– Что это, откуда?

Рассказали ему, что это купец навез столько богатства им.

Понял тогда батрак, что купец испытывал его, когда спрашивал, сколько он за свой труд хочет, что не два только пятака относил он его семье; понял – только ничего не сказал своим.

Радуются все ему, окружили его, ласкают, спрашивают, как он провел эти три года на чужбине.

А наутро, как встали, видят – вырос за одну ночь у самого их порога высокий тополь, весь жемчугами и драгоценными каменьями усыпан.

Спрашивает жена мужа:

– Что это такое, откуда?

Не говорит муж, скрывает, как и отчего этот тополь у их порога вырос.

А в этом городе жил один князь. Очень ему завидно, что этот бедняк, бывший батрак, так разбогател, лучше всех в городе одет, серебряный пояс носит, какого ни у кого нет, и все только на него и смотрят и о нем говорят. Решил князь, как ни есть, досадить этому честному и доброму человеку. Затеял князь большой пир, созвал гостей, а слугам велел:

– Ни одного ножа на стол не подавайте!

Сели вое за стол, вынесли всякой еды, вареной да жареной, смотрят гости – ни одного ножа на столе! Раздались со всех сторон крики:

«Нож, нож подайте!»

Не несет никто ножа.

Встал тогда этот бывший батрак, выхватил свой кинжал и подал его хозяину. Взял князь кинжал в руки, посмотрел на него и говорит:

– Что это? Кто тебе дал этот кинжал? Это кинжал моего отца, когда ты его украл?

Осрамил так бывшего батрака, при всех гостях его ославил. Только не простил бедняк обиды князю, заспорили они и решили этот спор так: узнает князь, отчего и как вырос тот драгоценный тополь – и кинжал его, и все, на что он трижды руку наложит, тоже его; не узнает – и кинжал и все имущество останется бедняку.

Согласились, положили срок: и день, и час – все оговорили.

Подкупил князь одну старуху-ведьму и подослал ее к жене этого честного человека выведать, как и отчего тот тополь вырос, научил ее, что и как говорить, и наобещал много подарков.

Пожаловала колдунья в эту счастливую семью, приветствовала хозяйку сладкими словами, приласкала ее и стала выпытывать – отчего и как тополь появился.

Закружилась голова у хозяйки от сладких слов колдуньи, и пообещала она ей выведать все у мужа.

Ночью, как заснули все, стала жена спрашивать мужа:

– Скажи, если любишь меня, отчего этот тополь вырос?

– Оставь меня, жена, не до того мне, да и зачем тебе? Не твое это дело, – говорит муж.

– Как это – не мое дело? Может, я и не жена тебе вовсе, что ты и говорить со мной не хочешь? Или враг я тебе, что ты и настолько мне не веришь?

Надулась жена на мужа, стала ругаться с ним, до того его довела, что заставила-таки рассказать, как все было.

Обрадовалась жена, ласкает мужа:

– Какой ты добрый, да хороший, вот такого-то мужа я и люблю.

Явилась опять в гости старая колдунья. Стала она так же ласково и сладко говорить с хозяйкой и выпытывать у нее про тот тополь.

Рассказала ей жена все, что у мужа выведала. Обрадовалась старуха, побежала к князю рассказать о своей удаче и получить обещанную награду.

Узнал все князь, радуется, ждет, когда получит все богатство бывшего батрака, и уже обещает ловкой старухе один сбор драгоценных каменьев с того тополя.

А тот послал сказать купцу о своей беде. Вмиг собрался купец и поехал на помощь к бывшему своему батраку.

Узнал этот князь, что приехал купец, и поселил его отдельно, чтобы не помог купец бывшему своему батраку. Только перехитрил купец князя, чтобы не дать ему в обиду слугу, что так честно проработал у него три года. Взял купец кошку, ласкает ее, а сам приговаривает, да погромче, чтобы бывший его батрак из соседней комнаты слышал:

– Кисанька, не говорил ли я тебе, никому не открывай своего сердца? Слушай же, кисанька, и запоминай: завтра, как придет князь и спросит, откуда у тебя этот кинжал, скажи ему – моего отца в лесу разбойники убили и этот кинжал в сердце у него оставили, и если твой этот кинжал, то, видно, ты и есть убийца моего отца. Кисанька, как только пойдет князь по лестнице и три раза руку на перила положит, толкни его, отпили эти три лесенки вместе с перилами, брось ему и крикни: вот тебе чего ты три раза коснулся, а больше тебе ничего не полагается! Слышишь, кисанька, поняла?

