— Мерзавка! Воровка! Хамка!

Похоже, в доме разворачивались нешуточные баталии. Послышался звон разбитой посуды, хлесткий звук пощечины, чей-то тоненький плач. Пытаясь заглянуть в окно, я чуть высунулась из укрытия, если так можно назвать чахлые кусты, даже не покрывшиеся пока весенней зеленью, но тут же юркнула обратно. Дверь с грохотом распахнулась, и из дома, кувыркаясь по ступенькам, вывалилась молодая девушка в чепчике горничной. С трудом поднялась на ноги и неловко обернулась.

— Но, госпожа… А мои вещи? И деньги? — тихонько проскулила служанка. На щеке несчастной наливался свежий синяк. Еще несколько застарелых, цвета от чуть зеленоватого до лилового, виднелись на лице и руках, выглядывали из выреза платья.

— Вещи? Деньги? — раздался визг, и из темного проема показалась разъяренная встрепанная девица. — Я тебе покажу деньги! Вон! Вон отсюда, дубина! Уродина! Чтоб через секунду духу твоего тут не было, пока стражу не позвала.

В сторону горничной полетела крупная деревянная ваза. Девушка прикрыла руками голову, уклонилась, но ждать нового броска не стала. Рыдая в голос, быстро подобрала юбки и побежала к калитке. Хозяйка поорала еще пару минут, стоя на крыльце черного хода, затем, не переставая извергать проклятия на всех и вся, исчезла внутри дома, шарахнув напоследок дверью так, что зазвенели стекла.

Вначале я собиралась отказаться от задания. Дар Тени один из самых редких, а практикующих Теней и вовсе… по всем окрестным королевствам едва на пальцы одной руки наберется. Так что имею право на привередливость.

История оказалась вполне банальной. Главный герой — Оливер Грисенн, наследник графа Грисенна, воспитанный в лучших традициях дворянства. Вредных привычек нет, в неподходящих компаниях не замечен. Можно сказать, гордость и отрада родителей. Месяц назад, возвращаясь в Марион из Тироса, где навещал бабушку, вдовствующую графиню, встретил в пути некую очаровательную молодую особу — Азалию Мегри, также следующую в Марион. Причем девица оказалась настолько очаровательной, что молодой человек тут же признался ей в любви и сделал предложение руки и сердца. Естественно, родители и родственники юноши не разделили его любовь к бедной сиротинушке. Спасибо, хоть дворянкой оказалась. Несмотря на все старания Грисеннов, никакие посулы и угрозы на интриганку не подействовали. А Оливер между тем выразил намерение объявить о помолвке на балу в честь своего двадцатилетия. И до бала осталось всего три недели…

Об этом мне два дня назад поведала Берта — глава теневой структуры Мариона и всей Исталии, а по совместительству моя приемная мать. Надо сказать, что при всех моих профессиональных качествах отношения между мужчинами и женщинами оставались для меня скорее теорией. Нет-нет, с физической стороной любви я ознакомилась уже давно, специально выбрав из прислужников Берты молодого, здорового и симпатичного мужчину, но результат не впечатлил… Берта тогда посмеялась, мол, к процессу надо подходить с сердцем, а не как к практическому заданию. Но поскольку означенное сердце ни к кому из знакомых не тянуло, для заполнения дыр в образовании я налегла на любовные романы. С тех пор в моей жизни изредка появлялись мужчины, но быстро исчезали. И, несмотря на всю свою практичность, в глубине души я верила в большое и светлое чувство и терпеливо ждала, когда же наконец оно настигнет и меня.

Потому и не прониклась праведным негодованием в отношении злой, беспринципной мерзавки, соблазнившей милого доверчивого юношу. Напротив, воображение нарисовало трогательную романтичную картинку двух влюбленных сердец. Бедная девочка — добрая и работящая, полюбившая графского сына. И милый юноша, ждавший свою единственную всю жизнь. Как говорится, совет да любовь.

