой гибели. Практически, отступавшие боевики бросили все тяжелое вооружение, и сейчас кроме автоматов и пулеметов у них осталось лишь несколько гранатометов типа "Муха", единственное средство поддержки.

Этого было слишком мало, чтобы сломить упорное сопротивление оседлавших перевал десантников. К тому же появления авиации, которую наверняка вызвали русские, оказавшиеся лицом к лицу с превосходившей их не менее чем вдвое, бандой, следовало ожидать с минуты на минуту, и тогда сам Аллах не смог бы спасти своих воинов от скорой гибели.

Джон Уоллес, успевший проклясть все на свете, лежал за камнем, выпуская в сторону русских позиций короткие очереди из своего "Калашникова" румынского производства, с рукояткой на деревянном цевье. Возможно, кое-кто из его коллег был бы рад возможности сойтись в настоящем бою с русскими, да еще при этом завалить нескольких их солдат, но Джон сейчас хотел только одного – убраться отсюда как можно дальше, туда, где не слышно автоматных очередей и не воют пролетающие над головой мины.

Американцу казалось, что каждая пуля, каждый осколок разорвавшейся неподалеку мины или гранаты, предназначены именно ему, но всякий раз рядом падал еще один пораженный точным выстрелом боевик, и стальные тиски, сжавшие сердце Уоллеса, чуть ослабевали. И Джон продолжал стрелять, стараясь поразить очередного русского раньше, чем тот спусти курок. Уоллеса учили отличные инструкторы, прошедшие множество войн, и не раз бывавшие под обстрелом, и, как оказалось, они сумели передать разведчику кое-что из своего опыта. Несмотря на охвативший его ужас, Джон, тем не менее, какой-то частью своего разума контролировал расход патронов, вовремя меняя опустевший магазин, и ухитрялся брать точный прицел, не забывая об упреждении и разнице в высоте своих позиций и противника.

– Американец, – Уоллес вздрогнул от неожиданного прикосновения и раздавшегося возле уха хриплого голоса Шарипова. – Какого черта ты ничего не делаешь? Нам не прорваться через позиции русских, они слишком хорошо укрепились. Сейчас сюда прилетят штурмовики, и тогда мы все погибнем. Делай же что-нибудь! Свяжись со своими, ты же не сам по себе пошел с нами, тебе приказали. Вот и пусть помогут теперь тебе и нам всем отсюда выбраться. – Похоже, Шарипов сам был уже готов впасть в панику, и держался из последних сил.

В этот момент один из залегших рядом боевиков вскочил на колени, вскинув на плечо гранатомет, и граната устремилась в сторону русских окопов. Где-то впереди произошел взрыв, возможно, даже унесший жизнь кого-то из русских, но уже через пару секунд туда, где находился стрелок, ударила очередь, выпущенная из автоматического гранатомета. Тридцатимиллиметровые гранаты разорвали не усевшего укрыться боевика на куски, убив еще нескольких чеченцев, оказавшихся рядом.

– Я не знаю, – Джон, в ушах которого стоял еще гул близких разрывов, помотал головой, лихорадочно соображая, что можно предпринять. Когда Шарипов поднял в атаку собравшихся под его началом боевиков, Уоллес просто вскочил и бросился вместе с чеченцами к русским позициям, давя на спусковой крючок автомата. Ему и в голову не пришло, что можно помочь чеченцам иным способом, но сейчас можно было попытаться. Едва ли самолетам понадобится много времени, чтобы накрыть этот склон, а Уоллесу вовсе не хотелось подохнуть в этих проклятых горах под русскими бомбами. – Ладно, я попробую связаться кое с кем.