– И все же мы не балаган для развлечения почтенной публики, – нахмурился Хейграст. – Что там с нашими друзьями?

И словно в ответ на его вопрос, Ангес разразился гневной тирадой в сторону кухни:

– Хозяин! Хозяин! Твое вино кислое! Гнев Эла на твою голову! Как ты можешь угощать путников таким пойлом?!

В стороне кухни послышался шум, и в дверях появилось лицо Гарка.

– Что-то случилось? – натянуто вежливым голосом спросил он, кланяясь.

– Вино кислое! – продолжал бушевать Ангес. – Хозяина сюда!

Гарк исчез и через мгновение вернулся с хозяином. Силгус оказался невысоким полноватым человеком. Глубокие морщины избороздили его лицо. Он подошел к столу Ангеса и замер, уставившись на Тиира.

– Хозяин! – обратился к трактирщику священник. – Твое вино кислое. Или ты хранишь его без должного почтения к качеству благородного напитка, или без должного уважения относишься к гостям заведения.

– Мое вино не может быть кислым, – не сводя глаз с Тиира, поклонился Ангесу Силгус. – Может быть, что-то напутал слуга? В таком случае я готов принести извинения и поменять вино на вашем столе за счет заведения.

– Еще бы ты это делал за наш счет! – возвысил голос священник. – Только меня не устраивают слова, что вино не может быть кислым. Я настаиваю, чтобы ты сам попробовал!

– Давно я уже не слышал крика в твоем заведении, Силгус! – удивился Тремба. – Уважь начальника стражи, глотни этого напитка, а потом уже глотну его и я.

– Не лучше ли просто вылить его! – неожиданно сорвался в крик Силгус и резким ударом руки сбросил кувшин на пол.

– Держи его! – закричал Хейграст, увидев, как подобрался Гарк, но было поздно. Блеснула сталь, и метнувшийся с обнаженным кинжалом к Тииру Гарк упал бездыханным. Его грудная клетка была рассечена вместе с ребрами. И в то же мгновение Силгус повалился на пол. Нож торчал у него в спине.

– Плохо! – заорал Тремба. – Очень плохо! Я не мастер дознания, но так дела не делаются! Их надо было брать живыми!

– Я сам не знаю, как это получилось! – растерянно проговорил Ангес, опуская на пол окровавленный меч.

– Подожди, Тремба, – поднял руку Хейграст. – Священник! Как ты успел?! Как ты сумел вытащить здоровенный меч за время, за которое лучший деррский лучник не успеет наложить стрелу на тетиву?! Или при вашем священном престоле обучают фехтованию?

– Не знаю, – растерянно пробормотал Ангес и попытался вставить меч в ножны.

– Стой, демоново семя! – возмущенно заорал Швар. – Готов поверить ему, нари, что он не знал, что творил! Если бы он был воином, никогда бы не пытался засунуть грязный меч в ножны! Страшнее этого проступка может быть только трусость!

– Да? – удивился Ангес, рассматривая меч. – Не знаю. При храме обучают фехтованию. Жизнь странствующего священника полна опасностей. Но мне еще не приходилось применять свое умение. Честно говоря, я надеялся, что никогда не обнажу меч. Мои руки сделали это сами. Я подумал, что Гарк хочет убить Тиира. И… Не знаю, как вышло, – развел руками священник.

– Однако вышло, – хмуро сказал Хейграст, наклоняясь над трупами. – Правда, я не слышал еще, чтобы умение в фехтовании развивалось независимо от воли учеников. Сколько времени обучали вас?

– Двенадцать лет, – вздохнул Ангес.

– Неплохо, – покачал головой Хейграст. – Твоя реакция сделала бы честь воину. Хотя сомневаюсь, что и за двенадцать лет можно сделать воина из человека, который этого не хочет.

– Эл направил мою руку, – обиженно пробормотал Ангес.

– Чуть что, готовы все свалить на Эла, – проворчал Швар, наклоняясь над убитым трактирщиком. – А этот Гарк не простой негодяй или разбойник. Я еще успел заметить, как он выхватил кинжал, но когда он продырявил Силгуса ножом? Может быть, действительно, Эл направил руку священника?

– Разбойник отлично владел обеими руками, – заметил Хейграст. – Кстати, и нож, и кинжал из очень хорошей стали.

– Он не смог бы поразить меня, – перевел Ангес слова Тиира. – Этот воин был очень быстр, но не настолько, чтобы я не успел отбить кинжал.

– Возможно, – задумался Хейграст. – Только я не хотел бы это проверять. Что будем делать, Тремба?

– А что тут делать, – почесал затылок богатырь. – Отчет о происшедшем я составлю. Сейчас кликну ребят, они уберут трупы. В Глаулине, по-моему, у Силгуса был сын. Они не ладили, но весточку я ему передать смогу. Есть общие знакомые. Все в порядке будет. Только одно мне непонятно, почему увидев Тиира, эти двое негодяев не попытались скрыться? У них для этого было время! И что там с вином? Оно в самом деле было кислым?