Однако чему меня точно не учили, так это делать выводы из ничего. Поэтому решила вначале взглянуть на «несчастную сиротку». Вот и посмотрела…

Я подождала еще несколько секунд, прислушиваясь к брани внутри дома, и отправилась догонять уволенную служанку.

Далеко бежать не пришлось. Девушка обнаружилась за ближайшим поворотом. Сидела на чахлом клочке травы под покосившимся забором, всхлипывая и размазывая худенькими кулачками слезы пополам с дорожной пылью. Я опустилась рядом:

— Прости, я видела, как тебя выкинули на улицу. Тебе есть куда идти?

Бывшая горничная подняла заплаканные глаза, резко подобралась и неожиданно жестко ответила:

— Если вы из тех, кто предлагает бедной девушке пищу, кров и утешение, а затем селит в дом разврата, то идите своей дорогой дальше.

Я мысленно улыбнулась — у девочки есть характер. Послала легкий эмпатический импульс сочувствия, дружелюбия и доверия.

— Нет, к подобным заведениям я никакого отношения не имею. Зато мне нужна горничная. Возьми карточку и иди на Садовую улицу, дом пятнадцать. Отдашь дворецкому. Считай, что тебя приняли.

Я протянула девушке руку, помогая подняться. Похоже, придется не только служанку спасти из лап этой мегеры, но и молодого графенка.

— Ну вот что, Корни: два лейра в месяц плюс стол и комната. Кстати, там от прежней горничной какое-то барахло осталось, можешь забрать себе. В твои обязанности входит: следить за моими вещами — стирать, гладить, штопать, помогать одеваться, укладывать волосы, убирать дом, открывать гостям дверь — кстати, не в этих лохмотьях, найди что-то более приличествующее для служанки респектабельного дома, — прислуживать за обедом, помогать кухарке…

Азалия продолжала оглашать список моих прав и обязанностей, точнее, пока перечислялись только обязанности. Кажется, мне придется заменить здесь как минимум десяток слуг, и все это за два лейра в месяц — неслыханная щедрость! Этой суммы и котенка прокормить не хватит.

— …готовишь платья для утреннего чая, прогулки и вечернего чая. В одиннадцать утра и пять вечера приходит мой жених — милорд Оливер Грисенн. Встречаешь его у двери и провожаешь в…

Кажется, это надолго… Распорядок дня в доме я уже знала: Лина, прежняя горничная, подробно его расписала. А значит, можно пока внимательнее присмотреться к самой Азалии. Светловолосая, в меру симпатичная девушка с большими голубыми глазами. Хмурое, недовольное выражение лица сильно портило внешний вид. В общем, ничего особенного. Лет двадцать пять. Абсолютно плоская и тусклая аура, выдающая особу недалекую и ничем не примечательную. И этасмогла охмурить сына графа?

— …один выходной в месяц. Ты все запомнила?

— Да, мэм, — вежливо опустив голову, склонилась я в подобострастном поклоне.

— И не называй меня мэм. Для тебя я госпожа или миледи, — закончила она и собралась уходить.

— У госпожи есть титул? — осмелилась подать голос новая служанка, намекая на «миледи».

Азалия резко обернулась и рявкнула мне прямо в лицо:

— Не твое дело! — Однако тут же успокоилась и уже более доброжелательно добавила: — Пока нет. Но не сегодня завтра будет. Так что старайся. Хорошо себя зарекомендуешь — станешь личной горничной графини. Видела графский дом на площади Соединения? Огромный шикарный особняк. Только фронтон уродливый, и сад разбит неправильно… и ограда пошлого коричневого цвета… Вот стану графиней, — глаза мечтательно закатились, и госпожа, уже разговаривая сама с собой, отвернулась, — все поменяю! И дворецкого уволю! Я ему, видите ли, рыскаю тут. Да за кого он меня принимает? Я что, деревенщина какая? Конюх блохастый! Сын осла и троглодита! Ничего… зато как стану…

С легкой улыбкой на лице, помахивая веером и насвистывая себе под нос нечто фривольное, «будущая графиня» удалилась. Видимо, мысли о предстоящем получении титула настраивали ее на благодушный лад.