Слушает купца бывший его батрак и запоминает все.

Настало утро. Явился князь в назначенное время. Пришло с ним видимо-невидимо народу – нахвастал уже всем князь, что заставит этого батрака отдать ему все наворованное добро. Взял князь в руки этот дорогой кинжал и начал:

– Слушайте все, пусть скажет – откуда у него этот кинжал моего отца, если не украл он его?

Не дал ему батрак и договорить:

– Моего отца убили разбойники, а этот кинжал оставили у него в сердце; видно, князь и был убийцей моего отца, если это его кинжал!

Зашумели все, заговорил, вспомнили, что и вправду отца бедняка разбойники убили.

Понял князь, что плохо его дело, проигрывает он, бросился к дому, бежит по лестнице и кричит:

– Мой это дом по уговору, никто его у меня не отнимет.

Оттолкнул батрак князя, отпилил в один миг три ступени, бросил ему и говорит:

– Вот тебе три ступени, хватит, больше ничего не заслужил!

Упал князь, смотрит, только три ступеньки ему и достались. Окружили его все, ругают, проклинают, что честного человека в воровстве обвинял, при всем народе его осрамить хотел и еще все его богатство присвоить задумал. Перепугайся князь, лишился речи от стыда и страха, забыл и про тополь, и про все богатство, не знает, как и уйти. Отобрали у князя кинжал, вернули хозяину.

А князь еле живой от стыда убежал домой. Не оборачивался, как удирал.

Было то или не было – жил на свете один очень богатый купец. Было у него двое детей – дочь и сын. И дочь и сын учились. Дочь училась в том же городе, где сам купец жил, а сын – в другом.

Был у этого купца близкий друг, святой отец, монах.

Так любил этого монаха купец, что и глотка воды без него не выпьет.

Собрался однажды купец торговать в другой город, да не на кого дом оставить. Одна только дочь, и та уж так расцвела, что ее одну не оставишь.

Призвал купец своего друга-монаха и говорит:

– Не знаю, что и делать. Надо мне ехать торговать в такой-то город, но кому оставить дочь и все мое богатство? Сижу здесь как со связанными руками и ногами, ни продать, ни купить ничего не могу.

А монах говорит:

– А я для чего? Не знаешь разве ты – «брат брату – в трудную минуту». Какой же я тебе друг и побратим, если не могу за твоим домом и твоей семьей присмотреть, пока ты не вернешься.

Отлегло от сердца у купца, обнял он монаха и говорит:

– Ты мне ангел-спаситель.

Сдал ему все свое богатство и свою дочь-красавицу и с легким сердцем отправился в путь. Все заботы и горе забыл, думая, что оставляет в доме друга.

Прошло время. Очень ревностно взялся монах за все дела своего друга. Но больше всего заботился о его дочери. Никуда не выпускал ее, даже учиться не пускает, сам с ней целые дни сидит, сам ее и учит.

А девушка в самом расцвете, нет прекраснее ее ничего на свете. Так она прекрасна, так прекрасна, что сам дьявол шею из-за нее сломит.

Потерял монах голову, до того дошло, что так прямо и сказал ей:

– Люблю тебя, нет больше мочи. Хочешь не хочешь, а должна ты стать моей.

Только все его просьбы, и мольбы, и кривлянья напрасны. И не смотрит на него девушка, и слова ласкового ему в ответ не скажет, только хмурится, опускает глаза и молчит.

Даром только трудится монах.

Понял он, что ласками и просьбами ничего не добьется, и стал угрожать:

– Не хочешь? Хорошо же, натравлю на тебя отца и брата; знаешь ведь, как они мне доверяют. Смотри – попадешь в беду.