После вчерашнего театр выглядел вымершим. Репетиции еще не начались, люди в коридорах почти не встречались, и тишина непривычно резала уши. Я стала опасаться, что пришла слишком рано и не застану Мариам, но мне повезло. Актриса уже сидела в своей комнатушке. К счастью, букеты давно унесли, и помещение успело проветриться. Теперь стало видно, что пол застелен потертым бордовым ковром, а в углу стоит дополнительный столик и пара кресел.

— Доброе утро. Я догадывалась, что вы зайдете, — поприветствовала меня женщина и качнула рукой в сторону кресла, — и специально пришла пораньше. Присаживайтесь, пожалуйста. Разрешите угостить вас кофе?

Я села в кресло, которое вчера, как и прочая мебель, было скрыто цветами. Мариам, извинившись, вышла и через несколько минут вернулась с кофейником.

— У меня есть около получаса, потом появится Порша — надо готовиться к репетиции. Я так понимаю, у вас появились вопросы?

Да, у меня появились вопросы. Но, к сожалению, здесь я не получила на них ответы. Мариам не могла толком объяснить, как охраняется граница, почему так сложно через нее проникнуть, почему в стране нет магии… Единственное, чем она помогла, — описала процедуру пограничного контроля.

— Да, проверка отнимает немало времени. По крайней мере на выезде. Пересматривают абсолютно все вещи. Учитывая, сколько в театре реквизита, у нас пересечение границы заняло весь день. Мы сначала ждали на улице, потом сидели в специальной приемной. Затем один из офицеров с каждым побеседовал. Спрашивал практически одно и то же — о цели поездки, когда возвращаемся, проверял лояльность к стране. Нескольких молодых девушек не отпустили — им пришлось вернуться. Личность сверяется по паспорту. Взгляните, если интересно. — Она протянула мне довольно увесистую книжечку. — К сожалению, я не могу дать вам его с собой. Все паспорта хранятся у директора, я попросила свой всего на полчаса.

Конечно, мне было интересно. Сей документ трудно было назвать паспортом — он представлял собой целое досье: данные о родителях, семье, карьере, где и в какое время проживал человек, полная биография и так далее. На первой странице стоял идентификатор ауры. Я внимательно его изучила и запомнила. К моему удивлению, я также нашла идентификаторы аур родителей, мужа и детей. Подозреваю, братьев и сестер сюда тоже вписали бы, если бы таковые имелись. Умершие родственники меня интересовали мало, а вот нынешних членов семьи я тоже запомнила.

— А как у вас проверяется аура? Если магии нет, — поинтересовалась я.

— Хм… я в этом особо не разбираюсь. Офицер использовал какой-то небольшой прибор — сначала поднес его к паспорту, затем к человеку. И все…

Больше ничего полезного Мариам рассказать не могла, поэтому я попрощалась, пообещав заглянуть еще вечером, поблагодарила за кофе и отправилась искать Кира.

А вот здесь меня постигло фиаско. Оказалось, принц еще вчера покинул дворец и собирался вернуться только через три дня. На всякий случай я отправила почмагом ему письмо. До обеда ответ так и не пришел, после чего я решилась написать еще одно послание:

В этот раз почмаг выдал ответное сообщение всего через минуту:

Ровно через шестьдесят минут герцог Сорби стоял перед дверью.

Я по-прежнему жила в конкурсном общежитии. Только теперь обитала здесь практически одна — почти все девушки разъехались либо по домам, либо предпочли сменить комнаты на апартаменты в городе. Джек, одетый в легкую летнюю рубашку, окинул взглядом мой зимний наряд и сразу предложил его сменить:

— Не думаю, что там, куда мы пойдем, настолько холодно.

Он подождал, пока я переоденусь, затем знакомым мне движением нарисовал в воздухе рамку.

— Прошу, леди. — Последовал пригласительный жест рукой.

Мы оказались на светлой округлой веранде неизвестного мне кафе. Вдоль стеклянной стены шел ряд маленьких, на два человека, столиков, покрытых кружевными скатертями, с изящными легкими стульями. Играла тихая, приятная музыка. Я повертела головой, но музыкантов не заметила. Окна выходили в сад — к моему удивлению, совсем не зимний.

