– Нет, – говорит другой, – кто одним ударом надвое его рассечет – тому.

А третий говорит:

– Нет, кто одним ударом обе ноги отрубит, – тому.

Лежит кирбалец в гробу, дрожит – вот-вот начнут рубить его. Лежал, лежал, да как вскочит вдруг да закричит:

– Вставайте все мертвецы, старые да новые, ловите, хватайте разбойников!

Перепугались разбойники. Побросали все золото и давай бежать.

Вышел крестьянин из Зерти, смеется:

– Так-то ты умер!

Досталось все это добро им одним.

Поделили они все по-братски, и говорит снова крестьянин из Зерти:

– Слушай, друг, отдай хоть сейчас мои два пятака.

Нет, не дает кирбалец.

Пошла у них ссора, ругаются, до драки дело доходит.

А разбойники, как отбежали подальше да успокоились, решили узнать все же, вправду ли ожили мертвецы, старые да новые, или почудилось им все. Послали они одного из своих, что похрабрее был, поразузнать осторожно.

Пришел этот посланный, заглянул в церковь. Увидел его кирбалец, сорвал с него шапку и швырнул ее своему побратиму:

– Вот тебе за твои два пятака! Что, и теперь не отвяжешься?

Побежал разбойник ни жив ни мертв от страха. Прибежал, еле дышит:

– Ох, братья, туда столько покойников набрело, что из всего добра по два пятака и то не каждому досталось, так и едят друг друга поедом. И с меня шапку содрали, тоже в дележ пошла, еле жив ушел.

Так кончилась история с долгом кирбальца.

Было, до и не было ничего – жили муж с женой. Муж был такой лентяй, что ничего не хотел делать. Целые дни только ест да валяется – то на один бок повернется, то на другой. А жена что есть силы трудится, себя и мужа кормит, одевает, все, все она одна делает. Только сколько ни бьется жена, а все бедны и бедны они. Да и что она одна может? И поле-то у них на беду где-то далеко, да все каменистое, да песчаное, только и растет на нем что крапива и сорняки всякие, больше ничего.

Вот собралась жена весной, упросила соседей, вспахала с их помощью это поле, призаняла потом зерна, засеяла, и взошла нива – да какая нива, так и волнуется вся что море.

Пришел месяц жатвы, созрели хлеба, и говорит жена мужу:

– Встань, пойди взгляни хоть на наше поле. Может, ничего и не взошло там и напрасно только мы надеемся.

Встал кое-как этот лентяй, потащился. Только не прошел и полдороги, как повернул обратно, пришел домой и говорит жене:

– Был я, видел – ничего там, кроме крапивы и сорняков, не взошло, даром только столько зерна извели.

Знает жена, что у них за нива, только ничего не сказала мужу. А как пришло время жатвы, говорит ему:

– Или иди в поле жать, или оставайся дома, сбей масло, покорми наседку с цыплятами, присмотри за ними, просей муку, выпеки хлеб.

Решил лентяй дома остаться. Взял он моток ниток своей жены и, чтобы не разбежались цыплята и не беспокоили его, привязал их всех одной ниткой к наседке и пустил так по гумну.

Вдруг откуда ни возьмись – коршун, набросился он на цыплят и унес их всех вместе с привязанной наседкой. А лентяй взвалил на спину мешок с мукой, сито, молоко в миске и погнался так за коршуном, думает: «И коршуна напугаю, заставлю бросить наседку с цыплятами, и муку просею, и масло собью, так от всех дел разом избавлюсь».

Только ни коршуна он не догнал, ни муки не просеял, ни масла не сбил – все у него попадало, побилось и просыпалось. Так и остался ни с чем. Думает лентяй, как быть, как жену без цыплят встретить.

Вспомнил он, что у жены были яйца отложены. Достал эти яйца, уложил их в корзинку и уселся на них, думает: «Посижу немного. Авось, пока жена с поля вернется, новые цыплята вылупятся».

Сидит лентяй на яйцах, квохчет, что наседка: «Квох-квох… Квох-квох…»

Вернулась жена с жатвы, кричит мужу:

– Открой двери!

А муж только квохчет в ответ:

– Квох, квох, квох!

Во второй раз кричит жена:

– Открой двери!

– Квох, квох, квох! – отвечает опять муж.

