— Полагаю, вы правы. — Потом Гилд неопределенно добавил: — Но есть пара сомнительных моментов. — Он вздохнул. — Это уж как водится. Ладно, мистер Чарлз, сейчас я вам выложу все, что нам достоверно известно, так что, если вы сможете что-нибудь добавить, буду вам очень признателен.

Я пробормотал какую-то вежливую фразу.

— Значит, так… Где-то около третьего октября Вайнент сообщает Маколею, что ему надо на время уехать из города. Он не говорит, куда и зачем отправляется, но Маколей предполагает, что он уезжает работать над каким-то изобретением или чем-то еще, желая держать это в тайне; позднее Маколей узнает у Джулии Вулф, что оказался прав, и предполагает, что Вайнент скрывается где-нибудь в Эдирондексе, но когда он спрашивает об этом Вулф, та отвечает, что ей это не известно.

— А она знала, что это было за изобретение?

Гилд покачал головой.

— Нет, Маколей говорит, что, вероятно, это нечто такое, для чего требуется помещение и какое-то оборудование или что-то еще, на что нужны деньги, потому что изобретатель как раз решал с Маколеем этот вопрос. Вайнент устроил так, чтобы Маколей имел возможность распоряжаться всеми его акциями, векселями и другой собственностью и, если Вайненту потребуется, переводить их в деньги; кроме того, Вайнент поручил Маколею заботу о его банковских вкладах.

— Доверенность на весь капитал?

— Вот именно. И заметьте, деньги ему нужны были наличными.

— Вайнент всегда носился с идиотскими идеями, — заметил я.

— Все так говорят. Идея заключается, по-видимому, в том, что он не хочет дать ни малейшей возможности выследить его по чекам и чтобы там, в горах, никто не мог узнать, что он — Вайнент. Поэтому-то он и не взял с собой девицу и даже не сказал ей, куда уезжает — если только она не врала, — поэтому-то он и бороду отпустил. — Левой рукой Гилд погладил воображаемую бороду.

— Там, в горах, — повторил я. — Так значит, он был в Эдирондексе?

Гилд пожал плечами.

— Я сказал так только потому, что намеки были на Эдирондекс и на Филадельфию. Мы предположительно берем горы, но точно ничего не знаем. Вайнент может быть хоть в Австралии.

— И много денег он хотел получить наличными?

— Могу вам точно сказать. — Гилд вытащил из кармана кипу грязных, замусоленных бумаг с потрепанными краями, выбрал из них листок, наверное, самый грязный, а остальные сунул обратно в карман. — На следующий день после разговора с Вайнентом Маколей лично получил в банке пять тысяч наличными. Двадцать восьмого, — октября, естественно, — Маколей взял для него еще пять тысяч; шестого ноября — две с половиной тысячи, тысячу — пятнадцатого, семь с половиной тысяч — тридцатого, полторы — шестого декабря, тысячу — восемнадцатого и пять тысяч — двадцать второго, накануне убийства Вулф.

— Почти тридцать тысяч, — сказал я. — У него был неплохой банковский счет.

— Если быть точным — двадцать восемь тысяч пятьсот. — Гилд убрал листок в карман. — Но, понимаете, это еще не все. После первого вызова Маколею приходилось все время что-нибудь продавать, чтобы добыть денег. — Гилд снова полез в карман. — Я раздобыл список проданных вещей, хотите посмотреть?

Я сказал, что не хочу.

— Как он передавал деньги Вайненту?

— Когда Вайненту требовались деньги, он, сообщал девице, и Маколей передавал их ей. Она оставляла ему расписку.

— А как деньги попадали к Вайненту?

Гилд покачал головой.

Вулф говорила Маколею, что Вайнент назначал ей встречу, каждый раз в другом месте; но сам Маколей считает, что Вулф знала, где находится Вайнент, хотя и скрывала это.

— Значит, когда ее убили, при ней еще могли оставаться те пять тысяч?

— В таком случае дело пахнет ограблением. — Водянистые глаза Гилда были полуприкрыты. — Если только ее убил не сам Вайнент, когда явился за деньгами.

— А может быть, — предположил я, — ее убил кто-то другой и совсем по другой причине, а обнаружив деньги, решил, что неплохо будет их прикарманить.

