Корсиканцев, «les Corses», считают более интеллигентными и настойчивыми, чем сицилийских мафиози, хотя породили их сходные условия. Они всегда отличались от сицилийцев. Сицилийская мафия, как и ряд тайных обществ в других частях света, первоначально возникла как содружество, цель которого охранять жителей Сицилии от иноземных захватчиков — греков, сарацин, арабов, норманнов, французов, — а также от земляков с материка. В противовес закону, находившемуся в чужих руках, члены мафии создали собственный «кодекс чести».
Правоверный сицилиец считал себя набожным католиком и не сомневался, что после смерти попадет на небо, даже если будет блюсти всего половину заповедей. Он чтил отца своего, соблюдал церковные праздники, не зарился на жену ближнего, но без стеснения убивал и воровал. Скрупулезного следования ряду основополагающих принципов было достаточно, чтобы считаться уважаемым, добропорядочным и достойным гражданином.
Мафия на Сицилии, а позднее в Соединенных Штатах согласно устоявшимся, почти феодальным традициям делилась на отдельные «семьи» и кланы. Каждая «семья» состояла из шефа, его помощника, «офицеров» и «солдат». Безоговорочное почитание шефа (капо) проявлялось в целовании руки. Это соблюдается даже теперь, когда мафия перестала быть организацией угнетенных и превратилась в синдикат преступников.
Корсиканцы, в отличие от сицилийцев, составляли небольшие подвижные группы. Члены этих групп с насмешкой взирали на закосневшую структуру мафии. Они бы не унизились до попыток отнять землю у арендаторов или сохранить феодальные порядки. Члены корсиканских групп всегда вели себя как опытные предприниматели, стремящиеся преуспеть в сложной, хотя и не совсем традиционной области экономики. Они тоже приверженцы закона молчания, излишнюю разговорчивость карают смертью. Но делают это, лишь исходя из коммерческой необходимости, без мрачной сицилийской истерии и нескончаемой кровавой мести.
Обыкновенный гангстер на корсиканском жаргоне называется «мильё», всеми уважаемый шеф — «ун вре месье», а самый крупный главарь — «пасерй», то есть миротворец, ибо одного его слова достаточно, чтобы остановить междоусобную войну.
Итальянские мафиози чаще всего занимаются примитивной преступной деятельностью — похищениями, шантажом, убийствами. Корсиканцы же — мастера более тонкого ремесла: они специализируются на краже художественных ценностей, ограблении банков, контрабанде и торговле наркотиками.
Первая корсиканская гангстерская организация была основана Франсуа Спирито и Полем Карбоном в 20-е годы (в 70-е годы они стали героями популярной французской кинокомедии «Борсалино»). До их появления французский преступный мир состоял из сотен мелких преступников. Каждый работал на собственный страх и риск, только взломщики сейфов порой объединялись в группы. Идеалом каждого «апаша», как именовали себя эти предшественники позднейших гангстеров, было с помощью трех-четырех проституток обеспечить себе постоянный доход.
Неразлучные дружки Спирито и Карбон первым делом основали преуспевающий бордель в Каире, где соседствовали парижский шарм и восточное коварство. По возвращении в Марсель они решили и здесь организовать сеть подобных заведений и основали первую корсиканскую корпорацию гангстеров. Так же как их американские коллеги, они понимали, что в наше время организованная преступная деятельность не может обойтись без защиты представителей власти, и, сделавшись союзниками профашиста Симона Сабиани, помощника мэра Марселя, гангстеры стали сотрудничать с мэрией. Фашистам это сотрудничество сулило поддержку вооруженных бандитов в уличных схватках со сторонниками Народного фронта. После падения Франции гангстеры по тем же соображениям стали коллаборационистами и сотрудниками гестапо.
