Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Это все равно, как мне пришлось бы все время читать одну и ту же книгу, — ответила она однажды Алану, когда он попробовал упрекнуть ее за разгульный образ жизни. — Или как если бы я знала в мире только одну страну. Я не могу все время есть только спагетти. Все время пить одно и то же вино. В этом случае мои представления о вещах оказались бы слишком ограниченными».

«Но это невозможно сравнивать! Нельзя чесать под одну гребенку еду, питье, путешествия, чтение и мужчин. Мужчин нельзя пробовать, как вино, или сравнивать, как туроператоров!»

В ответ она рассмеялась.

«Но почему нет? Назови мне хотя бы одну причину разницы! Почему я не могу посмотреть, что мне предлагают, прежде чем я приму решение?»

«Никто не говорит, что ты должна остаться со своим первым мужчиной».

Она снова засмеялась.

«Ты говоришь так, потому что не ты был моим первым мужчиной. Иначе ты бы потребовал от меня и этого!»

«Майя, то, что ты делаешь, выходит далеко за пределы дегустации и выбора. Ты потребляешь все и всех без разбора. Ни с одним мужчиной ты не была так долго, чтобы хоть как-то судить о нем. Для тебя это своеобразный спорт. Ты вообще не хочешь ничего решать. Мне кажется, что ты и дальше хочешь вести такую жизнь».

Майя обняла его и улыбнулась. При всей своей картинной красоте она вдобавок умела быть обворожительной.

«О, Алан! Ты говоришь, как гувернантка! Ты такой серьезный и строгий. Но смотри, по-своему я тебе верна! Мы вместе уже четыре года. Неважно, что я делаю, но я тебя никогда не покину!»

Он высвободился из ее объятий. Эти слова были смехотворны, они были унизительны.

«Это неправда, что мы вместе четыре года. Четыре года ты время от времени включаешь меня в число своих любовников. Тебе нравится иногда побыть со мной. Но ты не готова строить со мной отношения».

«Но это и есть наши отношения!»

«Извини, но, возможно, каждый из нас по-разному определяет это понятие. Для меня отношения — это значит на самом деле полагаться друг на друга. Понимаешь? В свою очередь, это исключает присутствие третьего. Я не ложусь в постель с другими женщинами, когда я с тобой».

«Ты вполне мог бы это делать».

«Если ты говоришь серьезно, значит, ты меня не любишь!»

«Ах!»

Она отвернулась, напустив на себя раздраженный и, одновременно, скучающий вид. — «Любовь? Мне двадцать один год, Алан! Что ты от меня хочешь? Клятвы на вечную верность? Заявления типа: ты и никто другой? Такое возможно только в твоем возрасте, я же для этого слишком молода!»

Здесь она, конечно, попала в самую точку. В этом заключалась вся проблема. Он снова принялся раздумывать над ней в этот жаркий сентябрьский день, сидя в припаркованной возле ее дома машине. Разница в возрасте была чересчур велика. Ему сейчас сорок два года. Майя скоро будет праздновать свой двадцать второй день рождения. Он старше ее на двадцать лет. Он ни в коем случае не чувствовал себя старым, но в сравнении с ней он был старым. У него были другие представления, ибо он находился в иной фазе жизни. Он не помнил, правда, что в свои двадцать лет вел такой же разгульный образ жизни, как она. Среди его знакомых вообще не было ни одного человека, который жил так в настоящее время или раньше.

«Забудь ее, — устало подумал он, — отцепись от нее!»

В этот раз, прилетев на Гернси, он не собирался с ней встречаться. После их последней встречи летом — это было где-то в начале июня — он сказал ей, что намерен порвать с ней отношения. В ответ она передернула плечами. «Мы и так редко видимся, — сказала она. — Ты в Лондоне, я здесь… всего два раза в год, когда ты бываешь здесь… но ты же не хочешь по-другому!»

«Я хотел, чтобы ты приехала в Лондон!»

«Да, но на твоих условиях. Ты хотел, чтобы я получила образование, чтобы я работала, чтобы я…»

«Да, я хотел, чтобы ты закончила среднюю школу. Тем временем мы могли бы жить вместе. Я бы заботился о тебе. Ты это знаешь».

«Ты настоящий маленький морализирующий апостол, Алан. Я должна каждый день работать, а ты будешь меня за это вознаграждать. Но не надо обращаться со мной, как с маленькой девочкой. Я уже взрослая женщина».

