Но руководить королевством куда труднее, чем кажется со стороны — особенно если большинство твоих сторонников — баронов молоды, горячи и неопытны, а ты сам, при всех благороднейших идеях представительного правления, склонен к скупости. Очень скоро возникли разногласия между Симоном де Монфором и Джилбертом де Клером, отпрыском Глостера, двадцати двух лет от роду. Именно Джилберт взял в плен короля римлян и Генриха Альмейна на поле боя под Льюэсом — а это, согласно обычаю, означало, что он имел право на их земли. Однако Симон оставил эти земли за собой.
«Граф Лестер не удовольствовался тем, что держал короля Англии как пленника, он захватил королевские замки и стал распоряжаться всем государством как хотел, — писал хронист. — И главная причиненная им обида была в том, что он объявил своей собственностью все доходы королевства, и выкуп за пленных, и другие выгоды, которые, согласно уговору, должно было поделить поровну… Негодование Джилберта возросло от того, что указанный Симон, когда тот попросил его отдать короля Германского и некоторых других пленников, захваченных в битве Джилбертом и его людьми, ответил кратко и пренебрежительно. По сей причине былая дружба обратилась в ненависть… И Джилберт сблизился с партией благороднейших рыцарей Марки [т. е. Уэльса], которых граф Симон своим обнародованным эдиктом принуждал покинуть страну, и вступил с ними в союз».
Известие об этом расколе, очевидно, достигло Франции; возможно, его привез Генрих Альмейн, которого Симон, стремясь продемонстрировать законность и добрую волю своего режима, использовал как курьера ко двору Людовика и Маргариты. Друзья Элеоноры поспешили воспользоваться этой ссорой. Был разработан новый, более реалистичный план, успех которого зависел от секретности, быстроты и интриг, а не от применения силы.
В феврале 1265 года Элеонора переехала в Гасконь, где обладала определенной властью как мать Эдуарда, чтобы подготовить корабли и людей. Тогда же, в феврале, было замечено, что Гильом де Баланс, сводный брат Анри де Лузиньяна, проехал через Пуату с отрядом около 120 бойцов, с лошадьми и припасами, часть из которых прибыла из гасконского порта Бордо. Охранную грамоту на безопасный проезд по Франции выдал им сам Людовик. Рыцари переправились через море и в мае 1265 года спокойно высадились на побережье Уэльса, где немедленно присоединились к Джилберту де Клеру и валлийским баронам, которые остались верны Эдуарду.
Эдуард же в то время находился в Герфорде, неподалеку от Уэльса, в обществе своего охранника Анри де Монфора и других молодых людей, которым было поручено стеречь принца. Одним из этих юношей был Томас, брат Джилберта де Клера. Один из слуг Джилберта встретился с Томасом, а тот тайком передал послание Эдуарду.
В округе было тихо. Заняться было, в общем-то, нечем, и молодые люди, охранявшие Эдуарда, порядком скучали. Потому, когда 28 мая Эдуард предложил позабавиться, устроив конную прогулку под стенами замка, все единодушно согласились. Для большего развлечения Эдуард предложил посостязаться в скорости конского бега и заявил, что всех обгонит. Для начала они устроили несколько пробных забегов, и он действительно всех обошел, заставив своих охранников и их лошадей потрудиться до пота. Наконец он взял свежего коня, и скачки начались. Однако вместо того, чтобы следовать по уже проложенному маршруту, Эдуард помчался изо всех сил, а Томас де Клер — за ним. Они скоро оставили всех прочих далеко позади. Принц был прав: его конь оказался самым быстрым. Другой хронист, Роберт из Глостера, впоследствии прославил побег Эдуарда такой песней:
Славный наш рыцарь помчался прочь,
Стражам догнать его было невмочь.
«Юные лорды, — так он сказал, — желаю вам доброго дня.
Привет моему отцу-королю
Передайте скорей от меня;
Скоро, надеюсь, увижусь я с ним
и свободу ему верну!»
Коротко скажем — так он бежал
И к Вигмору повернул.
Вот он въезжает на замковый двор,
Люди ликуют, встречая его.
Из Вигмора Эдуард поехал на север, в Шропшир, где встретился с Джилбертом де Клером, и они договорились восстановить власть Генриха.
