Чуть только открою окошко,
Все слышу, как там, вдалеке,
Все плачет и плачет гармошка
О юном своем игроке.
Было от него всего одно письмо из Ярославля, где формировалась 2-я ударная, в которую вошли лыжные батальоны, в частности, 39-й и 40-й ОЛБ.
В 1972 г. я о Мите и о других разведчиках-лыжниках написала:
Ему бы было пятьдесят,
Но не пришел с войны солдат,
Прожил он только двадцать лет,
Но на земле оставил след.
Пусть незаметный, небольшой,
Солдатской службы фронтовой,
В боях за город Ленинград
Он жизнь свою отдать был рад.
«Не раз я был на волоске, —
Писал он матери в письме, —
Идем в разведку не впервые».
Уральцы — парни боевые!
Ведь не один сражался он:
С ним целый лыжный батальон.
Зима. Мороз. Темно и вьюжно,
Им в тыл врага пробраться нужно,
Взять незаметно «языка»…
Задача эта нелегка.
«Язык» был взят. Наутро — в бой
Ведет разведка за собой.
Ведет стрелковые полки:
Ведь ей знакомы все пути…
Здесь — лес густой, а здесь — река.
Вот здесь мы брали «языка».
Идет жестокий смертный бой.
Снега смешалися с землей.
Повисли в небе «костыли»,
Их гонят наши «ястребки».
Рубеж намеченный был взят.
Пропал тут без вести солдат.
В снегу лежать остался он…
Ушел на запад батальон.
По просьбе матери Мити Бекетова Евдокии Ефимовны я начала поиск воинов-лыжников в 1942 г. и продолжаю его до сих пор.
Занимается новое утро…
Что-то нынешний день принесет.
Я волнуюсь сегодня, как будто
Все сегодня решится на год.
А быть может, навек все решится,
Как же быть? Куда силы отдать?
То ли музыке взяться учиться,
То ль своих ребятишек искать?
Сколько их разлетелось по свету —
Я никак сосчитать не могу.
Тот — погиб, о том — весточки нету,
Перед ними я в вечном долгу.
Все живые аукнуться могут,
О себе написать, рассказать.
Я ищу к неприезжим дорогу,
Помогите ее разыскать.
Разве музыка в этом помеха?
Может, тоже поможет она?
Пусть мне музыка будет утехой
В память тех, кого смерть отняла.
Средь ребят моих были поэты,
Живописцы, певцы, трубачи…
И, быть может, сегодня поэтому
Я ищу к их дорогам ключи.
Где ключи, верно, кто-нибудь знает…
Может, в речке, а может, в земле?
Может, в небе как звезды блуждают
И когда-то сверкнут на заре?
Буду ждать и искать терпеливо
Дорогих и любимых ребят.
Говорят, я родилась счастливой.
Может, правда — смогу разыскать?
На моем счету больше роты бывших воинов-лыжников. В 1980 г. на встрече в Челябинске собралось около 200 лыжбатовцев из 10 тысяч, которых послал на войну Урал. Только в составе 2-й ударной сражалось 18 ОЛБ. До сих пор ветераны встречаются в Челябинске, где ежегодно проводятся соревнования по биатлону на приз уральских лыжных батальонов. Мы ездили по местам боев, были у Красной Горки под Любанью, убрали могилу и возложили цветы. Встречались в Новгороде с Орловым Николаем Ивановичем, который «открыл» Долину смерти.
Под деревней Грузино погиб знаменосец 39-го ОЛБ Пахтусов Павел Петрович, 1923 года рождения, тоже мой ученик. Он погиб на глазах нашего земляка Волкова. Они шли в разведку боем и прямым попаданием Павел был убит. От него остались только капельки крови.
Лыжбатовцем был и мой брат Дмитрий Иванович Полтораднев, студент-историк Челябинского пединститута, также выпускник нашей школы.
О брате писать очень трудно. Он 1921 года рождения. Были у него русые волосы и карие глаза. Учился хорошо. Играл в духовом оркестре на трубе. Был горнистом эшелона, когда ехали на фронт. Пел на прощальном концерте в Малой Вишере «Синенький, скромный платочек», под эту мелодию познакомился с девушкой, которую мне удалось разыскать. Она помнит его, приезжала к нам в гости, когда мама еще была жива. Удалось разыскать и командира взвода разведки К. Д. Тура, который рассказал в письме о печальной судьбе брата: он погиб в Нарве, в плену. Их, полуживых, сбрасывали в ров. Там теперь памятник.
У нас осталась его последняя фотография, снятая перед отправкой на фронт, и восемь писем.
Была еще одна открытка, в которой он еще короче описывал свою фронтовую жизнь. Эту открытку мама отдала в военкомат для назначения пенсии за брата.
Мама всю жизнь ждала брата. Я посвятила ей стихотворение «Ожидание»:
Лишь первый снег по листьям рыжим
В лесу тропинку заметет,
Мальчишки встанут все на лыжи,
Мать своего сыночка ждет.
Мать сына ждет. Мать ждет.
Снег в октябре стучит по крыше:
«Скорей на лыжи, комсомол!»
Сыночек встал ее на лыжи,
В разведку дальнюю ушел.
Давно ушел.
В разведке все случиться может,
И жизнь всегда на волоске,
А он писал одно и то же:
«Не беспокойтесь обо мне!
Не беспокойтесь! Я приеду,
Как только кончится война.
Вернусь, отпразднуем победу».
И мать ждала. И мать ждала.
Давным-давно уж старой стала,
Но только первый снег пойдет,
Она все так же, как бывало,
Все своего сыночка ждет.
Мать сына ждет, мать сына ждет…
А. И. Попова,
учительница
Д. И. Полтораднев
Фронтовые письма
Здравствуйте, дорогие мама, Шура, Аля, Вова, Лена и Любочка!
Сегодня, т. е. 23 февраля, получил от вас первое письмо. Как я был рад, вы не представляете этого себе. Все ребята получали письма, а вот я только получил, и как раз в праздник, и в нем есть поздравления. Да, все-таки очень приятно получить от родных письмо, где каждое слово пылает лаской, вниманием, пожеланиями, которые так нужны здесь.
Обо мне не беспокойтесь. Я — адъютант у комиссара. Все время нахожусь с ним. Посылать мне ничего не надо. Всем обеспечен сполна.
Митюшка Бекетов был в 39-м ОЛБ. Он сейчас действует далеко от нас. Встречу его, обязательно передам все, что ты, Шура, просила.