— Очень романтично, ваша светлость, — охарактеризовала я. — И где находится это чудо?

Мой спутник не успел ответить, к нам подошел официант — непривычно смуглый симпатичный парнишка. С минуту они с Джеком переговаривались на незнакомом мне языке.

— Мы в Лаоре. В небольшом провинциальном городке. Здесь подают самый вкусный кофе, что я когда-либо пил. А еще я заказал пирожные. Думаю, вы их оцените.

Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, расслабился и вздохнул. Я машинально проследила за его пальцами, забыв выдохнуть воздух. Затем наткнулась на насмешливый взгляд темно-серых глаз и смущенно закашлялась.

— А вообще, должен сказать вам спасибо. Вы меня прямо от смерти спасли. — Он поймал мой удивленный взгляд и продолжил: — Вся наша делегация вместе с принцем давно покинула Аданию. А меня оставили до конца праздников, запретив появляться в Исталии. Совместили роль официального посла с принудительным отпуском. И через два часа у меня очередной сверхважный прием и встречи с такими же сверхважными людьми. Можете смеяться, но человек, у которого нечасто выдается свободная минутка, теперь умирает от скуки и безделья. — Сорби слегка поморщился. — Так что перестаньте нервничать. По какому бы поводу вы ни обратились, мне все веселее, чем нынешнее времяпрепровождение.

Вернулся официант. Сразу же передо мной оказалась чашечка с кофе и около десятка маленьких тарелочек. Я слегка нервничала — раньше как-то не доводилось обращаться к Сорби с просьбами. Хотя… «Это ведь Джек, — напомнила я себе. — Он же совсем не страшный…»

— Я не знаю, какие пирожные вы любите, поэтому заказал разных.

Глядя на выложенное на столе разнообразие вкусностей, я неожиданно улыбнулась:

— Спасибо. Но, думаю, стоит перейти к делу. Для начала… — Я вытащила из сумочки пакет и протянула его через стол. — Вот возьмите. Это ваше. Еще раз благодарю.

Мужчина заглянул в пакет и хмыкнул:

— Мой халат. Всегда удивлялся способности девушек без всякой магии помещать в крошечную дамскую сумочку огромные вещи. Тем не менее, надеюсь, это не единственная причина нашей встречи.

Сорби пристально на меня посмотрел, и я опять почувствовала себя неуютно, принявшись теребить под столом край скатерти. Но быстро собралась и уверенно начала:

— Да, вы правы. Вы мне нужны как…

— Мужчина? — весело перебил меня собеседник.

Я нервно хмыкнула:

— Хм… скорее как представитель власти… Мне бы помощь не помешала… Вам знакомо имя Мариам Лисс?

— Конечно. Современная художница. Даже такой неспециалист в искусстве, как я, о ней слышал. Более того, видел ее выставку.

— Вы знаете, кто она на самом деле?

— Нет, — Джек задумчиво на меня посмотрел, вертя в пальцах салфетку, — не знаю. Впрочем, я никогда и не задавался целью узнать. Вы об этом хотели попросить?

Я покачала головой.

— Вчера ко мне обратилась Эльза Блиск — актриса из Отана. Думаю, в ваши официальные развлечения театр включен, так что, возможно, вы ее видели на сцене. — Я дождалась кивка собеседника и продолжила: — Это и есть Мариам Лисс. И она просила меня о помощи.

Я вкратце пересказала суть беседы. Мой собеседник внимательно слушал, стараясь не перебивать и лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Особенно его заинтересовала способность художницы видеть сущность человека. Чувствую, если молодую женщину удастся переселить из Отана, то кроме рисования она наверняка получит пару предложений о сотрудничестве от Тайного отдела.

— У нас никто не знает, кто художница на самом деле, а ей необходимо убежище. Вы могли бы выправить ей и ее детям официальные документы, чтобы они смогли жить в Исталии? Ей — как Мариам Лисс, а мальчикам — с новыми именами.