— Конечно, — согласился Гилд. — Такое часто случается. Бывает даже, что тот, кто первый обнаруживает труп, прежде чем поднять тревогу, кое-что приберет к рукам. — Гилд выставил большую ладонь. — Разумеется, когда речь идет о такой даме, как миссис Йоргенсен… Надеюсь, вы не думаете, что я…

— Конечно, нет, — сказал я. — Она ведь была не одна?

— Какое-то время была. В квартире был поврежден телефон, и лифтер спускался вниз, чтобы позвать управляющего и вызвать полицию. Но только поймите меня правильно: я вовсе не хочу сказать, что миссис Йоргенсен совершила что-то неподобающее. Такая дама не станет, наверное…

— А что случилось с телефоном? — спросил я.

Раздался звонок в дверь.

— Ну, точно я не знаю, — сказал Гилд. — Этот телефон… — Он замолчал, потому что пришел официант и начал накрывать на стол.

— Значит, о телефоне, — продолжил Гилд, когда мы уселись за стол. — Я уже сказал, что не знаю точно, что с ним случилось, но в трубку попала пуля.

— Случайно, или?..

— С таким же успехом я могу спросить об этом вас. Пуля, конечно, была выпущена из того же оружия, что и четыре остальные, которые попали в Вулф, но промахнулся убийца или сделал это специально, я не знаю. Уж больно крутой это способ отключить телефон.

— Это навело меня на мысль, — сказал я. — Не слышал ли кто-нибудь выстрелов? Тридцать второй калибр это, конечно, не ружье, но ведь должен был кто-то хоть что-нибудь услышать.

— Естественно, — презрительно протянул Гилд, — сейчас у нас нет отбоя от людей, которым кажется, что они что-то слышали, а вот сразу почему-то никто ничего не слышал; бог знает, что за удовольствие придумывать задним числом.

— Это всегда так, — посочувствовал я.

— А то я не знаю. — Он сунул в рот ложку с верхом. — О чем это я говорил? А, ну да, о Вайненте. Он, когда уезжал, съехал с квартиры, а вещи сдал на хранение. Вещи мы обыскали, но ничего, что могло бы навести на след или хотя бы намекнуть, над чем он работал, не нашли. Ничего на дал и обыск мастерской на Первой авеню. Вайнент как уехал, так словно в воду канул, и только Вулф раз или два в неделю наведывалась в мастерскую на часок-другой, чтобы проверить оборудование и забрать почту. В корреспонденции, пришедшей после ее смерти, ничего интересного Для нас не оказалось. Ничего, что помогло бы следствию, не нашли и у нее на квартире. — Гилд улыбнулся Норе. — Полагаю, вам все это совсем неинтересно, миссис Чарлз.

— Неинтересно? — удивилась Нора. — Я просто сгораю от любопытства.

— Обычно дамы любят, чтобы все выглядело поярче, — сказал Гилд и кашлянул, — поэффектней, так сказать. Ну так вот, у нас не было ничего, что указывало бы на то, где находится Вайнент; мы знали одно: в прошлую пятницу от позвонил Маколею и назначил встречу на два часа в холле «Плазы». Маколей не пришел, поэтому Вайнента он так и не увидел.

— Маколей был здесь, — сказал я, — на ланче.

— Да, он мне говорил. Так, ладно. До «Плазмы» Маколей добирается только в три, ни Вайнента, ни следов его пребывания он там не находит. Маколей пробовал описать Вайнента и с бородой, и без бороды, но в «Плазе» никто его не вспомнил. Маколей звонит в свою контору, но Вайнента нет и там. Тогда Маколей звонит Джулии Вулф, та говорит, что не знала даже, что Вайнент в городе; Маколею кажется, что она врет, потому что только накануне он передал ей пять тысяч, за которыми Вайнент должен был явиться, но тем не менее Маколей говорит «ладно», вешает трубку и идет по своим делам.

— А что у него были за дела?

Гилд перестал жевать кусок булочки.

— Узнать, наверное, не помешает. Я выясню. Конечно, не мешает выяснить, есть ли у него алиби.

В ответ на вопрос, который Гилд так и не решился задать, я покачал головой.

— Нет, что касается Маколея, то ничего подозрительного я не вижу, кроме того, что он адвокат Вайнента и знает, наверное, больше, чем говорит.

— Конечно. Это и понятно. Я представляю, для чего нанимают адвокатов. Теперь о девице: Джулия Вулф, возможно, это не настоящее ее имя. Точно мы еще не установили, но выяснили, что не того сорта эта дама, которой можно доверять свои деньги. Знай он о ее прошлом…