– Не советовал бы это проверять, – сказал Лукус, опуская в чаши с вином прозрачный камень.

– Что могло бы со мной приключиться? – удивился Тремба. – Даже если это такая же настойка винного кустарника? Главное – попасть в заботливые руки. Зато выспишься!

– Вечным сном, – отрезал Лукус, поднимая из бокала камень, который окрасился алым цветом. – От настойки винного кустарника камень стал бы зеленым. Силгус раскошелился на смертельный яд. Он изготовлен из красных мхов, которые растут на крайнем севере. Севернее Аддрадда. Принявший его умрет, но не ранее, чем через день.

– Эл всемогущий, – побледнел Ангес. – А ведь у меня мелькала мысль, не выпить ли глоток!

– Надеюсь, что ты не выпил, – продолжил Лукус. – Что касается винного кустарника, то не забывай, Тремба, я лечил Тиира. Если бы не мои травы, он в лучшем случае потерял бы память о последнем месяце своей жизни, а в худшем разум. Именно поэтому хозяин и вышел к Ангесу. Он был уверен, что воин не узнает его. По-настоящему их испугала мысль, что разбойники перебиты или захвачены в плен.

– Так оно и вышло, – пробормотал Швар. – Только мне показалось, что главным в этой компании был Гарк, а вовсе не Силгус.

– Наверное, ты прав, коротышка, – прогудел Тремба. – Думаю, мне нужно собрать вино с ядом в какую-нибудь посудинку, чтобы приложить к отчету.

– Хорошая мысль, Тремба, – одобрил Хейграст. – Спасибо тебе за помощь, но нам нужно спешить. Времени и так хватит только на то, чтобы доехать до Заводья, найти место для ночлега, привести себя в порядок и явиться к королю.

– Удачи тебе, зеленый воин, и удачи твоим друзьям, – гаркнул Тремба, размахнулся, чтобы вдарить Хейграста по плечу, но одумался и только хлопнул ладонью о его ладонь. – Для меня было бы честью сражаться рядом с тобой против общего врага.

– Для меня тоже, – ответил Хейграст. – Тем более что мы уже сражаемся. И за удачу спасибо. Нам она пригодится. А ты? – нари повернулся к Швару. – Ты остаешься?

– Да, – кивнул гвардеец. – Помогу Трембе, а потом присоединюсь к своему пятому легиону. Судьба моя решается. Надеюсь, меня отправят с отрядом в Заводье. Ходят слухи, что наш легион пойдет к Лысому Холму. По мне и это неплохо.

– Хорошо, – кивнул Хейграст. – Я рад был познакомиться с тобой, гвардеец.

– И я, – сказал Лукус.

– И я, – подтвердил Саш.

– Дан, – позвал парня Хейграст. – Ты словно окаменел. Пора бы уже привыкнуть, что элбаны смертны. Дорога не ждет.

– Все смертны, – пробормотал Ангес. – Только привыкать к этому не хочется.

«Пора бы уже привыкнуть, что элбаны смертны». Эти слова Хейграста стояли в ушах Дана все время, пока они быстрым шагом дошли до казармы, сели на лошадей и проехали через ворота Айдоны. Шатры за стенами уже сворачивались, опять пахло какой-то едой, стоял шум и гвалт. В стороне раздался приветственный рев Бибуса и Титура. Хейграст махнул им рукой и крикнул в ответ, что Швар задержался в объятиях Тремба и будет к обеду или раньше. Потом он подъехал к Дану и, потрепав его по волосам, начинающим забывать, что такое ножницы тетушки Анды, сказал:

– Не думай об этом слишком долго. К тому, что элбаны смертны, невозможно привыкнуть. И не надо к этому привыкать. Особенно к запаху крови. Мой отец погиб на севере. Он вел обоз с железной рудой. Иногда кузнецы Эйд-Мера объединялись и снаряжали добытчиков в Плежские горы, на твою родину. На них напали архи. Не осталось ни обоза, ничего. Спаслись двое человек. Один из них Вадлин. Тогда он был моих лет. Пришел в себя в луже крови. Чужой крови. Вадлин отделался крепким ударом по голове. Остальные погибли. Архи разрывали их тела на части и пожирали прямо там, на месте. К счастью для уцелевших, людоеды быстро насытились. Вадлин и его спутник доползли до ручья и укрылись на окраине Вечного Леса. Потом они вернулись в Эйд-Мер, а когда я подрос, Вадлин рассказал обо всем. Когда-нибудь я попаду на это место. Слова Вадлина совпали с тем, что когда-то говорил мне и отец. Нет ничего страшнее запаха свежей крови. Когда ее пролито много, когда кровь еще не успела остыть, и ее тепло стоит в воздухе, у элбана начинает кружиться голова. Глаза закатываются, ноги слабеют. Можно потерять сознание. Но это не опьянение. Это боль, которая не бьет, а гладит. Опьянение наступает у всякой мерзости. Если кто-то вдыхает этот запах с расширенными ноздрями, и глаза его начинают блестеть, это плохой знак. К смерти невозможно привыкнуть, Дан!