«Но тогда и веди себя, как взрослая женщина. Постарайся упорядочить свою жизнь. Жизнь делается не так, как ты себе это представляешь. Ты живешь одним днем, спишь до полудня, вечерами болтаешься без дела, а по ночам пьешь и танцуешь. Тебя содержит бабушка, и ты, кажется, вообразила, что так будет продолжаться всегда!»

«Так и будет продолжаться. Почему я сейчас должна думать о том, что будет через десять лет? Даст Бог день, даст Бог и пищу!»

«Мэй не будет жить вечно».

«Значит, найдется кто-то другой».

«Ты имеешь в виду мужчину?»

«Да, какой-нибудь мужчина обязательно окажется под рукой».

Он задумчиво посмотрел на нее, на ее беспечно смеющийся рот, на ее искрящиеся глаза.

«Тебе не всегда будет двадцать лет, Майя. Ты не всегда будешь такой привлекательной, как сейчас. Понимаешь? Не всю жизнь к тебе будут липнуть мужчины».

«Вечно ты каркаешь, Алан. Вечно рисуешь все в черном цвете! Иногда ты бываешь таким ужасно пресным и скучным! Вечно ты нагоняешь тоску!»

При этом она смеялась, не выказывая ни малейших признаков тоски.

Когда Алан сегодня прилетел лондонским рейсом в аэропорт Сент-Мартин, он думал о том, что ему едва ли удастся избежать встречи с Майей. Наверное, она придет на день рождения своей матери в воскресенье. Он страшно злился на себя за то, что вообще об этом думает, но испытывал страх перед возможной встречей. Он боялся, что лицо его выдаст чувства, которые он холил и лелеял, и с которыми, одновременно, ожесточенно и безуспешно боролся. Он все время спрашивал себя, почему он не может раз и навсегда вырвать Майю из своего сердца. Почему в его мыслях она всегда с ним? В его лондонской квартире, в его рабочем кабинете. Она не оставляет его, когда он с друзьями или даже с другой женщиной. Майя не желала его отпускать.

«Какое постыдное бессилие», — думал он иногда.

В аэропорту он взял напрокат автомобиль, и, вместо того чтобы сразу ехать к матери в Ле-Вариуф — ехать ему не хотелось, и к тому же было еще слишком рано — направился в Сент-Питер-Порт, на улицу, где стоял дом Майи. Она жила там в уютной двухкомнатной квартире, которую снимала для нее ее бабушка Мэй. Из задних окон открывался чудесный вид на море и замок Корнет — господствовавшую над гаванью городскую крепость.

Он уже собирался выйти из машины, когда вдруг увидел Майю. Разморенная жарой, она медленно поднималась по крутой улочке к дому. На Майе была короткая узкая юбка и белая футболка, открывавшая пупок. Длинные ноги были покрыты красивым загаром. Обута девушка была в кроссовки, и, как обычно, имела весьма беззаботный вид.

Сопровождавший Майю мужчина показался Алану более чем подозрительным. Южный тип с напомаженными черными волосами и в зеркальных солнцезащитных очках. Он был худ, но жилист и, вероятно, силен. Выглядел он как сутенер из городского предместья.

«И, наверное, — подумал Алан, — был им на самом деле».

Естественно, он остался сидеть на месте, от души надеясь, что Майя его не заметит. Автомобиль был ей незнаком, да, впрочем, она и не особенно к нему приглядывалась. Сияя, она во все глаза смотрела на шедшего с ней рядом типа, который и не думал отвечать ей улыбкой. «Самое лучшее, что он может сейчас сделать, — подумалось Алану, — это нажать педаль газа и уехать прочь». Все остальное было бы чистым мазохизмом, и зачем, спрашивается, ему причинять себе ненужные страдания, сидеть в машине и ждать, когда эти двое удовлетворят свои физиологические потребности? Но что-то цепко удерживало Алана на месте, вынуждало добровольно согласиться на эту пытку, сидеть под окнами Майи, за которыми получала удовольствие эта сладкая парочка. Он не имел ничего против ее сексуальных игрищ с напомаженным типом. Алана возмущала ее одержимость. Ничего, однажды утром он проснется и обнаружит, что не любит больше Майю Эшуорт. Поймет, что она осталась в прошлом, а он снова обрел свободу. Поймет, что может любить других женщин и снова наслаждаться жизнью.

8
{"b":"188146","o":1}