С гигантского плаката на Арбатской площади на пешеходов, толпящихся перед входом в метро, с легкой улыбкой смотрит казахская красавица, зазывая на «Тайны мадам Вонг».

Я не поддался ее чарам и не поспешил на фильм, наверняка полный напряжения, схваток и диких погонь, и потому не знаю, как казахские кинематографисты представляют себе пиратов Юго-Восточной Азии. Не сомневаюсь, в этом фильме достаточно занимательности и драматизма. Наравне с «Барменом из „Золотого якоря“» его показывали примерно в четверти московских кинотеатров. Критика посмеивалась, да и зрители, выходящие из кино, не выражали особого восторга, однако это не отражалось на количестве ожидающих у кассы.

Пока будет напечатана эта книга, пройдет немало времени. В Москве и Ленинграде (как и в Клину и в Петропавловске-Камчатском) будут уже демонстрировать другие фильмы, а «Мадам Вонг» сдадут в архив, и он встанет в длинный ряд забытых фильмов; вместо пиратов появятся новые герои и заполнят экраны погонями, напряженным сюжетом и схватками.

Казалось бы, приключенческие или детективные фильмы, в последней четверти XX столетия все больше становящиеся духовной пищей людей, не имеют ничего общего с проблемой наркотиков, которой посвящена наша книга. И все же они выражают тоску человека, утомленного повседневными заботами, по сказке, по мечте, по несложным, но полным драматизма ситуациям, где зло и добро точно отмерены и последнее всегда торжествует. Независимо от того, кто зритель — старый, или молодой, или совсем юный, мужчина или женщина, колхозник, инженер или студент, все они порой мечтают об экзотике и дальних странах, стремятся к каким-то новым впечатлениям. Они идут в кино, потому что хотят отдохнуть или развлечься, развеять печаль или скуку. Примерно из тех же соображений человек мог бы впервые попробовать наркотик.

Книга, которая лежит перед вами, перенесет вас в Юго-Восточную Азию, где находится «золотой треугольник», один из центров мировой торговли наркотиками. Она повествует о секретных армиях и горцах, выращивающих мак в Бирме и Таиланде, а также о наркоманах в экономически развитых странах, куда переправляются наркотики из «золотого треугольника», о цепи контрабандных путей, все более тесным кольцом охватывающих земной шар, и о возрастающей угрозе массовой наркомании, которая представляет для нашей планеты не меньшую опасность, чем загрязнение воздуха или недостаток воды. Наркомания — проблема отнюдь не отдаленная и экзотическая, как могло казаться всего несколько лет назад.

Наркотики представляют собой серьезную угрозу. И хотя социальные причины, вызывающие у людей в разных странах желание «химического счастья», различны, хотя различны и названия одурманивающих веществ, все же некоторые общие черты явно имеются. Наркотики, как алкоголь, предлагают на первый взгляд легкий выход из сложных положений.

Взрослым они якобы сулят развлечение и возможность избавиться от грустных дум и скуки, подросткам кажется, что с их помощью можно блеснуть перед товарищами и вкусить запретного плода — определенную роль тут играют и мода и любопытство. Возможность борьбы с наркотиками с помощью полицейских мер во всем мире уменьшается, потому что наряду со стрессами, которые вызывает современный быстро меняющийся мир, быстро растут и наши познания в области химии, на горизонте возникают все новые возможности получения «химических радостей».

Нужно ли об этом говорить?

Безусловно. Опыт социалистических стран однозначно это подтверждает. И без книг и газетных статей школьники могли бы нюхать химикалии, но они должны знать, что при первом же употреблении наркотики оказывают разрушительное воздействие на мозг. Не имея точной информации о губительном действии наркотиков, многие родители только пожали бы плечами: что поделаешь, такова новая мода, ведь это увлечение, которое на первый взгляд не оставляет сколько-нибудь заметных следов; то, что их дети в критический период созревания «попробовали» наркотик, не слишком бы их взволновало. Учителя не смогли бы вразумительно объяснить школьникам, что эти «невинные» развлечения навсегда превратят их в человеческие развалины. Товарищ укрывал бы товарища, полагая, что оказывает ему услугу. Борьба с чем-либо, что официально не существует, напоминает печально-смешную картину, когда человек боксирует с тенью; такая борьба не принесет результатов и лишь породит фальшь и ложь.