Симон де Монфор был в Герфорде с королем, когда Эдуард бежал; можно только догадываться, что он сказал сыну, когда тот возвратился в замок без пленника. Впервые в действиях графа Лестера проявилась растерянность. Он оставил Герфорд, забрав с собою Генриха, чтобы добраться до своего союзника Ллевелина в Уэльсе, и целый месяц держал своих солдат на марше, пытаясь собрать людей на поддержку. За это время Эдуард, Джилберт де Клер и Гильом де Баланс успели захватить большую часть территории к северу и западу от Герфорда, и их войско росло по мере продвижения. «Вырвавшись таким образом из заточения, Эдуард собрал большое войско, ибо люди в большом числе прибывали, дабы соединиться с ним, и графства Герфорд, Вустер, Шропшир и Честер вступили с ним в союз, со всеми городами и городками, деревнями и замками — отовсюду спешили жители под его знамя». Ллевелин, отнюдь не дурак, почуял, откуда ветер дует, и отказался помогать бывшему союзнику. Итак, Симону пришлось возвратиться обратно в Герфорд, и он успел лишь измотать собственные войска.
Он мог надеяться только на быстрое получение подкреплений, поэтому направил спешное сообщение сыну своему Симону, который был далеко на юге, в Сассексе, чтобы тот немедля выступил ему навстречу к Герфорду с большим войском. К несчастью, Симон-младший не был таким хорошим воином, как отец. Он получил письмо, но промедлил. К 31 июля 1265 года он добрался только до Кенилворта, а там его уже поджидал Эдуард со своими отрядами. Войско Симона-младшего было опрокинуто, его бароны попали в плен.
Тем временем Симон де Монфор оставил Герфорд и тоже пытался добраться до Кенилворта. Но с ним был Генрих, а Генрих был стар и хвор, поэтому графу приходилось часто останавливаться, чтобы накормить короля и дать ему отдохнуть. К 4 августа они едва достигли Ившема [112]. Там их вскоре окружили войска Эдуарда. Даже перед лицом неминуемого поражения граф Лестер повел себя стоически. Взобравшись на колокольню церкви Ившемского аббатства, Симон следил, как люди Эдуарда наступают со всех сторон — продуманно и дисциплинированно. «Чему-то они от меня научились», — таков был его комментарий.
Битву под Ившемом называли резней. Несомненно, у Симона было намного меньше сил, а Эдуард нападал с яростью, которую легко понять. Почти все сторонники графа там и полегли. Генрих подвергся ужасной опасности. Согласно хронике Мелроуза, «тогда, по-видимому, бароны захотели, чтобы Король погиб вместе с ними, раз уж им предстоит смертный бой, а Король находится с ними; они задумали, чтобы сторонники государя не могли его узнать и чтобы он пал под их тяжелыми ударами». Симон и несколько приближенных баронов, включая его сыновей Анри и Пьера, окружили Генриха и сражались спина к спине. Они надели шлем на голову короля, чтобы его нельзя было узнать издали. Все это потрясло Генриха и привело в смятение. Хроника сообщает: «Не имея сил сражаться, как другие, он то и дело отчаянно выкрикивал: Генрих, старый король Англии!»… а тем, кто не слышал и наносил ему удары, он кричал: «Не бейте меня, я стар и не могу биться!» Он был ранен и едва жив, когда в последнюю минуту его спас один из рыцарей Эдуарда, который сбросил с Генриха шлем и узнал его. «Короля он узнал, увидев его лицо, и вынес его из боя».
Сражение заняло менее двух часов, и когда все кончилось, Симон де Монфор и два его сына лежали мертвыми. Один из рыцарей, сражавшийся за графа при Льюэсе, но вернувшийся под знамя короля, отрубил голову де Монфора и послал в качестве трофея жене одного из сторонников Эдуарда. Руки и ноги Симона также отрезали. По приказу Эдуарда изуродованные останки человека, который отважился реформировать правительство королевства Англия и на вершине своих успехов пользовался абсолютной властью над народом, были погребены монахами Ившема. «Так завершились труды благородного графа Симона, коий отдал не только имущество свое, но также и жизнь ради защиты бедных от притеснений и ради поддержания справедливости и прав королевства».