В 1943 году Карбон погиб в поезде, взорванном французскими партизанами. После высадки англо-американского десанта в Нормандии Спирито вместе с Сабиани бежал в Испанию, но и на Пиренейском полуострове Спирито явно не терял времени даром. В 1947 году он вынырнул в Соединенных Штатах и принялся организовывать поставки героина из первых тайных лабораторий в окрестностях Марселя. После трехлетней успешной деятельности он провел два года на казенных харчах в федеральной тюрьме Атланты. Когда опека дядюшки Сэма окончательно ему надоела, он вернулся во Францию, где предстал перед судом за сотрудничество с гитлеровцами.
Тем временем в корсиканском преступном мире появились новые главари. Дело в том, что не все гангстеры соглашались сотрудничать с врагом. Насильственное присоединение Корсики к фашистской Италии пробудило в них патриотические чувства. Те, кто помоложе, вступали в партизанские группы, а поскольку отваги, находчивости и умения обращаться с оружием у них и прежде было предостаточно, вскоре они стали выделяться среди товарищей. Другие, имея разветвленные связи, оказывали неоценимые услуги союзническим разведывательным службам. К концу войны они были героями, увешанными орденами и медалями.
Корсиканцы заняли самые важные посты в разведке и контрразведке. Как члены братства, рассеянного по всем частям света, они лучше кого бы то ни было могли использовать свои связи для тайных операций. Но одновременно возникло немало скандалов, поскольку у лиц, стоящих во главе этих служб, обнаружился слишком тесный контакт с преступным миром. Ведь именно эти организации идеально подходят для контрабандного ввоза наркотиков. В сети интриг и тайных взаимоотношений шпионаж и контрабанда наркотиков прекрасно дополняют друг друга; в бесчисленных контактах, бесконтрольных со стороны органов порядка, стирается граница между государственной и личной выгодой, между контрабандой и информацией, законностью и устными директивами. В государственных интересах можно без страха перед полицией даже убивать.
Наиболее известный в этом поколении гангстер Антуан Герини. Пятнадцатилетним подростком появился он в 1917 году в крупнейшем порту Франции. Прошел школу у друга своего отца, владельца нескольких весьма доходных борделей. Энергичный юноша проявил недюжинные способности: двадцать лет спустя на него работало уже две тысячи женщин. На одной лишь проституции он зарабатывал два миллиарда старых франков в год.
Затем он приобрел сеть игорных домов во Франции и в Танжере. В Марселе ему принадлежало 90 баров и дюжина отелей. Еще 80 баров и несколько отелей было у него на Лазурном берегу. После войны влиятельнейший корсиканский гангстер появлялся на трибунах во время французских государственных празднеств, ордена на груди говорили о его заслугах в антифашистской борьбе. Полиция, правда, подозревала, что он приказал убрать кое-кого из своих соперников-гангстеров, но доказательств не имела.
Однако от человеческой зависти ордена не уберегут. Не помогла и личная стража, днем и ночью охранявшая роскошные хоромы на берегу моря. И хотя шеф при поездках в Марсель каждый раз избирал новый путь, 23 июня 1966 года неизвестные убийцы улучили момент возле бензоколонки и увеличили вес короля корсиканских гангстеров на несколько граммов свинца. Одиннадцать пуль, извлеченных из трупа в больнице, положили конец империи Герини. Ни один из пяти братьев Антуана не мог сравниться с покойным.
Уже во время похорон шефа, пока его близкие в траурных одеждах проливали слезы в Каленцане на Корсике, двое грабителей забрались в опустевшую виллу и унесли семейные драгоценности. Бартелеми, брат покойного, пришел в бешенство. Однако страх перед именем Герини был настолько велик, что один из молодых грабителей, Жан-Поль Мандроян, добровольно вернул награбленное, другой бежал в Испанию — и поступил мудро, ибо через десять дней Мандроян исчез, а когда наконец нашелся, то мог представить интерес разве что для прозектора в морге. Да еще для конкурентов!
Ослепленный горем и жаждой мести, Бартелеми лично участвовал в убийстве Мандрояна. Полиция без труда нашла свидетеля, который видел, как он втолкнул молодого человека в свой черный «мерседес». Группа захвата ворвалась в клуб «для избранных» и арестовала его владельца Бартелеми Герини вместе с шестью телохранителями. У всех было найдено оружие.