Советский Союз уже в силу самой своей системы создал все условия для успешной борьбы с наркоманией. Советское общество считает наркотики серьезной опасностью. Контрабанда из-за границы здесь почти невозможна, равно как и деятельность преступных организаций, оптом торгующих «белой смертью». Но ведь и в советской деревне может возникнуть скука, и здесь не всегда есть где провести вечер. В четырнадцать-пятнадцать лет школьники из такого же любопытства, что и их зарубежные сверстники, могут выкурить свою первую сигарету. И в советском городе отчаяние или горе могут завершиться стремлением увидеть «розовые сны».

Но это уже проблема, касающаяся не только ученых…

Резкий ветер срывает с ноябрьских туч мелкую, вязкую изморось. Мутное утро; по шоссе в три ряда мчатся сотни автомашин с зажженными фарами, но большинство успело набрать такую скорость, что им уже трудно затормозить, чтобы подобрать одинокого, до нитки промокшего путника. Те же, что едут помедленнее, отдают дань уважения знаку, запрещающему здесь останавливаться.

Только за мостами через Эльбу, у выезда из порта, подобрал меня грузовичок. Шофер ехал лишь до Ганновера, но и за это я был ему благодарен. Ведь в Гамбурге бетонная автострада начинается в центре города. Светофоры на перекрестках со всех сторон выпускают на шоссе стада машин, и они со свистом мчатся мимо жалкой фигурки, значащей для них не более, чем какая-нибудь пятнадцатая цифра после запятой в десятичной дроби.

В кабине грузовичка меня охватила радость — тут было тепло. Я возвращался из Африки, и холодная европейская осень пробирала меня до костей. Доехать бы до первого приличного ресторана у автострады и все будет в порядке. Там можно по номерам машин отыскать шофера из Южной Германии или хотя бы из района Рура и попросить подбросить до какого-нибудь следующего ресторана. За день таким образом можно покрыть 600–700 километров. А больше мне и не требовалось — я попаду к границе.

К сожалению, шофер заблудился и, вместо того чтобы высадить меня на автостраде, завез в глубь старого ганзейского города. Сеть магистралей, удаленных от автострады, лабиринт улиц, асфальтированных дорог, перекрестков и объездов — как теперь выбраться? Я поднял руку без всякой надежды.

Синий «фольксваген» проехал мимо, добрых сто метров не снижая скорости, потом вдруг дал задний ход и стал приближаться ко мне. В нем сидела блондинка лет двадцати пяти, с длинными прямыми волосами. Она извинилась, что может подвезти меня всего километров тридцать. Ей надо свернуть на перекрестке двух автострад, но там останавливаться запрещено.

Я уговаривал ее больше улыбкой, чем словами, дебаты с полицией казались мне приемлемее бесконечных блужданий по Ганноверу; как известно, будущие неприятности всегда предпочтительнее нынешних.

Мы обменялись несколькими английскими фразами, словно бы заимствованными из самоучителя. Я понял только, что она студентка. Через двадцать минут мы свернули и, спустившись ярусом ниже, поехали по автостраде, ведущей на восток. Девушка притормозила за белой боковой чертой. Я вылез из машины и пожелал ей счастливого пути, но вдруг девушка охнула: в зеркальце она заметила подъезжающую сзади полицейскую машину.

— Документы, — полицейский в белом шлеме сначала обратился ко мне. Молча полистал полный экзотических штампов паспорт. Я ободряюще подмигнул девушке и в тот же момент заметил неладное.