И в третий раз крикнула жена:

– Да где же ты, куда сгинул? Отвори двери, что ты, оглох?!

Никто ничего ей не отвечает, одно только «квох, квох» и слышится из дома.

Взломала жена двери, вошла. Видит – сидит ее муж в корзине, что наседка, и квохчет.

– Что это еще ты выдумал, что там делаешь? Вылезай сейчас же из этой корзины.

– Наседку с цыплятами коршун унес, вот я и хотел высидеть новых цыплят, – говорит муж.

– Не надо мне твоих цыплят, вылезай, – говорит жена, вытащила его из корзины и усадила у очага.

Наутро спрашивает жена мужа:

– Ты как? Пойдешь жать, или, может, опять дома останешься?

– Нет, пойду лучше жать, – говорит муж, – только дай мне трех кур: одну на завтрак, одну на обед, одну на ужин.

– Ох, сними только ты этот урожай, не трех, а четырех кур тебе в день давать буду.

Пошел лентяй в поле. И двух снопов за день не увязал, все валяется да спит, а кур не забыл – всех трех зараз съел. Идет время. Прошло так три, четыре дня. Так бы и высох и осыпался весь хлеб в поле, только встала однажды жена лентяя, оделась по-мужски, взяла оружие, села на коня и поехала. Подъехала к мужу и кричит:

– Эй, жнец, не знаешь ли какого лентяя? У нашего царя сын болен, умирает. Научили нас печенью этого лентяя его накормить.

Испугался лентяй и стал клясться:

– Всего только час, как я жать начал, где мне было собрать больше?

– Смотри же, не снимешь весь хлеб к вечеру, приду, отрублю тебе голову, вырежу печень и унесу, – сказал этот воин и уехал.

Бросился лентяй жать, весь хлеб снял, ни одного колоса не оставил. Упал к вечеру чуть живой от усталости и заохал. Пришла жена, принесла еду, до еды ли ему? Еле жив сидит, чуть дышит.

Скрашивает жена:

– Что это ты утомился так?

Рассказал ей лентяй, что проехал человек от царя и пригрозил: «Не снимешь до вечера весь хлеб – приеду, убью тебя, вырежу печень и унесу».

– Не бойся, – утешила его жена, – сжал ведь все, ничего уж он тебе не сделает.

Так кое-как увязали снопы, свезли; обмолотили и засыпали зерно.

У этого лентяя была одна свинья. Что ни есть в доме съедобного, все он этой свинье носит. Кормит ее, откармливает.

Сказала жена:

– Нам и самим есть нечего, что ты все этой свинье таскаешь? Заколем ее лучше.

– Нет, не заколю, пока жир из нее не полезет, – говорит муж.

Взяла жена масла, растопила, плеснула на свинью, показала мужу и говорит:

– Видишь, как разжирела, так и лезет из нее жир.

Взял тогда лентяй и заколол любимую свою свинью – как ни любил он ее, а желудок свой, видно, любил больше.

Очень скоро съел лентяй свою свинью, только один окорок и успела припрятать жена. Узнал лентяй, что у жены еще один окорок есть, пристал:

– Дай и его!

– Нет, – говорит жена, – не дам!

– Умру, если не дашь.

– Умри, – говорит жена. – Умрешь, никому урона не принесешь.

Встал лентяй, лег на тахту, зажмурил глаза, замолк и лежит, не дышит. Заплакала жена над мужем, что над мертвым.

Привели попа, сколотили гроб, уложили лентяя и понесли в церковь. Подошла все же жена еще раз к мужу, шепнула:

– Встань, не то похороним.

– Как же я встану? Умер ведь я.

– Встань, говорю, – повторяет жена.

– Дашь свиной окорок – встану, – говорит муж.

– Нет! – говорит жена.

– А нет, так я и не встану.

Понесли лентяя, как покойника, и уложили его в церковь. Как стемнело, встала жена этого лентяя, подошла к церковным дверям и закричала:

– Эй, мертвецы, старые и новые! Слушайте – в небе новый храм строится, вставайте все кирпичи носить. Старым мертвецам носить по сто, новым – по двести.

Подумал лентяй: «Мне и пяти кирпичей не поднять, какого черта я им по двести носить буду?» Вскочил и давай бежать из церкви.